– Миссис Гривс, мне очень жаль, но мы не имеем ни малейшего понятия, о чем вы говорите. Помогая женщине встать, Ким смотрела, как облегчение на лице женщины сменилось разочарованием. Теперь, когда ее ноги не лежали больше на пороге, Брайант смог закрыть входную дверь. На ногах миссис Гривс стояла не очень твердо, и ей пришлось опереться на бюро возле стены. – Тогда почему вы здесь? – спросила она. – Вы что, наконец решили помочь мне в поисках? – Если мы войдем внутрь, Брайант приготовит нам чай… – Мне не нужен ваш чертов чай, офицер. Мне нужно, чтобы кто-нибудь помог мне разыскать дочь. Она повернулась и прошла в гостиную, расположенную с правой стороны. Ким прошла за ней. Хоть и не большая, комната была со вкусом выдержана в нейтральных цветах. – Сколько лет вашей дочери, миссис Гривс? – Шестнадцать, и именно поэтому никто не удосужился обратить внимание на мое вчерашнее заявление о ее пропаже. Инспектор хорошо понимала, чтó так разочаровало женщину, но тот факт, что шестнадцатилетняя девушка не вернулась домой во время уик-энда, никогда не рассматривался как приоритетный. И тут в голове у нее сама собой сложилась картинка. – Так вы стали искать ее сами? – уточнила детектив. – Конечно, сама. Больше мне неоткуда ждать помощи. – А ее отец? – Никогда не появлялся на горизонте, и если Элли умудрилась найти его, то это значит, что она сработала лучше, чем АВА[41]. – А в действительности она не могла его найти? – мягко уточнила Ким. – Тинейджеры бывают иногда очень скрытными. – Она даже имени его не знает. – Миссис Гривс покачала головой. – Он ее никогда не интересовал. – Тогда что произошло между вами? – спросила Стоун, посмотрев на Брайанта. Если б миссис Гривс умела читать по глазам, то она прочитала бы что-то вроде: «Доставай свою записную книжку». – Это не наше дело. – Делай, что тебе говорят. Брайант раскрыл свой блокнот на чистой странице. – Она исчезла вчера утром. Хотела зайти к Кейтлин и собиралась вернуться к чаю – значит, около шести. Я накинула еще пару часов, на тот случай если она встретила каких-то друзей. В девять вечера я попыталась дозвониться ей на мобильный, но меня сразу же переключали на голосовую почту. – А что говорит Кейтлин? – Что у них не было никаких совместных планов и что она провела весь день у бабушки в Энвилле. – У Элли есть молодой человек? – Я о таком не знаю. – Миссис Гривс снова покачала головой. – Она никогда не говорила со мной ни о каком мальчике, и я не заметила никаких изменений в ее поведении. То есть она не уделяла больше внимания своей одежде и оставалась все такой же зажатой, хотя Кейтлин говорит, что в «Фейсбуке» у нее появился кто-то новый. Правда, она проверила список друзей Элли, и там не оказалось ни одного, кого она не знала бы. – В ее комнате что-то пропало? – Я ничего не заметила, – ответила женщина. – Все ее вещи на месте, так же как и косметика. Нет только телефона, кошелька и рюкзака. Поэтому я не могу понять, почему в полиции не захотели мне помочь. Я же знаю, что она не убежала из дома… Ким сочувственно кивнула. Теперь наступила очередь самого болезненного вопроса. Того, после которого эта женщина вряд ли сможет заснуть. – А вы не ссорились с ней недавно? – Офицер, девочке шестнадцать лет. Ссоры случались практически каждый час. Наверное, миссис Гривс готова была отдать все на свете, только чтобы иметь возможность ссориться со своей дочерью прямо сейчас. – И по какому же поводу? – Да по любому, хотя главным поводом был колледж… И миссис Гривс уставилась куда-то вдаль, вспоминая мельчайшие подробности этих ссор. – Не вспомните, она не говорила ничего необычного, ничего, что показалось бы вам странным или несвойственным ей? – задала свой следующий вопрос детектив. – Люди часто выдают себя во время ссор, когда не контролируют каждое свое слово. – Она стала говорить о том, что вот теперь-то увидела общую картину. Когда я спросила ее, что она имеет в виду, Элли просто фыркнула и ушла, будто эти слова подтвердили ее опасения. Ким знала, что мало чем может помочь. Девочка была находчивым шестнадцатилетним подростком. Она забрала все свои деньги, телефон и завела себе нового друга, о котором никому ничего не сказала. Теперь Стоун понимала, что женщина появилась на Тэвисток-роуд просто как мать, пытающаяся найти своего ребенка, а они, сами того не желая, сначала подарили ей надежду, а потом привели ее к мысли, что ее дочь мертва. – У вас не найдется ее последней фотографии? Брайант закашлялся, но Ким не обратила на него никакого внимания. Она знала процедуру. И не могла обнадежить эту женщину, обещая ей, что команда займется поисками ее сбежавшей дочери. Но миссис Гривс было не к кому больше обратиться. Последняя протянула руку за сумкой и достала из нее фото. На нем была изображена светловолосая девочка, с бледной кожей и без косметики, которая улыбалась в объектив. Она выглядела моложе шестнадцати. – Это фото Элли сделала на Рождество, когда я подарила ей новый телефон. Я терпела с подарком до самого последнего. Дочь была в восторге. – Послушайте, миссис Гривс, – сказала инспектор, беря снимок, – я не могу ничего обещать вам, но передам фото коллегам и попрошу их поглядывать по сторонам. Это все, что я могу для вас сделать. – Ким почувствовала, как в кармане завибрировал ее телефон. Она проигнорировала звонок. Женщина кивнула в знак того, что поняла ее, и слабо улыбнулась. Это было немного, но Стоун надеялась, что теперь миссис Гривс не будет чувствовать себя такой одинокой. Хозяйка дома проводила их до дверей. Инспектор протянула ей свою карточку. – Если она вернется, голодная и виноватая, звякните мне. – Спасибо, офицер. Большое вам спасибо, – поблагодарила женщина. Телефон Ким завибрировал вновь. – Черт бы тебя побрал, – выругалась детектив, доставая его. Люди, которые звонили без перерыва, выводили ее из себя. Когда может ответить, она всегда отвечает. Два пропущенных звонка от Китса. Инспектор облокотилась на машину и стала ждать. Если он позвонил дважды, то можно быть уверенной, что сделает это еще раз. – Стоун, – ответила она, как только на экране появилось его имя. – Давно пора, черт побери, – раздалось в трубке. Услышав это, Ким мгновенно насторожилась. Патологоанатом практически никогда не ругался. – Что случилось? – спросила она, выпрямляясь и уже заранее боясь того, что сейчас услышит. – Догадайтесь с одного раза. – Проклятье, – сказала инспектор, посмотрев на Брайанта. В его глазах застыл немой вопрос. – Кажется, нашего полку прибыло. Глава 39 Кристина лежала на верхней койке и таращилась на ничем не защищенную желтую лампу, которая тускло освещала небольшую комнату, подчеркивая аскетизм ее обстановки. Она закрыла глаза, услышав негромкие всхлипывания, которые доносились до нее с койки напротив. Наталия дотронулась кончиками пальцев до стены в изголовье, рядом со своей тощей подушкой. Кристина знала, что она дотрагивается до фото двух своих маленьких дочерей, которые остались в Румынии, а на кончиках пальцев у нее поцелуй. Через несколько минут негромкий плач превратился в мягкое похрапывание. Даже самое большое горе не может сопротивляться изнеможению. Обычно Кристина засыпала почти сразу же после этого, следуя за Наталией в то место, где царил покой и где можно было отдохнуть от волнений, страха и одиночества. К концу дня все они могли мечтать только о сне. Но только не сегодня. Сна у Кристины не было ни в одном глазу.