— Даже и не… — Гоулди придвинулся поближе. — Даже не пытайся шутить по этому поводу. — Да знаю, знаю. — Я знаю, что ты знаешь, но… Билли, я серьезно. Это может плохо закончиться. — Он слегка наклонил голову и посмотрел парню прямо в глаза. — Некоторых из самых могущественных людей города сегодня вечером забрызгали грязью, а люди, облеченные властью, если ты вдруг раньше не обращал внимания, такого не любят. Они сделают все, что только смогут. Доберутся до всех, до кого смогут. В том числе и до полицейских. — Да пошли они!.. — Я уже слышу вопросы, — сказал Гоулди. — Вопросы об имеющихся доказательствах. Вопросы типа: «А где же маленькая черная книжка?» Куда она могла исчезнуть? — Мы обыскали весь дом снизу доверху. Там не… — Боже, мне это известно, Билли. Я ведь на твоей стороне. Билли прекрасно понимал это. Гоулди был его ангелом-хранителем с того самого момента, когда он поступил на службу в полицию. Возможно, Гоулди сейчас преувеличивал, но вообще-то у него на такого рода вещи имелся нюх. — Будь осмотрительнее, — шепотом предостерег Гоулди. — Начиная с этого момента не превышай скорость, помогай старушкам переходить через дорогу, спасай щенков, тонущих в озере Мичиган. Гоулди похлопал Билли по груди. — Ты находишься под увеличительным стеклом, друг мой, — констатировал он. — И не давай никому повода обжечь тебя при помощи этого стекла. 9 Пэтти Харни наблюдала за тем, как ее брат Билли идет, пошатываясь, к импровизированной сцене «Дыры в стене». Он был сегодня человеком дня, хотя и не стремился к признанию собственных заслуг или славе. Никогда не стремился. Пэтти не могла вспомнить ни одного случая в жизни, когда Билли пытался перетянуть одеяло на себя или хвастался. Просто как бы само собой получалось, что он то и дело оказывался в центре внимания. Люди тянулись к ее брату-близнецу, как к ней не тянулись никогда. Двое полицейских буквально подтолкнули Билли к микрофону. Он сейчас пребывал не в самой лучшей физической форме, поскольку выпил уже как минимум полдюжины бокалов бурбона и несколько кружек пива, однако все, что делал Билли, со стороны выглядело легко и непринужденно. Вот, например, и сейчас он схватил микрофон и стал запросто выдавать экспромтом какие-то шутки. Пэтти пришла бы в полное замешательство, если бы оказалась наедине с аудиторией с микрофоном в руке, а Билли вел себя в подобных случаях очень даже раскованно. Неужели они вдвоем появились из одной и той же утробы с интервалом каких-то семь минут? — Я — Харни, — сказал Билли в микрофон, когда шум в баре стих. — Знаете, а вам иногда необходимо смеяться. Иначе вы, чего доброго, отупеете в этом городишке от скуки. Так что давайте немного повеселимся. — И ты нам сейчас поможешь! — выкрикнул один из полицейских, стоявший в нескольких футах от Билли. Это был патрульный, который работал в западной части Чикаго. Он обладал таким телосложением, как будто по совместительству еще и профессионально занимался культуризмом. Билли жестами показал патрульному, чтобы он тоже поднимался на сцену, и тот повиновался. Неизвестно, во что этот крепыш был одет раньше, когда только пришел в бар, но сейчас на нем оставалась только белая обтягивающая майка, на фоне которой еще больше бросались в глаза фигурные мускулы и блестящая лысая голова. Билли обнял парня одной рукой. — Мне хотелось бы поблагодарить мистера Клина за то, что он пришел сюда сегодня вечером, — объявил он. Аудитория зашумела. — Мистер… Я могу называть тебя «мистер»? Мистер Клин борется со всякой грязью в этом городе и тем самым очищает его уже много лет.[15] «Как у него получается так импровизировать?» — недоумевала Пэтти. Протиснувшись сквозь толпу, она подошла к детективу Кэтрин Фентон, которая стояла у высокого стола, со смехом наблюдая за своим напарником, балагурящим на сцене. — Привет, Кейт, — поздоровалась Пэтти. Выражение лица девушки слегка изменилось, выдавая охватившие ее чувства, но она тут же нагнала на себя любезный вид и слегка улыбнулась: — Привет, Пэтти. На первый взгляд, Кэтрин Фентон была хорошей напарницей для Билли. Работая в паре, они некоторым образом сглаживали острые углы, которые имелись у обоих. Кейт обладала резким напористым нравом, тогда как Билли был спокойным, менее агрессивным и при этом более уверенным в себе. В любой ситуации он всегда находил место для юмора. А вот у Пэтти и Кейт отношения не складывались. Пэтти и сама толком не понимала почему. Она ведь всегда вела себя по отношению к Кейт вежливо, никогда не говорила ей ни одного грубого слова. Она не смогла бы сказать, что она сделала такого, что заставило Кейт испытывать к ней неприязнь. По данному поводу ей приходило в голову лишь одно объяснение: между ней и Кейт началось своеобразное соперничество из-за Билли. Кейт хотела быть для него самым близким человеком, однако его сестра-близнец путалась под ногами. «Ты никогда не будешь знать его так же хорошо, как я, Кейт. Никогда». — Поздравляю с таким знаменательным вечером, — сказала Пэтти, обращаясь к Кейт. — Спасибо, — ответила та, глядя на сцену. — Я по меньшей мере раз в месяц хожу в церковь вымаливать прощение за свои грехи, — трещал со сцены Билли. Аудитория слушала с интересом. — А вот сегодня вечером впервые в моей жизни мне исповедовался священник. Слушателям его заявление понравилось: раздалось улюлюканье и нарочито громкие стоны. Билли нравился всем. Он умел играть на публику. Обычно он делал это перед своим смартфоном, прикрепленным в вертикальном — с легким наклоном — положении на табуретке, стоящей на сцене. Билли делал видеозапись своего паясничанья, а затем закачивал на страницу в «Фейсбуке», которую он делил с мужчиной по фамилии Стюарт. Он познакомился с этим мужчиной в больнице три года назад, когда ему, Билли, пришлось пережить нечто очень и очень ужасное. О господи — уже целых три года? Для Пэтти это все было как вчера. Взгляните на Билли: он держался молодцом после трагедии, которая заставила бы сломаться большинство людей. Подобный ужас не перенесла бы и она, Пэтти. А вот Билли продолжал жить дальше как ни в чем не бывало — как будто весь обрушившийся на него поток неприятностей зацепил его лишь краем. Все, дескать, хорошо, все прекрасно. Однако та трагедия все-таки изменила его. Да, изменила, причем таким образом, что Пэтти не до конца понимала брата. Но даже если приставить пистолет к голове Билли, он все равно ничего о себе не расскажет. Пэтти стала наблюдать за тем, как Кейт смотрит на Билли, и ей не понравилось то, что она увидела. Кейт, надо признать, выглядела великолепно со своими зачесанными назад красновато-коричневыми волосами, большими зелеными глазами, сильным атлетическим телом. Ее удивительная красота, наверное, делала ее недосягаемой для большинства мужчин. Билли тоже бросался в глаза своей внешностью: высокий, крепко сложенный, с неотразимой улыбкой, частенько играющей у него на губах. Пэтти не раз приходило в голову, что Билли и Кейт могли бы стать очень даже неплохой парой. Однако она никогда раньше не замечала никаких признаков влечения между ними и лишь сегодня вечером увидела нечто в глазах Кейт, которая внимательно слушала его разглагольствования. Да, по глазам Кейт было видно, что ее влечет к Билли. Алкоголь, похоже, сделал ее менее сдержанной и разбередил чувства. Кроме того, сейчас она и предположить не могла, что за ней кто-то наблюдает. «А я наблюдаю, Кейт». Закончив свою тираду, Билли поднял бокал с пивом, и публика стала ему аплодировать. Когда аплодисменты стихли, Пэтти поставила бокал на стол и подошла поближе к Кейт. Она встала так близко, что девушка не смогла бы проигнорировать ее, не проявив при этом невежливости, а потому Кейт с неохотой повернулась к Пэтти и подняла брови. — Билли — хороший парень, — констатировала Пэтти. — Он самый лучший, — поддакнула Кейт. — Знаешь, он все еще никак не придет в себя после того, что с ним произошло. Кейт отхлебнула пива. — Я это знаю. — Знаешь? — Да, Пэтти, знаю. — Не причиняй ему боль, — сказала Пэтти. — Не делай больно моему братику. Кейт отпрянула: — И что это означает? — Ты знаешь, что это означает. И имей в виду: я говорю серьезно. Пэтти хотела сказать что-то еще, но она уже довольно много выпила, и кто знает, какие слова могли бы выскочить из ее рта, если бы она не дала задний ход? Чувствуя, как у нее жжет в груди, она одним махом опустошила бокал и направилась прямо к выходу. 10 Билли сел за один из столов в дальней части бара и посмотрел на стоящие перед ним бокалы с пивом и виски. Он уже и не помнил, когда в последний раз напивался так сильно. Кто-то поставил на стол тарелку с хрустящей жареной картошкой. Билли решил, что даже не притронется к ней: от жирной пищи его могло стошнить. К нему подсела Кейт, и он подвинулся, освобождая для нее место. Бар потихоньку пустел. На часах — половина четвертого, а заведение работало до четырех. У посетителей принимали последние заказы. — Ну и ночка сегодня, черт бы ее побрал! — пробормотал он. — Ну да, я понимаю… Ладонь Кейт коснулась под столом его ноги. Ее ладонь… на его ноге. — Привет! — сказал, подходя к ним, какой-то пьяный парень (впрочем, в это время суток трезвым в баре взяться было неоткуда). — А как выглядел мэр? — Он в течение всей суматохи вел себя как джентльмен, — ответил Билли. — Он принял свою судьбу с изяществом и достоинством. Парень засмеялся. Засмеялась и Кейт. Ее ладонь переместилась чуть выше. Билли был пьяным и уставшим, но кое-какая часть его тела вдруг проснулась и напомнила о себе. — Это было, наверное, очень даже волнительно — застать его в пикантной ситуации, — предположил парень. Кейт повернулась к Билли, который уже и сам не знал, что написано сейчас на его лице. — Это было волнительно? — переспросила она, и ее ладонь стала двигаться выше по его ноге. — Волнительно, детектив?