Каз сглотнул, помрачнев. Улыбка тут же исчезла, взгляд стал тяжелым, мне было не по себе. — Он убил мою маму. Убил королеву. Наши взгляды пересеклись, мы понимали. Мы знали о боли друг друга. Я приподнялась вдруг и обхватила его руками, чего еще никогда ни с кем не делала. Он обнял меня. Его пальцы скользили по моим рукам. Мы обнимались не так, как это делали другие, мы прижались лбами и смотрели в глаза друг другу. Его взгляд пылал, но я не могла отвернуться. Мои пальцы коснулись его шеи, мы просидели так минуту, две, а, может, еще дольше. Мы просто сидели. И вдруг Каз отклонился и кивнул. — Твоя ложь уже не важна, Мей. Мы теперь одинаковые, это важнее. — Я помогу тебе, — я обхватила его шею рукой. Другая рука — уродливый обрубок — свисала сбоку. Я и забыла о ней на миг. — Я помогу тебе пройти через это. Он скривился, словно сдерживал эмоции, пытаясь перешагнуть через них. И кивнул. Он не мог говорить. Хотела бы я не знать его боль, но знала ее слишком хорошо. Это горе могло проглотить заживо, сжечь все внутри. — Я убью его за это, — сказал Каз. Я содрогнулась. Он хотел мстить, как хотела и я за отца. Я должна была удержать Каза. Плечи напряглись. Хватит ли мне сил? — Не отталкивай боль, — сказала я. — А король подождет. Я чувствовала его нетерпение. Он встал и резко развернулся. Только тогда я поняла, что оказалась в палатке. Она была высокой даже для Каза, который, казалось, подрос. Он ходил туда и обратно, а я сидела и смотрела. Мне это не нравилось. Сердце болело из-за его страданий. Но больше всего я боялась того, кем он станет, если убьет отца. Глава одиннадцатая: Королева огня Мей Аллертон сидел в огромном кресле в центре своей палатки. Его окружали дорогие ковры, меха и ткани. Он крутил на пальце янтарный амулет, глядя на меня прищуренными глазами. В палатке пахло розами и чаем, но Аллертон не пригласил меня к столу. Он был строгим на вид, и я понимала, что у меня проблемы. — Я уже не твой защитник, потому не мне об этом говорить, но это было безрассудно. Ты могла умереть. Я знаю, что ты толком не освоила силы, но даже ты должна понимать, что используешь слишком много магии. Ты достаточно умна, чтобы знать, когда остановиться. Я попыталась возразить, но он поднял палец. И перестал крутить амулет, уперев руки в колени и сжав губы. — Чем ты думала, пытаясь использовать исцеление? Большинство рожденных с мастерством этого не умело. Это опасно, очень опасно. Ты наполняешь при этом кого-то своей жизненной силой. Это опустошает. — Я должна была. Это же Анта. Аллертон распрямил ноги, словно кого-то пнул. — Что? Олень не стоит твоей жизни… — Вот уж нет. — Ошибаешься. Я думал, ты смирилась со своей судьбой, Мей. Ты знаешь, как ты важна Эгунлэнду. У тебя нет наследницы. Ты едва начала учиться контролю над силами, над магией. Если ты умрешь, то мы останемся в руках короля-тирана без магии навеки, — он откинулся на спинку кресла и притих. Он был прав. Стыд опалил шею. Нельзя поступать так необдуманно. Если так пойдет дальше, то я убью сама себя. — Если бы ты пришла ко мне, я помог бы, — сказал он. — Но ты отогнала всех. Замкнулась в себе. Не разговаривала днями. Саша с ума сходила от беспокойства. Она слишком юная и неопытная, чтобы быть твоей защитницей. — Я доверяю ей, — сказала я. — И все еще не доверяешь мне, — вздохнул он. — Я не могу изменить прошлое, не могу вернуть к жизни твоего отца. Мне жаль, что все так сложилось. Но это не отменяет факта, что ты должна научиться, как быть рожденной с мастерством, а еще ты должна рассказать, что случилось в Красном дворце. Я слышал, что ты устроила переполох на свадьбе. Ты потеряла руку, и это ужасно. Мне жаль, Мей. Я бы хотел быть там и помешать этому, — впервые он выглядел искренним. — Проклятие пало, но я не уверен, что Водяной погиб. — Я пойду к Саше. Теперь с Антой все в порядке, — я отвела его утром на поляну, где он жевал траву, словно ничего не случилось. Следом остался лишь участок черной шерсти, где в него попала отравленная стрела. — Я должна многое ей рассказать, — а еще Казу. Аллертон проводил меня мрачным взглядом. А снаружи взволнованная Саша чуть не сбила меня с ног. — Смотри, у меня теперь есть амулет. Я настоящая защитница. — Отлично, — Я потрогала амулет большим пальцем и указательным. Мы вскрикнули, когда янтарь засветился, как солнце. — Я чувствую твою силу, — сказала Саша. — Амулет реагирует, — я улыбнулась и выронила камень. Саша спрятала его под тунику. Мы пошли по лагерю, чувствуя на себе взгляды. Я дрожала, встречаясь с людьми взглядами. Я не привыкла к отношению Борганов. В Хальц-Вальдене люди держались от меня подальше. Они всегда подозревали, что я не просто так могу выживать в лесу Ваэрг, верили, что я проклята, как и сам лес. Они избегали меня и отца. Даже лекарь боялся ко мне прикасаться. Но Борганы относились ко мне как к знати. Они смотрели на Каза с меньшим уважением, а меня чуть ли не величали королевой. Это было странно, но Саша сказала, что это из-за того, что мастерство они признавали истинной властью в Эгунлэнде, а не короля, почему и жили вдали от общества. Я помрачнела. — Ты мне еще многого не рассказывала, — заметила Саша. — Когда я тебя покинула, Водяной ушел. А теперь оказывается, что ты потеряла руку, король попытался тебя поймать… Что случилось? Я молчала, пока мы проходили Борганов, склонивших головы. Почти все останавливались для поклонов. Дети тянулись ко мне ручками. Некоторые приносили цветы. Каз был возле стойла с Гвен. Я почти не видела Эллен и Треова, но Саша говорила, что они помогали в лагере. Треов показывал, как делать мечи. Эллен с женщинами работала с тканью. Он поднял голову, когда мы приблизились, поморщившись, преодолевая мрачные эмоции. Но, увидев нас, смог даже слабо улыбнуться. Он отошел от Гвен. Когда он выпрямился, я вспомнила, как впервые встретила его, когда он всегда стоял прямо, выпятив грудь, чтобы казаться выше. Теперь он стоял с гордостью. И стал выше, не притворяясь таким. — Она все еще немного хромает, — сообщил он. — Но лекари здесь невероятны. У них прекрасные припарки. — Это все лес Ваэрг, — сказала Саша. — Травы в нем лучше. И сильнее. В них мастерство Мей. Каз восхищенно взглянул на меня, все внутри сжалось. Этого я и хотела, и боялась. Будут ли на меня теперь смотреть, не преклоняясь перед мастерством? Я отринула тревоги и сделала то, за чем пришла. — Мне нужно о многом рассказать вам обоим, — сказала я. Облизнув губы, я попыталась расслабить плечи. Руки дрожали от страха, но я должна была это сделать. Я глубоко вдохнула и раскрыла рот. И не прекращала говорить, пока в наших животах не заурчало от голода. Каз и Саша смотрели на мой обрубок, понурив головы со слезами на глазах. Я спрятала эту руку в карман. — Ты делала это ради всего королевства, пока мы спали? — Каз раскрыл рот. — И никто не поблагодарил? — Думаю, сны об Эйвери были важными, — сказала Саша. — У тебя есть определенная судьба. И, похоже, она связана с планами короля. — У меня есть его дневник, — сказала я. Глаза Каза вспыхнули. — И есть планы Бердсли. Теории о том, где спрятан Угольный камень. Он думал, что камень под песками Анади, где жили бессмертные люди. — Бессмертные? — повторил Каз. — Этого не может быть. Бессмертия не бывает. — Только не с Угольным камнем. Нам придется искать в песках. — Одни мы не справимся, Мей, — напомнила Саша. — Ты, конечно, рожденная с мастерством, но у нас нет такого опыта. Как мы выстоим против армии короля? — До этого не дойдет. Как только я получу камень… — Король будет охотиться за тобой. То есть за нами, — она обвела рукой лагерь. — И как ты собираешься копать в песках Анади? Ты знаешь их протяженность? И какая там жара? Мей, одна ты не справишься. Понадобятся все наши силы. Аллертон должен подготовить свою армию. — Меня не забывайте, — сказал Каз. — Я же наследник. Те, кому не нравится король, примкнут ко мне. Я смогу возглавить гражданскую войну. — Будешь сражаться в Цине? — спросила я. Меня охватил страх. Я не могла теперь потерять Каза. — Не знаю, — ответил он печальным голосом. — Вот и я не знаю, — сказала Саша. — Мы не знаем, что делать. Каз, как ты собираешься искать повстанцев? У тебя есть связь с Красным дворцом? — Нет, — признался он. — А ты, — она указала на меня пальцем, как жестокая мать, — как ты собираешься добираться в пески Анади? На Анте — лесном животном, не подходящем климату? — Нет, — выдавила я. — Вот именно, рожденная с мастерством и принц, вы теперь под моим управлением. Мы все расскажем Аллертону и получим от него всю возможную помощь. Я не сдержала улыбки. — Мне нравится, когда ты главная. * * * Времени мало, а дел много. После такого нужного сна и проверки, что Анта идет на поправку, я отнесла свитки Аллертону, чтобы работа над ними началась. Лысый мужчина склонился над пергаментом с увеличительным стеклом и мрачным видом. — Ты знаешь, кто такие Сихраны? — спросил он, не шевелясь. — Это древнее племя, что давно исчезло. Бердсли думал, что они еще живы, что они погребены под песками Анади после бури. — Погребены из-за несчастного случая или целенаправленно? — спросил Аллертон, разворачиваясь и глядя на меня. — Важное различие, как по мне. — Я… не знаю. Об этом сказано в свитках?