– Дня три. Потом мы его на станцию подадим, тут уж твой выход будет. – В понедельник я иду к Беренмайеру. Он тоже захочет. Но он деньгами берет, в курсе? – Знаю, умные люди просветили уже. Скажешь сколько. К тебе в понедельник вон тот оглоед в город подкатит, ему и скажи. Он же и денег привезет. Не подведешь? Я расстегнул рубашку и продемонстрировал ему свой иконостас. – Как думаешь, если бы я слово не держал, заслужил бы такой? – Силен ты, Михалыч, – одобрительно покачал головой начальник полиции. – Говорили мне, да не верилось как-то… Во время дружеского застолья с полицаями я разжился у них некоторым количеством патронов к «нагану». Ну кто ж виноват, что нас всех спьяну потянуло стрелять по бутылкам? Хорошо хоть не стали рыбу глушить. Была и такая идея, но после того, как я утопил в реке гранату, от этой идеи отказались. (Долго же я потом за ней нырял…) Подполье словно нырнуло в тину. Никакие мои поиски ни к чему хорошему не привели. Нет, кто-то где-то постреливал и расклеивал листовки, но все это происходило где-то в отрыве от меня. С Крестом почти не видимся, только на бегу иногда удается перекинуться парой слов. Он опять холостякует, его баба куда-то исчезла. Вот он и зовет меня на вечерние посиделки. Его повысили, теперь он какой-то маленький начальник – имеет в подчинении аж четырех человек. Я пообещал заглянуть и отпраздновать сие событие. Выбрав момент, я подошел к Крайнову и вкратце передал ему просьбу начальника полиции. Впервые Крайнов посмотрел на меня с уважением. – Я сообщу господину Беренмайеру о вашем предложении. – Это не мое предложение. Это… – ЗДЕСЬ его озвучили вы. Значит, это – ВАШЕ предложение. Подождите. Через пару часов Крайнов заглянул ко мне в комнату и показал глазами на коридор. Я вышел. Крайнов ждал меня у двери. – Господин лейтенант сказал – две тысячи марок. Не оккупационных. – Две? – ДВЕ. Не считайте меня дураком, воровать у ТАКИХ людей. – Я этого и не говорил. Но задаром у нас ведь никто не работает, не так ли? – Так. Просто имейте в виду, что есть и ДРУГИЕ способы заработка. И у каждого они свои. У вас вот – отыскался один. У меня – другой. Господин Беренмайер не мешает нам работать. Это подразумевает и ответную любезность с нашей стороны. – И каковы размеры… э-э-э… любезности? – Половина. – В смысле? – Из ста заработанных марок вы можете предложить господину Беренмайеру пятьдесят. – Могу или должен? – Это уж вы будете решать самостоятельно. Но не забывайте, что все мы – местные жители. – Я не местный. – В данном случае это неважно. Мы – русские, а он – немец. И является нашим начальником. Я настоятельно не рекомендую вам хитрить с господином начальником. – Учту. И каким же образом я могу выразить свою благодарность начальнику? – Но вы же носите ему документы на подпись? – Как и все мы. – Вот и ответ. – Спасибо. Я, признаться, не сразу уловил все тонкости ЗДЕШНЕЙ работы. – А вы и сейчас еще не все знаете. Да и не нужно это вам. Через пару часов ко мне в дверь заглянул давешний «оглоед». Я кивнул и показал рукою во двор. Захватив папку с бумагами, я вышел через пару минут. – Беренмайер сказал – две тысячи рейхсмарок. – Ни хрена себе у него аппетит! – Ну я же предупреждал… – Хорошо, я передам. Против моего ожидания, названная сумма была воспринята спокойно. Надо же, оказывается, и у немцев коррупция даже и тогда была весьма развитой. Навряд ли Беренмайер был досадным исключением из общего правила. Через день «оглоед» привез мне толстый пакет. – Здесь все. Виктор Федорович просил узнать – когда? – Обожди тут. Мне к Беренмайеру через полчаса идти, я все и выясню. Зайдя в туалет, я накинул крючок и развернул пакет. Точно – две тысячи рейхсмарок. Ну что ж, будем учиться давать взятки. Брать у меня уже получалось, а вот давал я впервые. Положив деньги в папку, я отправился к Беренмайеру. – Разрешите войти, господин лейтенант? – Входите. Что у вас сегодня? – Документы на подпись, – и я положил папку ему на стол. Беренмайер невозмутимо открыл папку и просмотрел ее содержимое. – Оставьте, я после посмотрю. Сейчас же направляйтесь на станцию и отыщите там гауптмана Крюгера. Он отвечает за формирование составов. Скажите ему, чтобы подготовил нам место в ближайшем эшелоне, уходящем в тыл. Сообщите ему конечную станцию доставки груза. – Он не будет удивлен моим вопросом? – ВАШИМ – будет. Вы скажете ему, что это – МОЕ поручение. Вам все ясно? – Точно так, господин Беренмайер. – Можете быть свободны. Ни хрена ж себе пельмень! Вот тебе и скромный лейтенант-интендант! Хотел бы я на его домик в Германии посмотреть… И внутри побывать… На станции я достаточно быстро отыскал гауптмана. Он сидел в отдельном кабинете и носа на улицу не казал. С окружающим миром он общался посредством рыжей секретарши, которая заодно была и переводчиком. Выслушав мое сообщение, Крюгер открыл толстую складскую книгу и перевернул несколько страниц. Кивнул головой и что-то сказал секретарше. – Господин гауптман распорядился проводить вас к площадке погрузки. – Зачем? – Это приказ господина гауптмана. – Секретарша надела шубейку и двинулась к двери. Волей-неволей я пошел за ней. После нашего запирания в пакгауз я на станции больше не был и поэтому с интересом посматривал по сторонам. Судя по всему, в пакгаузах немцы держали что-то взрывчато-неприятное. Повсюду висели таблички «раухен ферботен». Насколько я помнил – эти надписи запрещали курение. Из открытой двери пакгауза показались солдаты, несущие какие-то ящики. Ноги их были обуты в валенки. Интересная деталь! Там, значит, что-то весьма огнеопасное находится… Постовые только провожали нас взглядом, видимо, рыжую тут знали. Вот и площадка погрузки. Секретарша бойко затараторила с каким-то пожилым немчиком. Он только головою в ответ кивал. – По всем вопросам отправки вагонов вам следует обращаться к господину лейтенанту Грубберу, – повернулась она ко мне. – Вам ясно? – Но меня направили к гауптману. – Господин гауптман распорядился, чтобы в дальнейшем вы излагали порученные вам указания господину Грубберу. Не следует отвлекать господина гауптмана по таким пустякам. Господин Груббер достаточно понимает русский язык, чтобы вы могли ему пояснить ваши вопросы. – Теперь ясно. – На воротах скажете, что у вас поручение к господину Грубберу. Вас пропустят сюда или проводят. По остальной территории станции без провожатых передвигаться запрещено. – Понятно.