— Это касается только их семьи, дорогая. — И как поживает Джордж? Полковник вспомнил его багровую физиономию и ответил: — Все еще не может прийти в себя. — Мы должны пригласить его на ужин. Кстати, он обещал завтра поучить меня играть в гольф и даже одолжить несколько клюшек. Правда, мило с его стороны? — А когда вы об этом договорились? — Да только что. Минут двадцать назад, — ответила она, не сводя с него глаз. — Китти, мне бы этого не хотелось. — Уж не ревнуешь ли ты меня к нему? — А есть основания? — спросил полковник после долгой паузы. — Нет. — Я все равно не хочу, чтобы вы завтра играли в гольф. — Но почему? — Китти, что ты говорила Джорджу о Марке и Роуз? — Ничего такого, чего ты и сам не видишь. Роуз по уши влюблена в Марка. — Я тебе не верю. — Мой дорогой Морис, ты же не думаешь, что девушка всю свою жизнь собирается провести возле своего папочки? — Конечно, нет! — Тогда что тебя удивляет? — Но я… я не знал… Я и сейчас не верю… — Он появился здесь пять минут назад, сам не свой, и они уединились в гостиной. Можешь пойти и убедиться лично. Если хочешь, можешь не переодеваться к ужину, я пойму. — Спасибо, дорогая, — убитым голосом произнес Картаретт и направился в дом. Не будь полковник столь расстроен и подавлен, он наверняка бы дал знать о своем приближении. А так он прошел по мягкому ковру и, открыв дверь, застал дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась освободиться, то не очень решительно. Глава 3 Долина реки Чайн 1 Роуз и Марк отреагировали так, как и подобает застигнутым врасплох влюбленным. Они моментально отстранились друг от друга, причем Роуз сильно побледнела, а Марк покраснел. Ни один из них не проронил ни слова. — Извини, дорогая. Прошу прощения, — сказал полковник и слегка поклонился в сторону дочери. Взволнованная Роуз бросилась к отцу и, обняв за шею, воскликнула: — Папочка, это же должно было когда-нибудь случиться, правда? — Сэр, я хочу жениться на вашей дочери, — произнес Марк. — А я этого не хочу, — добавила Роуз, — если ты будешь против. Я так ему и сказала. Полковник осторожно высвободился из ее объятий и обнял за плечи. — Откуда ты сюда приехал, Марк? — спросил он. — Из Чайнинга. Сегодня я дежурил в больнице. — Понятно. — Полковник посмотрел на влюбленных, понимая, какими беззащитными и ранимыми их делала пылкая страсть. — Присядьте, пожалуйста. Вы оба. Мне надо подумать, как вам сообщить нечто важное. Садитесь. Не понимая, что происходит, они молча повиновались. — Когда ты вернешься в Нанспардон, Марк, — начал полковник, — то увидишь, что твой отец очень расстроен. Причина тому — наш недавний с ним разговор. Я вправе пересказать его суть, но мне кажется, будет лучше, если ты все узнаешь от него самого. — Что узнаю? — Боюсь, нечто очень неприятное. Твой отец будет категорически против самой мысли о браке с Роуз. — Этого не может быть! — не поверил Марк. — Ты скоро в этом убедишься. Я не исключаю, что ты и сам посчитаешь для себя невозможным породниться с семейством Картареттов. — Полковник грустно улыбнулся. — Прости меня, милая Роуз, но это правда. — Но, папочка, — вмешалась Роуз и спросила с оттенком иронии: — И что же такого ты натворил? — Боюсь, что хуже не бывает, радость моя, — ответил отец. — О чем бы ни шла речь, — сказал Марк, вставая, — смею вас заверить, что никакие ссоры не заставят меня изменить свои намерения относительно Роуз. — Дело вовсе не в ссоре, — мягко ответил полковник. — Отлично! — Марк повернулся к Роуз: — Не волнуйся, дорогая. Я отправлюсь домой и все улажу. — Конечно, иди, — согласился полковник, — и во всем разберись. Он взял доктора под руку и проводил до двери. — Завтра ты будешь относиться ко мне совсем по-другому, Марк, — сказал он. — Сможешь ли ты поверить, что мой поступок является вынужденным и поступить по-другому я просто не могу, как бы этого ни хотел? — «Вынужденным»? — удивленно переспросил Марк. — Да, разумеется… Конечно… — Он сжал челюсти и сдвинул брови, отчего фамильные черты Лакландеров стали особенно заметны. — Послушайте, сэр, если мой отец одобрит помолвку… а иного я и вообразить не могу… что скажете вы сами? И считаю своим долгом вас сразу предупредить, что никакие препоны с обеих сторон меня не остановят! — В таком случае, — ответил полковник, — твой вопрос не требует никакого ответа. А сейчас я оставлю тебя попрощаться с Роуз, а потом ты пойдешь домой. До свидания, Марк. Когда полковник ушел, Марк повернулся в Роуз и взял ее за руки. — Какая-то ерунда! — сказал он. — Ну что такого могут учудить наши отцы, чтобы разлучить нас? — Не знаю. Я не знаю, в чем дело, но мне ужасно тревожно. Папа так расстроен! — Ну, пока мы не знаем подробностей, ставить диагноз не имеет смысла. Я отправляюсь домой и перезвоню тебе через пятнадцать минут. Бог сотворил настоящее чудо, одарив меня твоей любовью, Роуз. И ничто, — продолжил Марк с таким пылом, будто до него никто и никогда не говорил этих слов, — слышишь, ничто не может разлучить нас! До встречи, любимая. Он поцеловал Роуз и удалился. Оставшись в одиночестве, она задумалась о чувствах, которые они с Марком испытывали друг к другу. Куда делись ее обычные сомнения, вызванные боязнью причинить отцу боль своим замужеством? Осознав, что даже не особенно переживает из-за столь необычного поведения отца, она поняла, насколько сильное чувство ею овладело. Роуз подошла к большой стеклянной двери и посмотрела на поместье Нанспардон, лежавшее на другом краю долины. Переполнявшее ее счастье не оставляло в душе места для переживаний. Она впервые поняла всю силу любви. Задумавшись, она совершенно потеряла счет времени, и к действительности ее вернул гонг, созывавший на ужин и раздавшийся одновременно со звонком телефона. Она подлетела к нему и взяла трубку. — Роуз, — сказал Марк, — скажи мне прямо сейчас, что любишь меня. Прямо сейчас. — Я люблю тебя. — И дай мне свое самое честное слово, что выйдешь за меня замуж. Обещай мне, а лучше поклянись! — Клянусь. — Вот и хорошо. Я вернусь в девять часов. — Ты узнал, что произошло? — Да. И вопрос очень щекотливый. Да хранит тебя Господь, любимая. До встречи.