— …потому что я не в силах это выносить. — Она не нужна тебе для книги? — Боже, нет. Мы не можем вставить это в книгу! — И что мне с ней делать? ДРЕВКОКАЧ: Сей второй Эдем… МОРРИС: Царственный мой зад. — Сотри ее, — крикнула Колетт. Семь На Адмирал-драйв строили такие дома: «Коллингвуд», «Фробишер», «Битти», «Маунтбэттен», «Родней» и «Хокинс». Колетт поначалу не впечатлилась. Участок представлял собой клочковатое поле, наполовину уже перекопанное. — Почему именно Адмирал-драйв? — спросила она у агента в фургончике. — Потому что все наши застройки посвящены морской тематике, — объяснила женщина. На ней был бедж с именем, ярко-оранжевые юбка и свитер — одета как кассирша в супермаркете. — Ужасная форма, — поморщилась Колетт. — Разве темно-синий не уместнее? — От оранжевого будет прок, — сказала женщина, — как только стройка начнется. Оранжевый гораздо заметнее. Еще и каски придется носить. Грязи будет по колено. Как на поле боя. — Коммерческий талант от Бога, подумала Колетт. — Я это к тому, — добавила женщина, — что намного выгоднее покупать на этом этапе. Колетт взяла со стола пачку брошюр, выровняла и кинула в свою сумку. — Я могу вам чем-то помочь? — спросила женщина. Похоже, утрата рекламок расстроила ее. — Сколько спален вам нужно? — Не знаю. Три? — Тогда вот этот. «Битти»? Колетт удивила манера женщины превращать утверждения в вопросы. Должно быть, в Суррее так принято, решила она; ну прям как в Австралии. Она открыла брошюру, посвященную «Битти», и поднесла к свету. — Это утвержденные размеры комнат, Сюзи? — О нет. Это для общего сведения? — То есть это сведения, но неверные? — Это приблизительно? — Значит, комнаты могут быть больше, чем написано? — Вряд ли. — Но могут быть меньше? — Некоторое уменьшение не исключено. — Знаете, мы не лилипуты. А что насчет домов с четырьмя спальнями? Мы можем объединить комнаты, например. — На данном этапе, при условии, что строительные нормы позволят, возможна небольшая перепланировка? — ободрила Сюзи. — Но это, вероятно, повлечет дополнительные затраты? — Вы заставите нас платить за стены, которых нет? — Любые изменения в общем плане могут означать дополнительные затраты, — сообщила Сюзи, — но отнюдь не обязательно. Может, вас скорее заинтересует «Фробишер»? В нем обширная полезная площадь? — Погодите минутку, — сказала Колетт. — Погодите минутку, я схожу за подругой. Она выскочила из фургона и побежала по парковке к машине. Строители подняли флаг, чтобы украсить контору, и Элисон наблюдала, как их эмблема полощется на ветру. Колетт распахнула дверцу машины. — Эл, погляди лучше сама. Во «Фробишере» обширная полезная площадь. Так мне сказали. Эл отстегнула ремень и вылезла наружу. Колени у нее затекли после короткого броска в Суррей. Колетт сказала, новостройки — это здорово, но мне нужно время, чтобы все разведать. Я должна увидеть, что скрывается за краской и отделкой, за кирпичами и известкой, проверить землю, на которой мы будем жить. Это не просто жилище. Это вложение денег. Надо извлечь максимальную прибыль. Надо думать о будущем. В конце концов, сказала она, ты же не делаешь взносы в пенсионный фонд. — Не глупи, — возмутилась Эл. — Как я могу выйти на пенсию? Она стояла и оглядывалась по сторонам. Она чувствовала, как земля трепещет от ужаса перед вторжением. Машины строителей наготове, их пасти покрыты коркой земли, они ждут утра понедельника. Насилие висит в воздухе, подобно запаху взрывчатки. Птицы улетели. Лисы покинули свои норы. Кости мышей и полевок перемешаны с грязью, и она чувствует, как мгновенно ломаются хрупкие шейки, как тельца превращаются в кашу из мяса и меха. Под ее ногами иссеченные черви вертятся, извиваются и регенерируют. Она подняла взгляд на остатки поля. Участок обрамлен хвойными деревьями, словно отгорожен ширмой; ни за что не угадаешь, что лежит за ними. Примерно посередине — поясок молодых берез. В канаве бежит вода. По направлению к шоссе на Гилдфорд она видит живую изгородь и зарытого под ней недоношенного младенца. Она видит призрачных лошадей, сбившихся в кучу в тени стены. Это никакое место — не лучше и не хуже большинства других. — Тебя что-то расстраивает? — живо спросила Колетт. — Нет. — Раньше здесь что-то было? — Ничего. Просто деревня. — Пойдем в фургон. Поговоришь с Сюзи. Эл уловила запашок стоячей воды: канава, илистый ров, расширяющийся в пруд, в котором отражаются лица, глядящие на нее с небес, — насмешливо. Мертвые не поднимаются и не опускаются, так что, строго говоря, они не могут ни коситься на вас с верхушек деревьев, ни ворчать, ни метаться у вас под ногами — но они могут сделать вид, если захотят. Она проследовала за Колетт и взобралась в фургон; тонкие металлические ступеньки прогибались под ее весом и, щелкая, возвращались на место. — Это моя подруга, — сообщила Колетт. — О, привет, — поздоровалась Сюзи. Лицо ее словно говорило, мы не одобряем друзей. На несколько минут она оставила их одних. Она достала тряпку и принялась вытирать пыль с образцов ящиков и дверок буфета, двигая их туда-сюда по демонстрационному стенду со звуком, напоминающим скрежет гигантских зубных протезов. Она сдула пыль с образцов ковров, нашла пятно чего-то мерзкого на стопке линолеумных плиток, поплевала на него и поскребла ногтем. — Как насчет кофе? — спросила Колетт. — Мы сюда не от нечего делать пришли. — У некоторых хобби такое. Объезжают новостройки по воскресеньям, сравнивают цены? С друзьями? С Гэвином у меня до этого так и не дошло, подумала Колетт. Она попыталась представить, какой была бы их жизнь, если бы они собрались обзавестись детьми. Она бы спросила у него, какую кухню ты хочешь? А он бы ответил, смотря из чего выбирать. Она бы показала на образцы ящиков и дверец, а он бы спросил, разве они кухонные? А когда бы она ответила «да», он бы сказал, да любые. Но здесь Элисон, она изучает план «Фробишера», ведет себя как нормальный покупатель. Сюзи отложила тряпку и, не оборачиваясь, медленно направилась к конторке. Эл подняла глаза. — Он крошечный, Кол. С этими комнатами ничего не сделаешь, собачьи конуры, а не комнаты. — Она протянула листовку обратно женщине. — Нет, спасибо, — отрезала она. — У вас побольше ничего нет? — Эл закатила глаза и сказала Колетт: — И вот так я всю жизнь, да? — Кто из вас покупатель, дамы? — осведомилась Сюзи. — Мы обе. Сюзи отвернулась и схватила кофейник с плитки. — Кофе? Молоко и сахар? — Оборонительно держа кофейник перед собой, она широко улыбнулась. — Конечно, — сказала она, — Ну да, конечно. Мы не ханжи. Совсем нет. Вовсе даже напротив. Мы ходили на тренинг. Мы приветствуем разнообразие общества. Того особого общества, что возникает везде, где вырастают дома «Галеон»? — В смысле, вовсе даже напротив? — спросила Колетт. — В смысле, вообще никакой дискриминации? — Сахару не надо, спасибо, — сказала Эл. — Но вы получили бы премию? В смысле, если бы мы оказались лесбиянками? Которыми мы, кстати, не являемся. Вы получили бы дополнительный процент? Тут по лестнице поднялась нормальная пара. — Привет? — крикнула им Сюзи так тепло, что они едва не скатились от страха обратно вниз. — Кофе? — пропела она. Пара капель из наклоненного кофейника растеклась по чертежам «Фробишера» поносной лужицей. Элисон отвернулась. Ее щеки горели бордовым. Колетт бросилась к ней: — Плюнь ты. Это же Суррей. У них мало геев и их легко расстроить.