— Я знаю. — И даже если тролль, которого она пыталась разоблачить, был тем, кто ударил ее ножом, — продолжал Страйк, — что, я должен сказать, крайне маловероятно, — но даже если бы тролль был убийцей, мы бы никогда не узнали, кто это был, за такой короткий промежуток времени. — Я знаю, — повторила Робин, — но… но Эди Ледвелл могла бы чувствовать себя немного счастливее в последние несколько недель своей жизни, думая, что она что-то делает для… Вот черт, — сердито сказала она, отвернувшись от Страйка, чтобы вытереть глаза рукавом. Яркий образ Эди Ледвелл настойчиво лез в ее сознание: размазанная подводка, татуированная рука с обкусанными ногтями, крепко держащая на коленях дорогую сумку с чернильными пятнами. Дождь барабанил по окнам. Робин очень хотелось, чтобы сотрудники уголовного розыска поторопились. Она хотела знать, что именно произошло. Звякнул зуммер. Робин вскочила, но Страйк уже поднялся с дивана. Когда он нажал на кнопку интеркома, нечленораздельный голос произнес: — Старший инспектор Райан Мерфи на допрос к Робин Эллакотт. — Отлично, поднимайтесь, — сказал Страйк и нажал кнопку, открывая дверь на улицу. Страйк вышел на площадку и посмотрел на металлическую лестницу внизу. Два человека поднимались по лестнице в сторону их офиса. Один из них был высоким мужчиной, другая — миниатюрной женщиной с черными волосами. Оба были одеты в гражданскую одежду. — Райан Мерфи, — сказал офицер, приятный на вид мужчина с волнистыми светло-каштановыми волосами. — Корморан Страйк, — сказал детектив, пожимая руку. — Это Анжела Дарвиш. Черноволосая женщина молча кивнула Страйку, когда они прошли в кабинет, где Робин теперь стояла за столом Пэт, готовая пожать ему руку. Сделав это, Страйк снова достал из шкафа пластиковые складные стулья. Когда все расселись, а от чая и кофе отказались, Райан Мерфи попросил Робин рассказать, что именно произошло между ней и Эди Ледвелл, когда аниматор пришла в агентство. Страйк молча слушал рассказ Робин, попивая чай. Он чувствовал определенную гордость за ее наблюдательность и за то, как методично она провела офицера через всю эту короткую встречу. Мерфи делал заметки и время от времени добавлял вопросы. Дарвиш, которой, по мнению Страйка, было больше сорока, наблюдала за Робин, слегка нахмурившись. — Как пишется “Аноми”? — спросил Мерфи, когда Робин впервые произнесла это имя. Она произнесла его по буквам. — Это должно быть игрой на слове “аноним” или…? Страйк, который до этого момента не слышал имени интернет-преследователя Ледвелл, открыл рот, чтобы заговорить, но Дарвиш успела раньше него. — Аноми, — сказала она высоким чистым голосом, — означает отсутствие обычных этических или социальных норм. — Правда? — сказал Мерфи. — Это что-то новенькое для меня. Продолжайте, — добавил он к Робин, — вы говорили, что у нее была с собой папка — что в ней было? — Распечатанные копии твитов Аноми, с ее собственными примечаниями. Я не просматривала всю папку, — сказала Робин. — Она оставила ее по ошибке. — Вы до сих пор не…? — Нет, — сказала Робин. Я попросила нашего офис-менеджера вернуть его через ее агента. Я могу уточнить у Пэт, вернула ли она его. — Я сделаю это, — предложил Страйк, вставая и снова уходя во внутренний офис, чтобы не прерывать интервью. Разделительная дверь захлопнулась за ним. — Значит, этот Аноми, — сказал Мерфи, — знал о ней много личного? — Да, — сказала Робин. — Я бегло просмотрела досье, прежде чем отдать его Пэт, чтобы она отправил его обратно. Он знал, что родственник дал ей денег, и что она пыталась покончить жизнь самоубийством, и где она потом лежала в больнице. Когда Робин произнесла слово “самоубийство”, она заметила, как взгляд Дарвиша метнулся к Мерфи и снова ушел. Немигающий взгляд последнего оставался прикованным к Робин, которая продолжила: — Аноми также знал личность девушки, которая послужила вдохновением для одного из персонажей мультфильма. Именно это заставило Эди подумать, что она знает, кто такой Аноми на самом деле. — И кто же, по ее мнению, это был? — спросил Мерфи. — Человек по имени Себ Монтгомери. Когда она произнесла это имя, Робин показалось, что она увидела, как почти незаметно опустились плечи и осунулись лица. У нее возникло странное чувство, что она разочаровала Мерфи и Дарвиша. — Она рассказала вам какие-нибудь подробности об этом Монтгомери? — спросил Мерфи. — Да, он аниматор или художник, который помогал ей и Блэю, когда они только начали снимать “Чернильно-черное сердце”, — сказала Робин. — Кажется, она сказала, что Монтгомери учился в той же художественной школе, что и Блэй. После того, как они сделали несколько серий, он им больше не понадобился, и она сказала, что он обиделся, что его бросили, когда мультфильм стал набирать популярность. Дверь открылась, и снова появился Страйк. — Ты была права, — сказал он Робин, пока дождь продолжал хлестать по окнам. — Пэт отослал эту папку агенту Ледвелл. Его зовут Аллан Йоман. Он руководит агентством для творческих людей в Вест-Энде: AYCA. — Отлично, спасибо, — сказал Мерфи, делая очередную пометку, когда Страйк с кряхтением опустился обратно на диван. — Итак, Ледвелл упоминал кого-нибудь еще как возможного Аноми? — спросил Мерфи. — Нет, — ответила Робин, — только Монтгомери. — Каково было ее душевное состояние во время вашей встречи с ней, по вашему мнению? — Переживания, — сказала Робин. — Она выглядела так, как будто не заботилась о себе. Обкусанные ногти, помятая одежда — ее ботинки нужно было починить… — Вы заметили, что ее ботинки нужно было починить? — спросил Мерфи. Его верхняя губа была толще нижней, что придавало лицу, которое в остальном было угловатым, некую слащавость. У него были ясные глаза, хотя они ничуть не отличались от янтарного цвета глаз Эди Ледвелл. — Да. Она была — она была вся из странных контрастов. Очень дорогая сумка и пальто, но в остальном она была немного не в себе. У нее также были синяки от пальцев на шее. — Синяки на шее? — Да — сначала я подумала, что это грязь, но потом подошла ближе и увидела, что это на самом деле. Я спросила ее, что с ней случилось, и она сказала, что ударилась обо что-то, что она была неуклюжей. Но это были синяки от пальцев, я могла видеть след от большого пальца. Она упомянула о парне, но не назвала его имени. У меня сложилось впечатление, что они жили вместе. — Да, так и было, — сказал Мерфи. — Он учитель. Давала ли она вам какие-либо основания предполагать, что она думает, что пытается закончить отношений? Какие-нибудь упоминания о домашнем насилии? — Нет, — сказала Робин. Она казалась полностью сосредоточенной на том, что Аноми делает с ней, и на том, что Блэй думает, что за всем этим стоит она, хотя я не удивлюсь, если были и другие личные проблемы. Она выглядела так, что если бы я увидела в новостях, что она покончила с собой, это не удивило бы меня так сильно, как это. Это определенно сделал кто-то другой, не так ли? — Да, — сказал Мерфи. — Блэй тоже ранен? — спросил Страйк. — Да, но — я уверен, вы понимаете… — Конечно, — сказал Страйк, успокаивающе подняв руку. — Попробовать стоило. — Это обвинение Блэя, что она была Аноми, — сказал Мерфи. — Что заставило его поверить в это, вы знаете? — Насколько я помню, — сказала Робин, уставившись в стол, пытаясь вспомнить точные слова Ледвелл, — он сказал, что слышал что-то подобное, но не сказал ей, где он это слышал. Они несколько раз разговаривали по телефону, он повторял обвинения, а она их отрицала. Но потом, во время их последнего разговора, он сказал ей, что у него есть досье с доказательствами того, что она — Аноми. — Буквальное досье? — спросил Мерфи. — Физическое досье? — Я не знаю точно, но она, похоже, так думала, — сказала Робин. — Она сказала, что спрашивала его, что в нем было, но он не сказал ей. — Хорошо, это определенно нужно изучить, — сказал Мерфи, посмотрев на Дарвиш, которая кивнула, — это досье и Аноми. Мы поговорим и с этим Себом Монтгомери. Полагаю, вы не знаете, где он сейчас работает? — спросил он Робин. — Нет, — ответила Робин, — извините. Поскольку мы не смогли взять это дело, я не стала запрашивать его данные. — Нет проблем. Его несложно будет разыскать, если он помогал им анимировать тот мультфильм. Дарвиш, которая молчала с тех пор, как дала определение Аноми, теперь прочистила горло. — Еще пара вопросов, — сказала она Робин, впервые щелкнув пером своей ручки и открыв блокнот. — Ледвелл говорила что-нибудь о том, что Аноми напала на нее за ее политические убеждения? — Нет, — ответила Робин, — она вообще не упоминала о политике. Все нападки были личными — утверждение, что она работала проституткой, размещение фотографии ее квартиры. Он также поделился подлинной частной информацией, которая у него была о ней. Дарвиш сделал короткую пометку, затем подняла глаза и сказала: — И вы совершенно уверены, что она не упоминала никого другого в качестве возможного преследователя? — Я уверена, что нет, — сказала Робин. — Она случайно не упоминала актера, который озвучивал ее персонажа Дрека? — Нет, — сказала Робин, нахмурив брови, — но она сказала кое-что об этом персонаже: она очень хотела бы, чтобы его не создавали. Она не сказала почему — разве что потому, что в мультфильме Дрек — это тот, кто заставляет других персонажей играть в игру. Возможно, она имела в виду, что если бы не было никакого Дрека, Аноми никогда бы не создал игру. — Вы смотрели этот мультфильм, не так ли? — Мерфи спросил Робин. — Совсем немного, — ответила Робин. — Это… — Чудаковато? Робин заставил себя улыбнуться и сказал: — Немного. Да. Дарвиш, которая сделала еще одну краткую запись, теперь закрыла блокнот, а затем бросила на старшего инспектора Мерфи взгляд, который ясно говорил: “У меня есть все, что нужно. — Хорошо, вы нам очень помогли, мисс Эллакотт, — сказал Мерфи, когда они с Дарвиш встали. — Я дам вам свой прямой номер, на случай, если вы вспомните что-нибудь еще.