— Да, — сказал Страйк. Она мертва. Он в критическом состоянии. — Блядь, — сказал Генри, затем, раздраженно пожав плечами: — Я имею в виду… — Нет, — сказал Страйк. — Блядь — это правильно. На лице Генри мелькнуло что-то похожее на улыбку. Он нашел открывалку для бутылок. Открутив пробку, он сказал, — Хочешь стакан? — Я умею обращаться с бутылкой, — сказал Страйк, и Генри передал ему бутылку. — Вы расследуете это дело? — спросил Генри, косо глядя на Страйка. — Ножевые ранения? Нет. — Кто, по их мнению, это сделал? — Не думаю, что они еще знают, — Страйк сделал глоток пива. — В мультфильме есть персонаж по имени Дрек, не так ли? — Да, — сказал Генри. — Это было то, что пошло под откос. Он был главной причиной, по которой я его смотрел. Раньше он был очень смешным… Она действительно умерла? Ледвелл? Страйк сдержал желание ответить: “Не всерьез. Только немного”. — Да, умерла. — Ух ты, — сказал Генри. Он выглядел скорее озадаченным, чем опечаленным. Страйк помнил, как ему было шестнадцать: смерть, если только речь не шла о самых близких или любимых, была далекой и почти непонятной абстракцией. — Я слышал, что актера, игравшего Дрека, уволили, — сказал Страйк. — Да, — сказал Генри. — После того, как они уволили Уолли, все пошло прахом. Стало слишком скучно. — Как полное имя Уолли? — Уолли Кардью, — сказал Генри, теперь уже с новым подозрением. — А что? — Ему удалось найти другую работу, не знаешь? — Да, он теперь ютубер. — А, — сказал Страйк. — И что это значит? — В смысле…? — Чем он занимается на YouTube? — Снимает игровые видео и все такое, — сказал Генри, его тон был сравним с тоном взрослого, объясняющего малышу, чем занимается премьер-министр. — Точно. — Он сегодня в эфире, — сказал Генри, взглянув на часы на плите. — Одиннадцать часов. Страйк проверил свои часы. — Нужно подписаться на YouTube, чтобы посмотреть? — Нет, — сказал Генри, морщась от еще большего смущения из-за невежества Страйка. — Ну, спасибо за пиво. И за информацию. — Все в порядке, — пробормотал Генри, выходя из кухни. Страйк остался на месте, прислонившись боком к стене, лицом к холодильнику. Выпив еще немного пива, он достал из кармана мобильный, открыл YouTube и стал искать Уолли Кардью. Теперь он понял презрение Генри к его невежеству: у бывшего актера озвучки “Дрека” было более ста тысяч подписчиков на его канал на YouTube. Потягивая “Хайнекен”, Страйк медленно прокручивал вниз архивные видеозаписи. На всех кадрах, расположенных рядом с титрами, Кардью изображал комичную гримасу: сжимал голову в отчаянии, широко разевал рот в истерическом смехе или кричал в триумфе, потрясая кулаками. Кардью имел сильное физическое сходство с молодым солдатом, дело которого Страйк расследовал еще во время службы в SIB, рядовым Дином Шоу, у которого было точно такое же сочетание соломенных волос, розово-белой кожи и маленьких ярко-голубых глаз. Шоу был отдан под трибунал за то, что, как он утверждал, было неудачной шуткой, в результате которой шестнадцатилетний новобранец был застрелен со смертельным исходом. С горечью размышляя о том, что он уже достиг того возраста, когда почти каждый встречный напоминает ему кого-то из его знакомых, Страйк продолжал листать список видеозаписей Кардью. Прическа ютубера менялась в зависимости от года, в котором было снято видео. Три года назад он носил свои белокурые волосы до плеч, но теперь они стали намного короче. Большинство его видео были озаглавлены “Шоу Уолли Шоу ЭмДжей. Страйк предположил, что Эм-Джей — это веселый, пухлый, бородатый, смуглокожий молодой человек, который на некоторых фотографиях появлялся рядом с Уолли, помощник звезды. Страйк остановил прокрутку на видео, датированном 2012 годом, под названием “Чернильный черный пердун”, которое было просмотрено девяносто тысяч раз. Он нажал кнопку воспроизведения. Появились длинноволосый Уолли и коротковолосый Эм-Джей, сидящие бок о бок за столом, каждый в большом мягком кожаном кресле. Стена позади них была увешана плакатами с играми. — Итак, да, привет всем, — сказал Уолли, чей акцент был чисто лондонским из рабочего класса и ничем не отличался от акцента Мэдлин. В руках у него был лист бумаги, похожий на блокнот. — Просто хотел сообщить вам всем, что мне прислали мои бывшие друзья. Кажется, это называется “письмо о прекращении и запрете”. — Да, — сказал Эм-Джей, кивая. — ЭмДжей пытается выглядеть так, будто он разбирается в законах, — сказал Уолли на камеру, и ЭмДжей рассмеялся. — Мой дядя — адвокат! — Да? А мой — долбаный гинеколог, но я не могу совать пальцы в случайных женщин. — Он гинеколог? Серьезно? — сказала ЭмДжей, хихикая. — Нет, ты чего, я шучу… Так что, да, в принципе, мне больше не разрешается использовать голос Дрека, или его фразы, или… Он обратился к письму, читая из него: — ... любая интеллектуальная собственность Эди Ледвелл и Джошуа Блэя, именуемых в дальнейшем создателями. Так что… да. Вот так. — Ебаное дерьмо, чувак, — сказал Эм-Джей, качая головой. — Эй, — сказал Уолли, словно пораженный внезапной мыслью. — Не мог бы твой дядя представлять меня бесплатно? ЭмДжей выглядел ошеломленным. Уолли рассмеялся. — Я шучу, чувак, но — он оглянулся на камеру — да, так что я думаю — больше никакого Дрека от меня, бвахи. — Осторожно! — сказал ЭмДжей. — это дерьмо — Да, это так, — сказал ЭмДжей трезво. — Это дерьмо. — Я практически создал голос, персонажа и все такое, но ты больше не можешь шутить, видимо, ты не можешь быть сатириком, не можешь издеваться… Камера внезапно увеличилась, так что лицо Уолли оказалось очень крупным планом. — ИЛИ МОЖЕШЬ? — прогремел Уолли, его голос был искусственно обработан так, что он отдавался эхом. Когда камера снова перешла на широкий план, двое мужчин оказались в центре абсолютно белого пространства. Эм-Джей откинулся в кресле, притворившись полусонным, на нем был длинный темно-коричневый парик, джинсовая рубашка, рваные джинсы, и он курил то, что казалось огромным косяком. Уолли надел светло-коричневый растрепанный парик, плохо накрашенные губы и подводку, футболку с надписью “Чернильно-Черный Пердеж” и длинную цветочную юбку. Говоря с высоким эссекским акцентом, он сказал, — Ну да… мы лежали на кладбище… ты только что почувствовал, да, Джош? — Да… — сказал Эм-Джей сонным голосом. — И мы курили, не так ли? — Да… — А потом все это великолепие хлынуло в мой мозг. Так мы создали “Чернильный черный пердеж. Потому что когда ты пукаешь, это как будто часть твоего внутреннего мира пытается освободиться, так что это метафора, и она такая красивая и глубокая, да? Уолли поднял одну ягодицу со стула и издал громкий и, по-видимому, настоящий пук. ЭмДжей немного замялся, прежде чем сказать тем же обкуренным голосом, что и раньше: — Метафора, да… — Идею пердежа мне подсказала моя умершая мама… у нее были большие проблемы с ветром… ЭмДжей забился в конвульсиях от едва подавляемого смеха. — И нас не интересуют наличные, не так ли, Джош? — Неа… — Мы две свободные души, да. Мы хотим, чтобы весь мир наслаждался моей гениальностью бесплатно. — Бесплатно… да…