Блэк сделал это снова, ещё жёстче, и мы оба вскрикнули. Перенеся свой вес на одну руку, он стиснул моё бедро другой рукой и снова вошёл в меня, издав тяжёлый звук, когда проник глубже под другим углом. Я осознала, что смотрю на него, на его руки и грудь, напрягавшиеся и изгибавшиеся надо мной. Он был прекрасен. Не просто физически — хотя в этом отношении он тоже был красив. В нем было что-то ещё, я скорее ощущала это, нежели видела, пусть даже и наблюдала, как он выражает это через телесность. Это вызывало такую интенсивность чувств, что моя реакция почти граничила с жестокостью. Вцепившись в его плечи, я встретила его следующий толчок на полпути, и Блэк издал надрывный звук, стискивая меня руками. Он остановил нас прежде, чем мы успели сделать это снова. Из него хлынула боль, такая интенсивная, что я застонала. Я осознала, что он все ещё сдерживался, и эта потребность в нем вновь становилась сильнее, почти неконтролируемой. Возможно, он даже почувствовал это, потому что удерживал меня, хватая пальцами за запястья. Прислонившись лбом к моему лбу, он снова застонал. — Gaos, Мири… — Блэк целовал моё лицо горячими, тяжёлыми ласками губ и языка. Его голос сделался ниже, взывая ко мне тем образом, который и раньше сводил меня с ума. — Покажи мне. Пожалуйста… мне придётся выйти, если ты этого не сделаешь… Я не знала, что он имел в виду. Слова казались мне бессмысленными, не связывались воедино, мой мозг не мог их обработать. Блэк снова поцеловал моё лицо, прижимаясь ко мне горячей щекой. — Покажи мне… — пробормотал он. — Покажи мне… я не знаю, как это делается. Не заставляй меня выходить. Я хочу трахаться таким способом… пожалуйста… — он застонал, его голос сделался тяжелее, требовательнее. — Пожалуйста, Мири… пожалуйста… Он послал в моё сознание образ той твёрдой, удлиняющейся части его члена, и я тут же поняла. Не дожидаясь ничего, я нарочно выгнулась, изменяя угол соприкосновения наших тел. Его тело я также притянула под другим углом. Я показала ему в его сознании, и Блэк застонал. Я показала его сторону вещей, показала, где он должен находиться, как происходило движение, фрикции, и он снова застонал. Он проник в меня глубже и застонал ещё громче. Когда он нашёл нужную точку, сместившись так, чтобы его член встал на место, в ту впадинку, которая ощущалась так, будто одна частичка паззла сошлась с другой, Блэк издал тяжёлый крик, едва не утратив контроль. Он покрылся потом, стискивая мою спину одной рукой. — Боги… — в этот раз это прозвучало почти как вопль. — Мири… бл*дь… скажи мне. — Все верно, — промурлыкала я ему на ухо. — Ты в нужном месте. Ты можешь расслабиться. Все хорошо, Блэк. Ты можешь отпустить… Я ощущала, как он старается сделать, как я говорю. Все его тело напряглось, он отпустил мои запястья, и я принялась массировать его, гладить его плечи, шею, спину, грудь. Я вливала в него импульсы тепла, желая, чтобы он расслабился, притягивая его и увлекая глубже в себя. Когда он не сумел расслабиться, я насадилась на него глубже, сжимая его конец. Затем я стала притягивать его медленнее… ещё медленнее… ещё чувственнее… Последовало гладкое, бесшумное скольжение. Мучительное. Лишённое фрикций. Я почувствовала каждый удлиняющийся миллиметр его. Я почувствовала, как Блэк перестаёт дышать. Все его тело остановилось, замерев на эти несколько секунд. Он нависал надо мной, его сердце громко колотилось в груди, его глаза наполовину прикрыты веками, и он издал надрывный звук. Во мне взорвалась боль наряду с… Наслаждением. Таким количеством наслаждения, что я едва могла его вынести. Блэк затерялся в нем настолько, что как будто исчез на эти несколько секунд. — Блэк, — прошептала я, лаская его лицо. — Блэк… ты в порядке? Его челюсти напряглись. Я гладила его по шее и по лицу, пытаясь добиться, чтобы он открыл глаза, но Блэк все ещё с трудом дышал, боль и наслаждение исходили от него ослепляющим облаком. Прерывисто вздохнув, он вдолбился в меня, и я застонала. Он сделал это снова, в этот раз проникая глубже — настолько глубоко, что у меня замерло сердце, глубже, чем проникал Солоник. Я закричала, едва не утратив контроль. Затем я повторяла его имя, стискивая его плечи… Он выскользнул из меня этой твёрдой частью, заставляя меня застонать… Затем он вошёл ещё грубее. Я закричала, и Блэк ахнул, пытаясь удержать контроль, стискивая мои волосы в кулаке. Прижавшись лбом к моему лбу, он снова вминался в меня, ещё жёстче. В этот раз это почти причинило боль, но ничто и никогда не ощущалось так приятно. Я закричала от того, насколько невыносимо хорошо это ощущалось. Блэк вошёл в ритм, жёстко трахая меня, и мы оба погрузились в это бессознательное состояние. Я почувствовала, как приближаюсь к пределу… Он замедлился, делая каждый толчок более размеренным, проникая глубже, отчего все становилось лишь хуже… Затем я умоляла его, просила… Когда в этот раз он не замедлился, я кончила. Это случилось резко и сильно. Блэк вошёл до упора, захрипев и ощутив, как я утратила контроль. Я чувствовала, как он сам старается не кончить, каждый мускул в его теле напрягся, и он опять покрылся потом. Взяв себя в руки, он снова вдолбился, ещё жёстче… и я захныкала. — Gaos… — это слово прозвучало сдавленно, едва различимо. — Gaos… Мири… я больше не могу… Однако он снова трахал меня, жёстко и глубоко, все ещё разговаривая со мной. — Откройся, — потребовал он. — Мири… откройся для меня… открой свой свет… Я постаралась сделать, как он просил. Я осознала, что почти понимаю, что он имел в виду, чем сильнее он тянул за желаемое. Я чувствовала, что часть меня тоже сдерживается — часть, с которой он разговаривал, часть, которая все ещё недостаточно доверяла ему. Кажется, я говорила ему что-то, но я понятия не имела, что сказала. Я утратила контроль над всем, возможно, даже над самой собой. К тому времени, когда я снова сумела мыслить связно, Блэк навалился на меня всем весом, стискивая руками мою поясницу. Когда я кончила в следующий раз, он тяжело вскрикнул. Я почувствовала, как его контроль полностью ускользает. Я застонала, когда Блэк тоже кончил. Это причиняло боль — интенсивное давление, которое едва не заставило меня снова кончить. Я чувствовала, как что-то в нас обоих сместилось. Я чувствовала, как предлагаю себя ему — возможно, даже ту часть себя, которая оставалась для него закрытой с тех пор, как он впервые оставил меня здесь. Исходившая от него боль усилилась, делаясь невыносимой. Блэк начал говорить со мной, используя слова, которые я помнила по времени до его отъезда, по той ночи, когда мы были вместе перед тем, как он меня оставил. — Liliere… liliere ilya… untielleres. Gaos… Мири… Мири… untielleres… untielleres… Я не знала, что означают эти слова. Я говорила себе это тогда и потом. Я действительно не знала, что значило любое из этих слов. И все же сокрушившая меня горячая волна эмоций — согревавшая меня от центра груди до кончиков пальчиков как жидкое пламя, пока он шептал мне на ухо — делало многое чертовски ясным. Возможно, даже слишком ясным, честно говоря. Но я пока не была готова об этом думать. Конец третьей части * * * notes Примечания 1 Подробнее об этом можно почитать в рассказе «Чёрное Рождество» (Тайна Квентина Блэка #2,5) 2