— Я тебя ненавижу! Ты… ты… — Что я? А, зараза, больно же! — Ненавижу! Я набрал в рот воздуха. Говорить Одри об Изнанке не хотелось. — Я не намеренно! Портал… не получился. — Ты врешь. — Она вдруг отстранилась и обхватила себя руками. — Врешь. Я помрачнел. Еще один неприятный подарок нашей с девушкой связи? То есть мое вранье или недосказанность она тоже чувствует? Или просто догадалась? Девушку трясло все сильнее, а лицо превратилось в посмертную маску — такое же белое и застывшее. Так, только истерики нам не хватало! — Одри, — осторожно положил ладони ей на плечи, — послушай меня. Я не нарочно. Я не контролировал это перемещение, понимаешь? Совсем. Я не врал тебе и действительно хочу попасть к Армону. Ну и еще подальше от Пустоши, она начинает меня утомлять. Ты слышишь? — Ты исчез. — Ее лицо исказилось, а в глазах появились слезы. — А я осталась в этом кругу. Одна… — Я не хотел. Ну прости меня. — Демоны, я правда это говорю? Да и плевать, она мне своими истериками все внутренности сожжет, пока я эту связь разорву. Вот она, прелесть женитьбы. Да чтоб я сдох! Уж лучше ее успокоить как-нибудь. И желательно не врать. Чтоб меня. — Я тебя не брошу, слышишь? У нас же эта связь… Она просто не позволит! Кстати, не думай, что я этому рад, меня этот поводок жутко бесит. Но я тебя не оставлю, понимаешь? Ты вернешься домой, я тебе обещаю. Одри закусила губу, и это выглядело совсем по-детски. Раньше я за ней такой привычки не замечал. — Ты мне веришь? Реветь не будешь? Она тяжело вздохнула. — Ну же, детка, я тебе не вру. Мне жаль, что ты осталась здесь. Опять. Очень жаль. Закушенная губа не давала мне покоя, и я наклонился, лизнул ее. Не поцеловал, просто провел языком. Только тело отозвалось мгновенно, и желание выбило из груди воздух и налило тяжестью все, что ниже пояса. «Скажу ей, что мне надо для восстановления сил… Очень надо. Уговорю… Или… Не откажет! Не сможет. Лучше в скалах, там теплее, хотя и тесно… Да плевать, пусть она сверху… Интересно, на ней есть белье?… Вот же…» Оторвался от ее губ и потряс головой. Проклятье, хорошо, что эта связь не дает Одри возможность еще и заглянуть в мою голову. Она бы самолично закопалась под ближайшим деревом. Или закопала меня, что вероятнее. — Сколько времени прошло? — Около часа, — она смотрела на меня странно. Ошалела, что ли. — Ясно. — Отвернулся и вновь принялся чертить круг, восстанавливая линии. — Лекс? — Что тебе? — оборачиваться не стал. — Не надо меня целовать. Я… грязная. Хмыкнул. Подумал. И расхохотался. Она грязная. Потрясающе. Если бы она знала, насколько мне наплевать на этот досадный факт! И какие непристойные образы вызывало вот это: я грязная… Одри буркнула что-то о моей больной голове и затихла. Линии круга вновь налились светом, да только я даже не успел открывающее заклинание сказать, землю прошила молния. А следом — вторая. И за ней сразу несколько, бьющие по рунам портала. Я кувырком выкатился из круга в промежутке между вспышками, сгреб застывшую Одри и метнулся в щель между скалами. — Похоже, нам придется пройтись ножками, — мрачно изрек я, рассматривая, как шипящий клубок молний проходится по линиям портала, разрушая его. ГЛАВА 18 Армон Солнце поднялось уже высоко, но это никак не повлияло на серый туман, клочьями и змеями ползущий по низине. Армон старался не вдыхать глубоко, понимая, что и так надышался достаточно. За белесой мутью ему виделись лица тех, кого давно уже не было в живых, мерещился дом с синими ставнями на лесной поляне, круглый колодец, обложенный красным камнем, и такая же дорожка, бегущая мимо огромных стволов вековых дубов и тонких осин. Он даже ощущал запах — острый запах прелой листвы, земли, сладких ягод, родниковой воды… и людей, что смеялись у дома с синими ставнями. — Когда же я стану, как ты? — мальчишка закидывает голову, обиженно надувает губы. Он подпрыгивает от нетерпения, переступает босыми ногами на золотых опавших листьях. — Ну когда я стану рихиором? Почему не становлюсь? Я хочу быть, как ты! — Мал еще для рихиора, — это говорит не он, это смеется темноволосая и кареглазая девушка, отвешивая мальчугану добродушный подзатыльник. — Подрасти, Криф. Встретишь седьмую весну, тогда и обернешься. — Я хочу сейчас! — Торопыга… все вы такие… — Хочу быть, как папа! Рихиором Дубовых Крон! Хочу быть альфой стаи! Девушка хохочет, и белоснежные зубы блестят на смуглом лице. И он любуется ею. Да и как не любоваться. Она — самая красивая в стае. Самая статная и родовитая… — Ну когда же я стану рихиором… Тоска вновь сжала сердце, и волк завыл, не удержав ее. И сразу — зарычал, понимая, что все, что он видит — ненастоящее. Иллюзия. Подделка. Галлюцинация. Армон прижал морду к земле, с силой втянул запах сырой земли и травы, пытаясь успокоиться. И заставил себя обернуться. Удавалось с трудом. Тело не слушалось, сопротивлялось, не желая возвращаться в человеческую форму. Мышцы дрожали от напряжения и боли, красная пелена застилала глаза, прогоняя иллюзорные образы смеющихся людей. Легкие, казалось, поглощали не воздух, а кислоту, обжигая внутренности и заставляя оборотня дышать тяжело, с хрипами. Оборачиваться в зверя — наслаждение. В человека — мучительная боль. Но он терпел и заставлял себя, прогоняя из памяти картины прошлого и цепляясь за настоящее. Анни. Она пропала. И Лекс. Надо их найти. Надо помочь. Спасти. Он должен. Трансформация завершилась, и Армон вздохнул свободнее, потряс головой. И полез за запасными штанами. Наученный горьким опытом, он всегда возил с собой несколько пар — обыкновенных, из грубой холщовой ткани, вместо ремня — веревка. Такие не так жалко каждый раз выкидывать. Оделся Армон привычно быстро, сунул ноги в сапоги, благо хоть их успел скинуть перед обращением. Вторых у него не было. Накинул на голый торс короткую верхнюю хруту без рукавов, решив, что рубашку пока прибережет, слишком здесь все… непредсказуемо. А значит, и его обращение может произойти в любой момент. Покосился на сидящую на земле девушку. Черные волосы блестели, словно смазанные маслом, лицо спокойно, глаза закрыты. В таком положении она находилась все время после исчезновения Лекса. Просто села на траву и закрыла глаза. — Ланта, с тобой все нормально? — все-таки окликнул Армон. А то кто знает этот туман, может, девчонка уже скончалась, пока он тут галлюцинации ловил. — Конечно, — отозвалась девушка, повернув голову. — Все отлично. Армон с трудом удержался от хмыканья. Все-таки он слишком многое перенял у Лекса и не мог сказать, что это радовало. Особенно пренебрежительная манера хмыкать. Но… все отлично? Или она туманом надышалась и в данный момент рассматривает побережье Аль-Маер и танцует на цветущем лотосе? — Уверена? — Конечно. Не беспокойся. — Ланта взглянула на него ясными синими глазами. — Здесь замечательное место. — Хм. Ну да. Я рад, что тебе нравится, — пробормотал Армон. — Но я думаю, нам стоит подняться повыше, на пригорок. Наше местоположение это существенно не изменит, но вот тумана мы избежим. Да и видимость сверху лучше. Стоять в этом белом мареве оборотню ох как не нравилось, все его звериные инстинкты требовали немедленно покинуть гиблое место. Слишком уязвимо он себя здесь чувствовал. Ланта пожала плечами, демонстрируя полное равнодушие к его словам, и Армон уже в который раз втянул воздух, ловя ее запах и пытаясь понять, что в нем не так. Да, девушка пахла, как и положено человеку. Обостренное обоняние оборотня улавливало ее ароматы и раскладывало на составные, распознавая. Острый запах волос. Пряный — кожи. Кисловатый — ткани платья, особенно под мышками. Свежий, со сладкой ноткой — дыхания. Горьковатый и мускусный — между ног… Приятные запахи здоровой молодой девушки смешивались для нюха оборотня в ароматную смесь. Так что же заставляло его принюхиваться снова и снова? Армон задумался, дернул ушами. Порыв ветра разогнал туман и принес свежую порцию запахов. И Армона осенило. Смесь привычных и правильных ароматов содержала ингредиент, которого он раньше не встречал у людей. Чуть древесный, дразнящий кончик языка, растекающийся сладостью. Знакомый. И одновременно — нет. Вот какой запах ему точно не нравился — это зверька, что крутился порой у ног Ланты. Распознать его природу оборотень не смог, но старался не принюхиваться, существо пахло гнилью и смрадом, как помоечная крыса. Собственно, на нее он и походил. Так и не найдя разгадку, Армон мотнул головой и достал несколько «ос». С ними он чувствовал себя спокойнее, а файер у него и сейчас получался через раз. Лучше уж по старинке и без магии. Надежнее. «Осы» зависли в воздухе, молотя туман слюдяными крылышками. Жала пока спрятаны, но стоит указать им на цель… — Идем, Ланта, — скомандовал оборотень девушке, перехватывая поводья трех лошадей. — Поднимемся… Клочья тумана на миг расползлись, а потом завертелись водоворотом. — Бежим! — заорал Армон, еще не понимая, что происходит, но почуяв неладное. Они побежали, но все равно не успели. Туман облепил движущиеся фигуры со всех сторон, спеленал, словно мать — дитя, и утащил сквозь пространство. * * * Первое что услышал — рычание. Низкое и глухое, изредка перемешивающееся с каким-то собачьим скулежом. Армон напрягся, пытаясь хоть что-то рассмотреть в тумане, что обвивал их с Лантой коконом, но пока в его распоряжении были лишь звуки. Он вслушался, пытаясь определить животное, что их издавало, и не смог.