– Ничего смешного тут нет, – отрезала Ирель и кинула на меня хмурый взгляд через плечо. – У Грега растет самый настоящий поросячий хвостик. Выглядит, если честно, жутковато. – Так ему и надо, – честно сказала я. – Он и без того настоящий боров. – Грег – дрянной мальчишка, – тихо сказала Ирель. – Глупый, жестокий, неопрятный. Будь ты моя дочь – я бы и близко его к тебе не подпустила. Но твои родители решили иначе. Твое право было согласиться с этим или нет. Твоим правом было даже убежать из дома. Но превращать его в животное? – Да я тут вообще ни при чем! – взвилась я на месте, уловив в ее тоне осуждение. – Это все он, Дреган! Ирель многозначительно шикнула на меня, и я послушно замолчала. Да, час от часу не легче. Зря я все-таки взяла ту проклятую застежку с плаща мага. Не будь ее при мне – никто бы ничего и не предъявил. Как бы меня в черном колдовстве и насылании порчи не обвинили. Или уже обвинили? – Почему меня связали? – спросила я. – Потому что таково было требование старосты, – негромко ответила Ирель. – Ты очнулась. Что же. Я сообщу ему. Вечером будет общий сход. И на нем решат твою судьбу. – Да до вечера у меня руки и ноги отвалятся, – пожаловалась я. – И так их уже не чувствую. – Эх, милая моя. – Ирель покачала головой. – Тебе не об этом надлежит тревожиться. Как бы тебе на костер не угодить. Я приоткрыла рот в немом изумлении, услышав это. Она шутит, что ли? Какой еще костер? – Я же не ведьма! – взвыла я, когда до меня дошел весь смысл страшной фразы знахарки. – Бабушка Ирель, ну честное слово! Не трогала я Грега! Он сам во всем виноват! – Я-то тебе верю, – негромко произнесла старуха. – Вопрос в другом. Поверят ли тебе остальные. После чего подошла ко мне. Нагнулась над топчаном – и я перепуганно взвизгнула, когда в ее руке внезапно сверкнул наточенной сталью кинжал. Неужели она вздумала прикончить меня прямо здесь и сейчас? Но старуха ловким движением перерезала мои путы. И я застонала, ощутив, как нестерпимо закололи кончики пальцев. – Счас мазью натру – легче станет, – успокоила меня Ирель. Отошла к полочке, где громоздилось великое множество всяких склянок и банок. По лачуге поплыл тяжелый аромат полыни, когда она с трудом отвернула плотно притертую пробку одной из них. – Бабушка Ирель, что со мной будет? – жалобно спросила я, пока знахарка щедро втирала в широкие багрово-черные полосы на моих запястьях и щиколотках густую янтарно-желтую мазь. – Не знаю, девонька, – честно ответила она. – Ох не знаю. Семья Грега велика. Староста женат на двоюродной сестре его матери. А Яра зла на тебя, очень зла. Понятное дело, после такого ответа мне стало совсем не по себе. Время до вечера, на который был назначен всеобщий сбор деревни, тянулось как никогда долго. Ирель была настолько добра ко мне, что обработала и мою шишку на затылке, после чего накормила горячей сытной похлебкой. Затем занялась своими делами и принялась перекладывать и разбирать лекарственные травы, совершенно перестав обращать на меня внимание. Что скрывать очевидное, я то и дело косилась в сторону приоткрытой двери, ведущей из лачуги на улицу. Вряд ли старая и слабая знахарка сумеет меня остановить, если я вздумаю бежать. И я пару раз даже подходила к порогу, но Ирель не смотрела в мою сторону, полностью углубившись в свое занятие. Казалось бы, что может быть проще? Выбежать прочь, а затем рвануть и вовсе из деревни. Я совсем недавно думала о том, что могу податься в Ньор. Но тогда речь шла о моем замужестве, а теперь все повернулось гораздо круче. Эдак меня и впрямь сожгут на костре, обвинив во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но легко сказать, да трудно сделать. Сотни вопросов тревожили меня каждый раз, как я задумывалась о побеге. А вдруг это ловушка? Вдруг за лачугой знахарки наблюдают? Вдруг, стоит мне только показаться на пороге, на меня вновь нападут? Боюсь, тогда я одним ударом по голове не ограничусь. Но самое главное: куда бежать-то? Я понятия не имела, в какой стороне находится Ньор. И до него еще как-то надо добраться. А у меня ни припасов, ни перемены одежды, ни надежного спутника. Лесные дорожки и торговые тракты – не лучшее место для прогулок. Особенно если ты девушка и тебе всего семнадцать. Поэтому скрепя сердце я решила дождаться вечера. Не буду скрывать очевидное, в глубине души жила робкая надежда, что все как-нибудь образуется. В конце концов, я родилась в этой деревне. Я знаю всех ее обитателей. И я никак не могла поверить, что мне грозит настоящая смертельная опасность. Пусть меня поругают, пусть примерно накажут, пусть даже запрут на несколько месяцев дома. Но костер?.. Нет, такого я точно не заслужила! Наконец в лачуге окончательно стемнело. Я понимала, что снаружи только начало смеркаться. Но маленькие окошки почти не пропускали закатных лучей солнца, поэтому тут обосновалась тьма. Густой чернильный мрак словно растворил стены и потолок, и на какой-то миг мне почудилось, что в нем скрывается кто-то… Кто-то с глазами разного цвета. Бред какой-то! И я с усилием улыбнулась. Это сказка старухи Ирель меня напугала. На самом деле я не верила в демонов и чудовищ. В магию – да, верила. Но, по-моему, лишь от человека зависит, добро ему творить или зло. К примеру, зуб даю, что Грег никакого договора с Неназываемым не заключал. Он вообще двух слов связать не может. Но это не мешает ему быть мерзавцем и негодяем. Будет славно, если он в самом деле превратится в поросенка. Такого славного, упитанного, розовенького. Иногда я думала, что боги, наверное, слишком заняты. Еще бы, столько дел у них. И поэтому иногда бывают небрежны и путают, кому какая душа предназначена при рождении. А что, если так случилось и с Грегом? Из него получился препротивный парень. Боровом ему точно будет лучше. Знай себе лежи в луже и похрюкивай довольно. Не жизнь, а сказка. Правда, с весьма кровавым концом. – Идем, – в этот момент проговорила Ирель, прервав мои внезапные рассуждения о смысле жизни. – Пора, девонька моя. Я невольно поежилась. В лачуге было тепло, даже жарко. Но меня пробил холодный пот при мысли, что вот-вот я предстану перед судом. И судить меня будут за то, чего я не совершала. Уже на самом пороге Ирель вдруг повернулась ко мне и крепко взяла за локоть. – Зря не сбежала, – проговорила она, глядя мне прямо в глаза. – Я ведь видела – ты хотела. Специально на тебя и не косилась. Зачем осталась? – Но… – растерялась я. – Куда бежать-то? – Да хоть за холм в соседнюю деревню. – Ирель сгоряча сплюнула прямо на земляной пол. – Девка ты видная, не пропала бы. Все лучше, чем так… А вот теперь мне действительно стало страшно. Очень страшно. Не может быть, что Ирель говорит все это всерьез. Неужели мои дела настолько плохи? А все из-за какого-то поросячьего хвостика у Грега. Подумаешь, мелочи какие. И вообще, я-то тут при чем? Это Дреган наколдовал – он пусть и отвечает. И вообще, как честный человек он обязан меня спасти! Сам втянул в эти неприятности – пусть сам и разбирается. «Да, но он, скорее всего, и не подозревает, что происходит». Возражение гласа разума было дельным, и я поморщилась. Эх, дать бы ему весточку, что я попала в беду. Почему-то я не сомневалась, что Дреган придет мне на помощь. И воображение мигом нарисовало чудесную картину. Черноволосый маг в развевающемся по ветру плаще летит ко мне на подмогу через быстро сгущающиеся сумерки, оседлав огромного вороного жеребца. Конечно, на его пути встает противный Грег и его не менее противная мамаша, вновь вооружившаяся поленом. Но он небрежным движением раскидывает их. Затем подхватывает меня в седло и увозит в свой замок… На столь замечательном моменте я вдруг нахмурилась. Собственно, а что он со мной будет делать в замке? На этом мое воображение спасовало. Ну, то есть я прекрасно понимала, что он вряд ли будет со мной в ладушки играть. И я жила в деревне. Знала, что тех же поросят и телят не приносит аист. Да и разве сможет эта птица утащить такую тяжесть? К тому же мы с раннего детства ватагой ребятишек бегали купаться на озеро, где плескались нагишом. Поэтому я прекрасно понимала, чем мужчина отличается от женщины и откуда берутся дети. Но применительно ко мне все это выглядело каким-то… грязным, что ли. Я никогда не думала, что эта сторона жизни каким-то образом коснется меня. Вид совокупляющихся животных вызывал во мне чувство омерзения. Неужели у людей все так же? Фу, гадость какая! Тем не менее эти размышления немного отвлекли меня от суровой действительности. Я не заметила, как под руку с Ирель подошла к месту всеобщего сбора. Чадящие самодельные факелы освещали небольшую полянку, и неровное оранжевое пламя бликами ложилось на хмурые сосредоточенные лица. На моей памяти деревня ни разу не собиралась в настолько полном составе. Тут были все. И древние старики, и кормящие матери. Семья Грега держалась чуть поодаль. И только сейчас я поняла, как их много. Даже староста стоял неподалеку от них. И это наверняка не сулило ничего хорошего для меня. Ирель, которая все время нашего недолгого пути не вымолвила ни слова, вдруг до боли стиснула мой локоть. Я удивленно покосилась на нее, но тут же окаменела. Мой взгляд упал на Рауса. Мой брат стоял далеко в стороне. Его рубаха была порвана, на губах запеклась кровавая корочка, под глазом наливался внушительный синяк. Ох, что это с ним? Сдается, в недавней драке он сам отхватил по первое число. Бедняга Раус! Вечно ему достается из-за меня. Интересно, а где мои родители? И я зарыскала глазами, безуспешно пытаясь их отыскать. Но все зря. Неужели они не пришли на сбор, хотя прекрасно понимали, что здесь решится моя судьба? И начался суд. Точнее, судом его как раз тяжело было назвать. Скорее – базарной некрасивой склокой. Первой выступила вперед Яра. Она тащила за руку Грега, и при виде своего так называемого жениха я не смогла сдержать ухмылки. Правда, тут же торопливо опустила голову, пряча эмоции в тени. Боюсь, я опять получу поленом по голове, если Яра увидит, что я потешаюсь над ее сынком. А посмеяться действительно было над чем. Понятия не имею, что с ним сделал Дреган, но Грег все больше и больше напоминал жирного борова. Его прежде гладкие щеки покрывала жесткая щетина. Уши заострились и вытянулись вверх. Нос приплюснулся, став похожим на пятачок. Теперь я вполне верила словам Ирель о том, что у него растет хвост. Н-да, эдак в стаде свиней его семейства скоро будет прибавление. Интересно, Яра отправит Грега на холодец? Или он продолжит жить с ними в доме на правах любимого сынка? – Ты! – провыла Яра, обвиняюще ткнув в меня указательным пальцем. – Это все ты! Ты сотворила это с моим сыном! Грег оглушительно завизжал и усердно закивал, видимо, выражая свое согласие со словами матери. Хм, интересно, а как он сумел наябедничать на меня? Он же говорить не умеет. Выходит, только повизгивал, когда мать озвучивала варианты его предполагаемых обидчиков. Но тогда получается, что Яра прекрасно понимала, какие отношения на самом деле связывают меня и ее сынка. И любовью с моей стороны и не пахнет. Неужели, как и моя мать, тоже считала, что стерпится – слюбится? В этот момент заговорили все хором. Я моментально оглохла от криков, раздающихся сразу со всех сторон. Увы, чаще всего в них слышалось три слова: «ведьма», «смерть» и «костер». Я бросила взгляд на Рауса. Конечно же, мой брат не участвовал во всеобщем оре. Но на него сейчас было больно смотреть. Он побледнел, лицо исказила гримаса страдания. Наконец все стихло. Селяне, выплеснув свой гнев и раздражение, замолкали. Но во взглядах, обращенных на меня, по-прежнему чувствовались ненависть и злость. – Выходит, дело решено, – подал голос староста – крепкий и жилистый мужчина лет пятидесяти. Задумчиво почесал куцую седую бородку. – Али все-таки королевского мага кликнем для разбора? – Да этот маг только через полгода прибудет! – Яра притопнула ногой. – Их никогда не дождешься, когда надо. За это время ведьма всю деревню изведет. Сжечь ее сегодня – да дело с концом! Авось и к Грегу голос вернется. Недаром считают, что со смертью колдуньи все чары исчезают.