– Сначала по вашему заданию. Действительно, дней десять назад в ресторане «Лена» происходила сходка авторитетов. Решали вопросы по рынкам и торговым точкам. Всем заправлял Старый, который со дня на день ждет, когда придет весточка из Москвы о назначении его положенцем по Якутии… Старый был не так уж и стар – сорок пять лет. В миру величали его Стариковым Александром Павловичем (отсюда и кличка, или «погоняло»), и он являлся одним из преступных авторитетов города. В последнее время Старый развил бурную деятельность, чтобы подмять под себя всю республику, и с этой целью заручился поддержкой московских воров в законе. Поэтому Тимур дал своему агенту задание более подробно узнать, что происходило на сходке, и найти какой-либо компромат на Старого, а теперь внимательно слушал его рассказ. – Старого трудно взять на чем-то, – продолжал осведомитель. – Он своими руками ничего не делает, все творят его «торпеды»[1]. Но есть одна информация, которая вас наверняка заинтересует… – Давай, говори! – Тимуру не терпелось быстрее выслушать агента и добраться до кабинета, где его ждала бутылка пива. Боль в голове не проходила, наоборот, только усиливалась. – Вы же знаете, что месяц назад пропал Пятак. Так вот, его трясли люди Рэмбо за долги перед Старым, а потом он исчез. Мне удалось выяснить, что Рэмбо со своими братками нагрянул ночью на базу на Хатын-Юряхском шоссе, где Пятак прятался, и увез его на Вилюйский тракт. Больше его живым никто не видел, так что труп надо искать в той местности. А Рэмбо со Старым – вась-вась, очень близко стоят друг к другу. Тимур знал, о чем говорит агент. В пивном баре «Подкова» официантом работал Пятаков Сенька по кличке Пятак. Он занял у Старого деньги под проценты, но прогорел и не смог вовремя вернуть. Когда Старый стал на него наседать, Пятак пустился в бега. Безуспешно поискав его в городе, Старый продал долг Пятака Рэмбо. Тот был одним из первых рэкетиров в республике, занимался силовыми видами спорта, обретя на всевозможных тренажерах рельефную мускулатуру, за что и получил упомянутое прозвище. В его бригаде состояли спортсмены, отличающиеся исключительной жестокостью. Должников они пытали горячим утюгом, загоняли под ногти иголки – и это только начало экзекуции, далее следовали еще более ужасные мучения. – Неужто?! – удивился Тимур, недоверчиво поглядывая на своего добровольного помощника. – Насколько информация реальна? – За что купил, за то и продаю, – бодро ответил агент. – Был разговорчик с человеком, близким к Рэмбо, он мне и цинканул. – А где на Хатын-Юряхском шоссе? Точное место не узнал? – Тимур вопросительно посмотрел на агента. – На базе у Сирого. Он прятался там в балке. После этого случая Сирый сбежал в Краснодарский край, боится Рэмбо. – Без трупа дело бесперспективное, – махнул рукой Тимур. – Рэмбо и его подручных просто так не расколешь. Ягодники и грибники до сих пор не нашли тело Пятака, видать, схоронили его неплохо. Ладно, наведаюсь к Сирому, может, кто остался на базе. Переговорю с обитателями… Да и в Краснодар бы смотаться за хозяином… Как его там, Макеев Сергей, по-моему? – Да, Серега Макеев, у него еще второе прозвище – Макака, обижается, когда его так обзывают. А базу, конечно, кто-то охраняет. Может, охранник кое-что знает, переговорите. А Сирого подтянуть надо бы, – согласился агент. – Он должен все знать. – Примерно на каком километре Вилюйского тракта надо искать труп? – А это уж я не знаю. Я же не буду спрашивать у человека подробности – сразу заподозрит. Да он и не знает, наверное, точное место, когда похищали Пятака, его не было с теми бандитами. – Хорошо, будем закругляться. – Тимур протянул агенту деньги: – Купи жене и детям вкусненькое. Только смотри у меня, не пропей и не проиграй опять, – пригрозил он агенту пальцем. – Карп, у меня к тебе еще одна просьба. На днях посети Майкла и узнай, чем дышит. Травит он людей своей левой водкой, пора уже наказывать. – Да-а, Михай устроился красиво: днями и ночами торгует водкой, прибыль охеренная, но его «крышует» группировка Якова… Хорошо, прощупаю его, как раз у меня к нему есть тема для разговора. Попрощавшись с агентом, Тимур по пути на работу размышлял: «Старого голыми руками не возьмешь. Тут надо применить хитрость. Он заручился поддержкой московских авторитетов, а это не понравится дальневосточным ворам. Все-таки Якутия относится к Дальнему Востоку, и Старый должен был согласовать все вопросы с дальневосточниками. Надо сыграть на этих противоречиях преступных авторитетов. А Старого я доконаю, мутит он здесь воду, а самое тревожное – молодежь подбивает на преступления, проповедует блатную романтику, приучает к наркоте. Готовит себе гвардию». Тимур руководил убойным отделом городского УВД и параллельно курировал борьбу с организованной преступностью. В отделе работали с десяток наиболее подготовленных и решительных оперативников. РУОПы[2] только создавались, были слабы, и вклад их в борьбу по этому направлению работы был никчемен. В последнее время в уголовный розыск отовсюду стала поступать информация, что Старый стремится создать самую могущественную группировку и подчинить себе весь криминал республики. С тяжелыми думами и больной головой Овчинников даже не заметил, как очутился возле своего кабинета. 2 Тимур жадно припал губами к бутылке, отхлебывая пиво, которое оказалось кислым и теплым. Поморщившись, отставил недопитую бутылку в сторону и сел за стол, чтобы написать отчет о встрече со своим осведомителем, принесшим интересную информацию. Овчинников пришел в милицию семь лет назад, после окончания Хабаровской высшей школы милиции. Родился в селе, но рано переехал с родителями в Якутск. Детство его прошло в одном из неблагополучных в криминальном плане районов города. В уличных драках равных ему не было, он имел несколько приводов в детскую комнату милиции, и впереди брезжила перспектива пополнить ряды трудных подростков со всеми вытекающими отсюда последствиями. В старших классах Тимур увлекся спортивной борьбой – самбо. То, что он пошел работать в милицию, для многих его друзей оказалось неожиданностью: они меньше удивились бы, если бы он выбрал путь если не бандита, то какого-нибудь крутого братка. Отдел, которым руководил Овчинников, наводил ужас на местные преступные группировки. Если он со своими ребятами иногда наведывался в какой-либо ресторан, бандиты гурьбой убегали из заведения через задний ход, осознавая, что в случае нерасторопности могут схлопотать по первое число. «Тимур и его команда» держали город в ежовых рукавицах, не давая безнаказанно распространяться тому беспределу, которым были поражены другие регионы в России. Появление в рядах милиции подобных людей в то смутное время предопределило расстановку сил между преступниками и правоохранителями в пользу последних. Возможно, в более спокойное время Тимур и его коллеги были бы не столь востребованы в милиции, наоборот, начальство пыталось бы урезонить столь деятельных сотрудников, но не сейчас, когда на улице свирепствовала необузданная преступность. Одним словом, при стремительном упадке государства время выдвинуло на первый план именно таких сотрудников уголовного розыска, готовых искоренить преступность если не их же собственными методами, то близкими к этому. Однажды в Москве проходила сходка воров в законе, где обсуждали в том числе и Якутию с ее несметными богатствами, выпавшую из поля зрения криминальных авторитетов. На этой сходке были и представители республики, они красочно обрисовали тот беспредел, который учиняют местные милиционеры в отношении преступных авторитетов. Был упомянут и Овчара – прозвище Тимура среди блатного мира. «Очень удачно отмечено, – смеялись над ним коллеги. – Охраняешь отару от свирепых волков». Якутские авторитеты заявили, что возможное коронование вора в законе в Якутии пока невозможно и преждевременно именно в связи с этим. Так московской воровской сходкой территория Якутии на необъятных просторах России была признана «красной зоной», где правят менты, и воры в законе на время оставили ее в покое, ограничившись лишь намерением утвердить положенца по республике. А положенца никоим образом сравнить с вором в законе нельзя. Закончив писать отчет, Тимур решил доложить о полученной информации своему руководителю. Начальник криминальной милиции, полковник Гамов Афанасий Петрович, находился в кабинете и разговаривал с миловидной женщиной. Когда Тимур заглянул в кабинет, он не без сожаления расстался со своей очаровательной собеседницей, проводив ее до двери кабинета, и с недовольным видом спросил у него: – Ну что у тебя? – Петрович, встретился с одним человеком, интересную историю он мне рассказал. Пятака же помните? Он пропал месяц назад. – Конечно, помню! – удивленно вскинул голову Гамов. – Как в воду канул. Что-то интересное по нему? – Да, по нему. Мой агент разговаривал с парнем из окружения Рэмбо. Тот рассказывает, что Пятака похитили Рэмбо и его люди. Вывезли на Вилюйский тракт. Труп надо искать там, но грибники и ягодники так и не нашли его до сих пор. А на носу уже зима. Скоро выпадет снег, и поминай как звали этого Пятака. – Слишком обширная территория, – озадаченно проговорил Гамов. – Поисковые мероприятия проводить бессмысленно, пока не узнаем хотя бы, на каком километре… Люди за это время вдоль и поперек исходили те места, но никто не напоролся на труп. Видать, хорошо спрятали… Или закопали. – Вполне могли и закопать, – согласился с ним Тимур. – Думаю, это не первый их труп. – А за что?! – продолжал удивляться Афанасий Петрович. – Пятак же никогда не был при деньгах. Кому же он дорогу перешел? – А вот тут начинается самое интересное. – Он полгода назад занял под проценты у Старого деньги, чтобы прокрутить по какой-то схеме, но прогорел. Старый стал с него трясти деньги, Пятак и скрылся. Старый обратился к Рэмбо, а тот, видимо, переусердствовал и убил Пятака. Сейчас какой спрос с мертвого? Пропали денежки Старого… – Слушай, надо разобраться с этим Старым, – словно забыв об убийстве Пятака, переключился на другую тему Гамов. – Крепко встает на ноги, скоро положенцем станет, а этого допустить нельзя. На чем его взять? – Есть у меня одна задумка. – Его же положенцем выдвигают московские воры. А дальневосточные по-любому этого не одобрят. Вот на этом хочу сыгрануть, – ответил Тимур. – Дискредитировать его надо, а для начала вывезу его в лес… – Как вывезешь?! – чуть не поперхнулся чаем полковник. – Ты у меня прекрати тут всякие эксперименты! Хватит нам жалобы Резаного, авторитеты сейчас пошли не те: чуть что – сразу в прокуратуру. Тимур знал, что уголовный авторитет Яша Резаный недавно подал официальное заявление в прокуратуру, что сыщики избили и поместили его в камеру. Сейчас оперативников мурыжили в прокуратуре, грозя наказать и их руководителей. – Да Яшу никто пальцем не тронул, – заступился за сыщиков Тимур. – У него нашли маковую соломку (наркотики), только наши допустили «косяк»: неправильно оформили протокол изъятия. Вот он и изгаляется, чтобы уйти от ответственности. А насчет Старого не беспокойтесь, я его вывезу в лес для поиска трупа Пятака. Походим по лесу, могилу пропавшего будем искать, поговорим по душам, – хитро и многозначительно улыбнулся он. – Пока не найдем труп, никто дело не возбудит, хоть припугнем эту братию немного. А если найдем – разговор с ними будет уже предметный, тогда уж они от нас не уйдут – расколем всех по самое не могу. Одно плохо – скоро снег. – Хорошо, только без рукоприкладства! – пригрозил ему пальцем Гамов. – Этого Старого надо обставить со всех сторон, чтобы дыхнуть ему было нечем. 3 На второй день Овчинников решил посетить базу Сирого. Тот был одним из пионеров кооперативного движения, держал небольшой заводик по изготовлению кирпичей и скобяных изделий. Дела у него шли неважно, строительство в городе и его окрестностях давно умерло, людей в первую очередь интересовали товары легкой промышленности и продукты питания. Поэтому он подумывал перепрофилироваться на изготовление стирального порошка и мыла, но непредвиденные обстоятельства с похищением Пятака отодвинули его планы на неопределенный срок. Зная Рэмбо, он не сомневался, что тот долги Пятака в удесятеренном размере повесит на него, поскольку он прятал беглого официанта на своей базе. Немного подумав, Сирый от греха подальше решил уехать в Краснодар, где жила его семья, и переждать там до лучших времен. Оперативники прекрасно знали, где находится база. Там полгода назад была поножовщина во время пьяного застолья – убили одного из рабочих Сирого. Тимур со своим напарником Василием Киреевым нагрянул на уже знакомую базу поздно ночью. С Киреевым они работали вместе уже два года, он подтянул Василия в свой отдел с «земли» – из одного поселкового отделения милиции. Василий был инициативный и бесшабашный опер, никого, в том числе и начальства, не боялся, был мастером перевоплощения. Однажды он, переодетый и загримированный (с гримом помогли артисты местного драмтеатра), бродяжничал под видом бомжа до тех пор, пока не поймал искомого им преступника. Побывал однажды даже в роли наперсточника, и в этой ипостаси тусовался на рынке три дня. Числился заместителем у Тимура, но тот его для большей благозвучности называл напарником. Напарники понимали друг друга без слов, достаточно было встретиться взглядом, чтобы тот и другой поняли, какие действия предпринять в следующий миг. Был случай: на планерке у начальника уголовного розыска, когда речь зашла о задержании преступника, убившего супругов прямо в машине, Василий, глядя на Тимура, высказался: «А может, нам сделать так…» Тимур не дал ему закончить мысль: «Нет, так не пойдет, он чухнет». – «Ну, тогда вот так…» – хотел продолжить Василий, но Тимур его вновь перебил: «А вот так будет правильно, в этом русле и будем действовать». Остальные оперативники переглянулись между собой, пожимая плечами, а начальник уголовного розыска, глядя поверх очков на неразлучных напарников, строго спросил: «Вы о чем только что говорили? Потрудитесь изъясниться на человеческом языке!» Покосившиеся тяжелые ворота когда-то передового советского предприятия были закрыты. Перепрыгнув через забор, оперативники направились к серому балку, откуда, очевидно, и похитили Пятака. Когда они открыли дверь, в нос ударил резкий запах перегара; на деревянном топчане в бушлате и валенках спал человек. Тимур толкнул его в плечо – никакой реакции. Тогда оперативники схватили его за воротник бушлата и посадили на топчан. – Эй, подъем, милиция! Наконец мужик подал признаки жизни и дыхнул на оперативников таким перегаром, что те резко отшатнулись в сторону. – К-кто? – непонимающе озирался он по сторонам. – Какая милиция? – Родная, советская! – Тимур снял с мужика шапку-ушанку и усмехнулся: – Что-то рано надел валенки, на улице еще лужи. Мужик долго, как будто впервые, разглядывал валенки, а затем, ловко стряхнув их с ног, натянул кирзовые сапоги: – Надеваю только в балке, тут холодно. – Как тебя зовут-то? – поинтересовались у него оперативники. – Кузя… Кузьма Петрович. – Слушай, Кузьма, где твой хозяин? – Сергей Михайлович на югах. Мы охраняем базу. – Кто это «мы»? – С Женей Лошаковым. – А где он?