Он не отводил взгляда фиалковых глаз от Ника. Он смотрел Нику в лицо, словно умоляя Ника посмотреть на него в ответ. Когда Ник, наконец, сделал это, почти вопреки собственному желанию, взгляд видящего сделался ещё более жалобным. Он начал скулить, как пёс, которого пнули, но он всё равно безотчётно любил своего хозяина и лишь хотел ему угодить. Ник отвернулся от этого остекленевшего, полного надежды взгляда и поморщился. — Бл*дь, — пробормотал он. — Ты действительно можешь бросить его в таком состоянии, брат? — наконец, сказал Даледжем. — Это кажется мне жестоким. Более жестоким, чем если мы разделаемся с ним прямо сейчас, оставив ему хоть каплю собственного достоинства как видящему. Мы определённо не можем просто снять с него оковы и уйти. Как минимум, нам нужно доставить его к цивилизации вместе с нами. И даже тогда лишь боги ведают, где он окажется… Я не знаю, насколько деликатно в этой части света относятся к тем, кто не может о себе позаботиться. И это ещё не всё — если оставить его бродить на свободе, это создаст риск разоблачения. Кто-то доставит его в больницу. А там они могут понять, что он не совсем человек. Ник нахмурился. Об этом он не подумал. И всё же это не изменило его отношения к ситуации. Он взглянул Джему в лицо. — А ты можешь его убить? — прямо сказал он. — Вот таким? Несколько секунд Даледжем просто смотрел на него. Затем покосился на Солоника. Посмотрел обратно на Ника. В итоге он вздохнул, его лицо и в особенности его губы скривились в изящной гримасе. — Если честно, думаю, что смогу, — признался он. — Он вызывает у меня сильное беспокойство, брат. Как призрак или заблудший дух… который уже мёртв. Знаю, ты будешь плохого мнения обо мне за такие слова, но если придётся, думаю, я смогу его убить. Помедлив, он щёлкнул языком себе под нос, словно раздражаясь на самого себя. — Вместе с тем я начинаю соглашаться с тобой, что это неправильно, — выдохнув во второй раз, как будто злясь на себя, он встретился взглядом с Ником. — Ты же знаешь, что если мы его не убьём, придётся тащить его с собой. Не просто до какой-нибудь деревни, которая попадётся нам на пути… нам придётся привезти его с собой в Москву. А значит, в теории нам придётся взять его с собой на операцию. А значит, тебе надо будет контролировать его, брат. Значит, тебе придётся кормиться от него… отдавать ему приказы. Он фактически будет твоим рабом. Всмотревшись в лицо Ника, он коротко добавил: — Ты можешь с этим справиться? После небольшой паузы Ник неохотно заверил его, что может это сделать. Теперь же, глядя на стоявшего в снегу Солоника, он задумался, не выжил ли он из ума. Солоник выглядел примерно настолько же заслуживающим доверия, как дошкольник, жаждущий сладостей. Выбросив это из головы, он повернулся к Даледжему и снова задал тот же вопрос. — Ты правда уверен, что я могу с этим справиться? — спросил он. Нахмурившись, когда тот не ответил, Ник задумался. — Я всё ещё не понимаю, что случилось, — признался он. — Я не знаю, почему теперь ощущаю себя настолько иначе. Я понятия не имею, как долго это будет длиться… и надолго ли это вообще. Даледжем отмахнулся от него жестом руки. — Это надолго, — заверил он его, словно ответ был чем-то очевидным. Нику это не казалось настолько очевидным. — Откуда, чёрт подери, ты можешь это знать? — спросил он. Его голос прозвучал раздражённо, но на самом деле он не испытывал раздражения. Скорее, он беспокоился. Скорее, он хотел услышать настоящий ответ. Даледжем посмотрел на него, затем выдохнул и положил руки на бёдра. — Я не знаю наверняка, — признал он, сделав один из тех замысловатых жестов руками. — Но я никогда не слышал, чтобы кто-то перешёл из совершенно закрытого и социопатичного состояния в такое открытое и здравое состояние, в котором ты находишься сейчас… а потом опять безо всяких причин сделался замкнутым социопатом. Бросив на Ника более прямой, пронизывающий взгляд, он вновь сделал жест рукой. — Видящие тоже могут сходить с ума, — произнёс он с невесёлой улыбкой. — Поверь мне. Я видел это. Причины могут быть разными, но сходство в том, что видящий оказывается отрезан от целых частей себя. Обычно в случае с видящим это происходит из-за травмы, хотя я видел и более сложные проявления. В любом случае, они начинают вести себя как животные… как психопаты. Когда они излечивались от этого, я никогда не видел, чтобы они возвращались к прежнему состоянию. Если на то не было причины. — Более сложные проявления… — пробормотал Ник. — Ты имеешь в виду того своего друга? Который, по твоим словам, прошёл через нечто схожее? Даледжем кивнул. — Да. Я подумал именно о нём. Помедлив, он добавил с не очень убедительной небрежностью: — С ним всё было очень необычно. У него был жестокий родитель, который намеренно сломил его разум. Это делалось годами… на протяжении многих, многих лет насилия. И насилие не было случайным — оно было целенаправленным, призванным вызвать именно такой эффект. Это превратило его в другую личность. Ник нахмурился, уставившись на него. — Зачем? — спросил он наконец. Даледжем снова вздохнул. — Это всё сложно, брат, — сказал он. — Мой друг был очень могущественным… он родился со способностями, которые крайне редки даже среди видящих. Его превратили в оружие. Видящий, который его воспитывал, его «дядя», нашёл его в очень юном возрасте и превратил в того, кого можно контролировать. Это делалось очень хитро и выходило за пределы всего, что я когда-либо видел, до или после этого. — И ты помог ему справиться с этим? — спросил Ник. Даледжем покачал головой. — Нет, — сказал он, сделав тот рубящий, отрицательный жест одной рукой. — Не я. Я появился уже потом, когда он всё ещё пытался прийти в себя после такого, когда он ещё восстанавливался, — выдохнув, Даледжем пожал плечами. — На самом деле, даже это неправда. Я присутствовал лишь на протяжении одной небольшой фазы его восстановления. Ему понадобились десятилетия, чтобы оправиться от всего этого. Понадобилось, чтобы несколько видящих поработали над его светом, и все они были куда могущественнее меня. Даледжем бросил на него ещё один взгляд искоса. — …В итоге, его жена спасла его. Тут Ник слегка вздрогнул, в основном от удивления. У него определённо сложилось впечатление, что этот парень был бойфрендом Джема, так что упоминание жены стало неожиданным. Сохраняя нейтральное лицо, он лишь кивнул. Очевидно, что это не вся история. Ник не очень верил, что Даледжем сыграл столь незначительную роль, как притворялся, или что эти другие причастные видящие были настолько уж «куда более могущественными», чем Джем… но он решил не настаивать. Видимо, эта тема по какой-то причине оставалась больной мозолью. — Но теперь с ним всё хорошо? — наконец, спросил Ник, хотя бы чтобы закрыть тему. — В конечном счёте, да, с ним всё было хорошо, — Даледжем посмотрел на него, и то ожесточённое выражение по-прежнему не уходило с его лица. — Я понятия не имею, чем он занимается сейчас. Или жив ли он ещё. Когда тому миру пришёл конец, он исчез вместе со своей женой. И их дочерью. И её не рождённым ребёнком. От Ника не ускользнуло, что он сказал «её» не рождённым ребёнком. Его разум детектива полиции невольно улавливал такие детали. И вновь он терзался, стоит ли спросить, но потом решил закрыть тему. И все же он невольно задавался вопросом, чей же это ребёнок, если не её мужа. Был ли это ребёнок Даледжема? Эта мысль вызвала иррациональную волну эмоций такой силы, что Ник прикусил язык, пытаясь контролировать клыки и подавить тот накал, который возник в его груди при этой мысли. Иисусе. Он ревновал? После нескольких секунд размышлений он осознал, что, наверное, так и есть. Настороженно взглянув на другого мужчину и украдкой наблюдая за ним, пока он застёгивал жилет спереди, а потом проверял два полуавтоматических пистолета под плотным пальто, Ник ощутил, как его губы поджимаются ещё сильнее. Бл*дь. Пожалуй, это не к добру. — Ты готов, брат? — спросил Даледжем, взглянув в его сторону. Вопреки его нейтральному выражению лица, у Ника сложилось явное ощущение, что видящий знал о том, что он на него пялился. Это тоже заставило Ника нервничать, но он постарался не выдавать этого лицом… и голосом, когда буднично склонил голову набок. — Ага, — сказал он, глядя на бледно-голубое небо над заснеженными деревьями. — Давай сделаем это.