Я смотрела на звёзды, на уличные фонари. Я противилась тяжести моего мира. Я старалась держаться за лёгкость, за ясность, за умиротворение того другого мира, но вскоре вынуждена была признать тщетность этих попыток. Блэк рядом со мной продолжал дышать. Я чувствовала, как мой свет вплетается в него, привязывается к нему — но здесь он тоже оставался как будто более отстранённым. Я ощущала те глубины звёзд и течение океана под его ногами. Я ощущала там огонь, я видела крылья дракона… Но здесь ему приходилось сильнее хлопать этими крыльями. Здесь ему приходилось прикладывать намного больше усилий, чтобы хоть чуть-чуть подняться. И напротив, ему приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не дать этому пламени неконтролируемо разгореться. Мы всё ещё лежали, когда я услышала раскатистый взрыв где-то по ту сторону этих стеклянных окон. Я не знала, то ли окна пошевелились, то ли здания напротив пошевелились… то ли я всё это вообразила. В любом случае, мы с Блэком немедленно вскочили на ноги. Мы за одно биение моего сердца добежали до окна. Наши ладони прижались к стеклу. Мы посмотрели на город через окна высоко над улицами Сан-Франциско, всё ещё тяжело дыша, и стекло запотело от нашего дыхания. Как только мы оказались там, в вертикальном положении, я это увидела. Пожары усеивали городской пейзаж. То тут, то там валил дым, видневшийся в свечении оранжевого, жёлтого и красного огня. Это походило на ад. Всё выглядело так, будто мы приземлились в аду. Я смотрела на свой родной город, видела все эти пожары, видела полицейские и армейские вертолёты, летавшие над ними и светившие прожекторами, прослеживая горящие улицы, прослеживая за людьми на земле, которых я не видела. Я слышала внизу выстрелы, ещё больше мелких взрывов. Я смотрела, как вертолёты кружат и разворачиваются, видела ещё больше пожаров, карабкавшихся вверх, ещё больше чёрного дыма, наполнявшего небо. Я смотрела на это своим aleimi, или живым светом, ощущала спутанный узел человеческих светов, смешивающихся с видящими и вампирами. Я чувствовала, как они бросают коктейли Молотова, стреляют из пистолетов и винтовок, орудуют примитивным оружием вроде бейсбольных бит и монтировок. Всё это казалось тёмным, тревожным. Это не ощущалось как дом. Это совсем не ощущалось как город, который я помнила. Я осталась у окна, тогда как Блэк вернулся к прикроватной тумбочке, схватил что-то и вставил в ухо. Мои ладони и лоб всё ещё прижимались к стеклу, когда он вернулся ко мне, обвил рукой мою талию и нежно прижал к своему боку. После паузы, показавшейся долгой, я ощутила в нем шок. Оторвав взгляд от пожаров, от беспорядков, бушевавших в закоулках городских улиц, я подняла на него взгляд и всмотрелась в его лицо в темноте. Ещё до того, как он заговорил, я знала, что он собирается сказать. Я ощущала неизбежность этого. — Это та же ночь, — грубо произнёс он. Крепче прижав меня к своему боку, Блэк сглотнул, привлекая меня к изгибам своего мускулистого тела и стискивая мою талию. — Это та же самая ночь, бл*дь, Мири. Мы отсутствовали ничтожно малое количество времени. У меня не было для него хорошего ответа. У меня вообще никакого ответа не было. Я посмотрела обратно на ад, в который превратился наш мир, и подавила накатывающее отчаяние. Глава 3 Пробудить других Вампир бесшумно поднялся на ноги. Он нахмурился, глядя на освещённую огнём комнату. Он не спал. Вампиры не спали по-настоящему. Ну, иногда спали. Но редко. Они спали лишь изредка. Суть в том, что Брик не спал. Но он и не находился полностью в сознании. Скорее, он впал в некое медитативное состояние — вампиры делали такое время от времени, чтобы дать отдых разуму, глубже скользнуть в подсознание и обдумать проблему или интеллектуальную загадку… или чтобы просто немного отдохнуть. Преждевременный выход из этого состояния, вызванный чем-то, что произошло совершенно вне его, определённо ощущался как пробуждение. Это достаточно близко напоминало то ощущение по его отдалённым воспоминаниям, чтобы он резко вернулся в эту комнату. Такое чувство, будто его деликатно похлопали по плечу. Такое чувство, будто тот, кто это сделал, затем испарился в облачке дыма. Брик попытался понять. Он взглянул на человека, спавшего на ковре у ножек его кресла с высокой спинкой. Молодой парень, наверное, лет шестнадцати, спал как собачка, свернувшись на медвежьей шкуре на полу в викторианской квартире Брика с высокими потолками. Что бы ни похлопало по подсознанию Брика, выдернув его в настоящий момент, это не был этот щенок. Он осмотрелся по сторонам, окидывая взглядом антикварную деревянную мебель, тяжёлые бархатные шторы, плесневелые книги на полках, старомодный глобус на железной подставке. Он не видел ничего, что могло бы его выдернуть. Он продолжал стоять там, пытаясь определить, что именно вытащило его из приятного медитативного состояния… … когда дверь в его хозяйскую спальню отворилась. Повернувшись, Брик посмотрел в лицо Ане, одной из заместителей. Она также была одной из его детей. Должно быть, она ощутила, как он вывалился из своего медитативного состояния. Должно быть, она ощутила внезапную, резкую насторожённость его разума. Если так, она это не прокомментировала. Она просто стояла там, ожидая, понадобится ли она ему. Пока она находилась там, Брик осознал, что понимает. — Он вернулся, — произнёс Брик с изумлением в голосе. — Мой друг вернулся. Его вампирский взгляд метнулся от неё к огню в старомодном камине. — …он и его жена, — добавил Брик, осознав, что почувствовал и её тоже. Воцарилась тишина. — Блэк? — осторожно осведомилась Ана.