– Получается, как получается, – говорит Эльвира и возвращает деньги девушке. – Но что хотел мне показать шаман? – Да-да, шаман. – Да заткнись ты уже! – срывается Вика на гадалку. – Видишь же, не с тобой разговариваю! – Да-да, разговариваю, – отвечает Эльвира и выталкивает гостью за порог. – Да-да, видишь. Вика молча уходит. Она погружается в свои мысли и медленно спускается по ступенькам. Если разозлиться на обидчика, страдает близкий человек. Но если обидчик и есть твой близкий? – Виктория, – зовет Эльвира. – Что? – Не приходите больше. Никогда. Забудьте ко мне дорогу. Вика не отвечает. Она и так не собиралась возвращаться к шарлатанке. * * * «Твоя мама умерла из-за того, что я не смог справиться с эмоциями. Твоя мама умерла из-за меня. На глазах у меня». Вика разделяет, перемешивает обгоревшие страницы и кладет в рот кусочек шоколадки. Она разжевывает сладость и удивляется тому, что ее совершенно не трогает слезливая история родителей Влада. Ее больше не заботят окружающие. Голову занимает лишь беспокойство о благополучии ее будущего ребенка. А остальное? Да гори оно огнем. Вика запивает чаем шоколад и переворачивает страницу. «Милиционеры стояли столбом и смотрели, как она падает, корчится от боли, истекает кровью. Смотрели, как я ползаю рядом и умоляю. В тот вечер вместе с твоей мамой умерла часть меня. Не передать словами, скольких сил мне стоило не отправить на тот свет милиционеров и всю ту банду вместе с их главарем. Только ты. Только ради тебя». Вика пролистывает последние страницы дневника. Бегло читает и параллельно собирается выходить. Как бы сильно ни хотелось остаться дома, придется ехать в больницу. Девушка накидывает куртку. «Понимаешь, когда она умерла… Когда не стало единственного человека, который был мне дорог, я понял, что остался ты. Мой сын. Значит, все эффекты падут на тебя. И чтобы с тобой ничего не случилось, я вынужден так поступить. Я отдаю тебя». Вика убирает блокнот. Очевидно, ничего полезного в дневнике не осталось. Она пробегает взглядом по последним строчкам. «Когда ты будешь читать это послание, знай, что я покончил с собой ради тебя. И я больше ни о чем не жалею. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь. Но я очень на это надеюсь. С любовью, твой папа. Б. М.» Вика берет с полки ключи, машинально смотрится в зеркало. Крик сам вырывается у нее изо рта. Из зеркала на нее уставилось изуродованное, окровавленное лицо. Ее внешность меняется до неузнаваемости. Кожа покрывается волдырями. Пузыри лопаются, кровь брызжет. На то, что в отражении именно она, указывают лишь прическа да мамины сережки. Вика потирает глаза. В отражении снова стоит обычная она. Девушка, испуганная и истощенная. – Что это значит? Хватит! Почему ты молчишь? Давай. Хватит меня пугать. Покажись. Вика всматривается и замечает, что у нее на голове появились седые волосы. Она прячет их под шапкой. Ничего. Это все проклятый дневник. Это все нервы. Это гормоны. У всех беременных так. – Это справедливость. Истинная. Ну. Скажи! Объявись! Я хочу с тобой поговорить! Тишина. Вика закрывает дверь, убирает ключи в карман. Она грозит пальцем Шампу, чтоб не смел, даже не вздумал залаять. Она поедет забирать Димку. А еще она обязательно зайдет в магазин и купит сразу несколько упаковок краски для волос. * * * – Спасибо. Я ваш должник. – Езжайте, не беспокойтесь. И за Мишенькой присмотрю, и, если придут справляться с работы, все передам. Оставляю конверт с деньгами, беру чемодан и билет. Доверия к нянечке особого нет, я с ней не знаком, но ее рекомендовал уважаемый коллега, плюс ко всему выбора у меня другого нет. – До встречи. Максимум через пять дней вернусь. – Борис, не переживайте. Спокойно занимайтесь своими делами, мы с Мишенькой не заскучаем. Хорошей дороги. Вика открывает глаза. Она сидит на автобусной остановке. Вокруг полно народу, но никому нет дела до девушки, потерявшей сознание. На этот раз видения не пугают. Вика начинает привыкать к потусторонним посланиям. Еще неделю назад после такого она бежала бы на прием к врачу, сама просилась бы лечь в психбольницу. Но теперь она знает. Уверена, что шаманы, духи и проклятия существуют. – Покажи еще. Пожалуйста. Я хочу разобраться. Покажи, умоляю. – Ладно, – говорит мужчина, который сидит рядом на скамейке. – Без проблем. – Он переворачивает газету на предыдущую страницу. – Если хотите, я оставлю вам, дочитаете. Мне не жалко. Вика не отвечает.