Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 30 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ну вот видите, уже двадцать тысяч, – скептически заметил полковник. – Людей и за меньшие суммы убивают. – Примерная оценочная стоимость янтарной черепашки, которую преступник расколотил в поисках денег, – Петр быстро перевернул несколько листов и провел пальцем вдоль страницы, – эээ… Вот! Четыреста восемьдесят пять тысяч рублей. Послышались удивленные вздохи, один из оперов в конце зала тихо присвистнул. – Хорошо. – Дидиченко снял очки и медленно протер их платком. – Судя по фотографиям и описанию места преступления, квартира была просто набита антиквариатом. Там ведь, судя по всему, уже работали оценщики? – А вот тут самое интересное… – Зигунов выудил из папки несколько листов, заполненных мелким шрифтом списками и цифрами, и разложил их перед собой, как карты Таро. – Потребовалось несколько оценщиков и два дня работы, чтобы составить списки. На самом деле в квартире было сразу несколько вещей, взяв любую из которых преступник мог мгновенно стать долларовым миллионером. Например… вот набросок к картине «Водяная мельница», висел над пианино, прямо у входа, – художник Серов, оригинал. Если экспертиза все подтвердит, стоимость от одного миллиона семисот тысяч евро и больше. Статуэтка «Похищение сабинянок», бронза, двести тысяч евро. Всего десять позиций больше миллиона. И всякой мелочи еще, набор фарфоровых статуэток «Маленькие балерины» по пятнадцать тысяч евро за штуку… тут еще три листа. Общая оценочная стоимость колеблется от пятидесяти до ста миллионов. И это без самых дорогих «экспонатов», их нормально смогут оценить только в Академии художеств. Он замолчал, оглядывая присутствующих. Полковник с каменным лицом разглядывал мокрый снег за окном. Республиканский что-то напряженно подсчитывал в уме, трое оперов из его команды изумленно перешептывались в конце стола. Только Чигаркин с безмятежной улыбкой разглядывал фотографии изящных вещиц и картин. Если бы не его связи с лучшими антикварами города, оценку имущества никогда бы не удалось сделать так оперативно и качественно, и тогда перед начальником управления ему как руководителю опергруппы пришлось бы несладко. Хорошие специалисты – оценщики, перекупщики, фанаты и игроки антикварного рынка – часто становились для оперативников ценными информаторами, реже свидетелями, а случалось, что и обвиняемыми. И Чигаркин за годы работы в органах успел не только познакомиться, но и даже завести что-то вроде дружбы со многими важными людьми в этом своеобразном бизнесе. Но лишь немногие в отделении знали, что эти важные оперативные связи – всего лишь прикрытие для одной из важнейших страстей в жизни старого опера – музыкальных пластинок. Истинной целью информационной паутины, раскинутой Чигаркиным, была добыча драгоценных виниловых кругляшей с великолепной музыкой. Led Zeppelin, Pink Floyd, Jethro Tull, редкие коллекционные издания, хранились на полках в его квартире, но настал день, и все связи пришлось направить на благо оперативной работы. – Теперь что касается счетов, – Зигунов достал новый файл с документами и раскрыл перед собой, – помимо двухсот тысяч долларов, найденных в сейфе, на счетах убитого было обнаружено суммарно… – Этим уже занимается отдел по борьбе с экономическими преступлениями, – недовольно оборвал его Дидиченко. – Майор, ваше дело – убийство! Давайте держаться ближе к этой линии. Напоминаю, убийство! Антиквариат – превосходная зацепка, каждый предмет уникален, и если убийца вынес из квартиры хотя бы запонку – по этой запонке мы сможем проследить его! – Полковник привстал в своем кресле, разрубая ладонью воздух, несмотря на возраст, ростом он был выше любого из присутствующих, – Первым делом нужно проследить, не всплыло ли что-нибудь необычное у местных антикваров. Вы работаете в этом направлении? – Связями с антикварами занимался капитан Чигаркин… – Зигунов перекинулся с взглядом со своим подчиненным, тот едва заметно кивнул в ответ седым ежиком. – Пожалуйста, – полковник, все еще слегка раздраженно, сделал рукой приглашающий жест, – давайте послушаем! Чигаркин вежливо привстал, поприветствовал собравшихся и раскрыл перед собой пухлую папку. – На начальном периоде оперативной работы было опрошены владельцы всех крупных и мелких контор в городе и области, скупок и прочего, а также все сколько-нибудь заметные частные коллекционеры. Некоторые из них так или иначе помогали с оценкой. Также разосланы ориентировки в соседние областные центры и в столицу. Если появится хоть что-то необычное, новые продавцы или подозрительные вещи – нам сразу дадут знать. – И как? – Дидиченко с сомнением посмотрел на безмятежного опера. – Пока ничего, – развел руками Чигаркин. – Довольно, спасибо… – болезненно поморщился полковник. – Больше фактов, меньше домыслов, товарищ капитан. Ладно, хватит антиквариата, что у нас по линии, связанной с профессиональной деятельностью, так сказать? Республиканский и другие опера, занимавшиеся этим вопросом, заерзали на своих местах. Он взглянул на Петра и, получив молчаливое согласие, прокашлялся. – Так. Вот. У нас ведется работа по опросу клиентов фирмы «Деньгомиг». На данный момент опрошено более тысячи человек, осталось еще сто тридцать семь человек, под подозрением пятнадцать – ведутся дополнительные мероприятия. – Усильте! – нахмурился Полковник. – Есть усилить. Раскопошили все – возможные связи с Красовским, армейскую службу, все приводы и жалобы, короче. – Республиканский заторопился еще больше, заметив, как стремительно мрачнеет Зигунов. – Есть среди них один. Егор Мазнев, бывший сержант ВДВ, контрактник, возможно… – Не надо «возможно», – прервал его Дидиченко. – Будут факты – доложите. Что говорят криминалисты? – Первое. Трасологическая экспертиза входного замка установила, что следы взлома либо отпирания отмычками или другими посторонними предметами отсутствуют. То есть Красовский сам открыл убийце дверь. Второе. В ходе осмотра места преступления с вещей и предметов в квартире изъяты отпечатки пальцев. Тогда же были дактилоскопированы трупы Красовского и его внука. Позже получены отпечатки пальцев домработницы. Как и ожидалось, все обнаруженные следы оставлены данными лицами. Скорее всего, убийца перед нападением надел перчатки. В пользу этого говорит тот факт, что на бумажном свертке, который держал в руках Красовский, не обнаружено ничьих отпечатков, кроме его собственных. Далее – по следам крови. На месте преступления изъяты смывы с мебели, обоев и предметов обстановки. ДНК-анализ подтвердил, что кровь принадлежит убитым. Под ногтями у жертв чисто. Видимо, они не успели или не смогли оказать активное сопротивление преступнику. Также никаких результатов по иным биологическим объектам: ни окурков, ни волос. Даже четких следов обуви не удалось обнаружить. Либо преступник был в бахилах, либо затер следы после расправы. Таким образом, все говорит о том, что убийца тщательно готовился к преступлению. Он не оставил ни одной улики, которая помогла бы его идентифицировать. Начальник управления смотрелся мрачнее тучи. – Не может быть совсем пусто. Если вы сами говорите, что у убийцы могли быть необычные мотивы, значит, он наверняка хотел как-то выделиться. Такие всегда не могут удержаться и сами оставляют подсказку. Они считают себя чуть ли не богами, хотят поиграть… – Старик обвел взглядом подчиненных, которые были в два, а то и в три раза моложе его. – И этот тоже не исключение. – Вы имеете в виду камень? – Зигунов быстро пролистал документы. – Экспертиза проверила его как могла, это обычный кусок гравия: «содержит кварц, полевой шпат, вкрапления мрамора…» – Да-да, но что он означает? Он оказался там не просто так? Почему? Капитан, как вы думаете? – Мне кажется, – Республиканский несколько секунд разглядывал лакированный стол, – это что-то вроде предсмертного послания – его передали Красовскому. Вроде как намек Красовскому на его каменное сердце или что-то вроде. Возможно, убийца считает себя кем-то типа народного мстителя. – Народного мстителя, который юродивых детей убивает? – Дидиченко покачал головой. – Хотя мысль интересная, мало ли какие идеи могут соседствовать в голове у этого ублюдка. А ты, Игорь, чего скажешь? Есть интересная догадка? Чигаркин едва заметно улыбнулся. Старый начальник управления был из немногих, кто всегда держался на его стороне. Только благодаря Дидиченко его не удалось выставить на пенсию компании недоброжелателей. Полковник чувствовал в толстом добродушном оперативнике профессиональную жилку и интуитивно не хотел вышвыривать его из органов, пока возможно. – Возможно. Я просто вспомнил, как Красовский кулак сжал с этим свертком, словно даже после смерти отдавать не хотел. Вот я и думаю, а вдруг убийца, наоборот, пришел за этим камнем? Вдруг это что-то ценное для Красовского? Какой-то личный артефакт?
– «…минеральные граниты до семидесяти процентов», – закончил читать Зигунов и закрыл папку. – В лаборатории считают, что, судя по составу, камень с местной стройки, возможно, с ближайшей к дому. – Но над этой версией тоже стоит подумать, – заметил полковник. – А вы, Петр Сергеевич, сами как считаете? – Мое мнение – Красовский пытался обжулить неопытного покупателя и положил вместо золота или алмаза камень. Но торг не удался – хитреца перехитрили и наказали. Дидиченко молча кивал головой, глядя на мокрый снег, пролетавший в темноте за окном, словно он сам тоже обдумывал эту версию. – Возможно. Шерстите всех любителей антиквариата. Работайте. – Психи, сатанисты, сектанты – тоже отрабатываем, – добавил Зигунов и кивнул Чигаркину. Оперативник улыбнулся, провел рукой по седому ежику на голове и аккуратно открыл толстую папку, лежавшую на коленях: – Есть такое, есть такое. Тааак… В Центральном районе, на счастье, у нас всего четыре активных психа с насильственными эпизодами в прошлом. Все четверо отработаны и находятся под наблюдением. Это Шокин, естественно, куда же без него, Вельмин, Кац, это который педофил-неудачник, и, и… секундочку, – Чигаркин перевернул несколько листов, – Нурмангалиев! Дидиченко даже привстал со своего места и подался через стол, разглядывая черно-белую фотографию в анкете. – Погоди-ка… Это не тот Нурмангалиев, который дворник? Который сожительницу топором зарубил? Неужели уже вышел? Что там по нему? – К сожалению, ничего. Полгода назад вышел из стационара, прошел принудительное лечение, сейчас находится под интенсивным наблюдением. У него алиби, он во время убийства в диспансере сидел. А по сектантам и сатанистам… – Чигаркин развел руками. – В нашем городе это большая экзотика, и в основном подростки. В прошлом году был случай вандализма на кладбище… И еще два года назад… Но это все не то, у нас убийство среди бела дня, в центре, в жилом доме, и никаких признаков обряда или жертвоприношения нет. Только этот камень, но это явно не тянет на ритуальное убийство. Вдруг у Республиканского зазвонил мобильный. Трель повторилась уже громче и настойчивей. – Разрешите? – спросил капитан у Дидиченко. Тот, не отрываясь от просмотра папки, кивнул. – Слушаю… Привет… Да… Когда?.. Понял… Попробуем, – и уже убрав телефон: – У нас тут, похоже, одна зацепка нарисовалась… Полковник хмуро указал всем на дверь: – Работайте. Глава 4 Этот район стал частью города не так уж давно, лет двадцать-тридцать назад, не больше. До того он был обычным поселком, каких в области каждый первый… Таким в общем-то и остался. Зигунов это отлично прочувствовал, свернув на раздолбанную грунтовку, ведущую в глубь района. Прочувствовал буквально задницей. Республиканский, который сидел рядом и пыхтел от расстройства чувств, тоже оценил местный ландшафт: – Да твою ж… – ругнулся он, подскочив почти до потолка на особо выпирающей колдобине. Волна многоэтажных застроек в Шуист еще не добралась. Частные дома лепились друг к другу маленькими земельными участками, со дворов лаяли цепные дворняги, а вездесущие старушки глазели на подпрыгивающую машину Зигунова с нескрываемым осуждением. Однако Петра сейчас занимали совершенно другие вопросы, так что даже на отбитый зад и стонущую подвеску машины он почти не обращал внимания. Случилось именно то, чего он и ожидал с самого начала расследования, – ЧП. Но одно дело – ждать чего-то абстрактного, и совсем другое – получить именно то, что насувенирили обстоятельства в реальности. Размышляя над случившимся, опер непроизвольно покосился на Республиканского. Тот сидел, нахохлившись и мрачнее тучи. Оно в общем-то и понятно. Зигунов даже испытал на секунду приступ жалости к молодому коллеге. Впрочем, это быстро прошло. Короче, пусть теперь пострадает, подумает, отобьет зад на местных ухабах, может, в другой раз умнее будет. У обшарпанного одноэтажного дома, который и был пунктом назначения, уже стоял уазик. Здесь же неподалеку толпились местные жители. Их разгонял немолодой уже полицейский, похоже, участковый или, может, из райотдела. Зигунов затормозил неподалеку от разбитого забора и глянул на Республиканского: – Ну что, пошли? – Пошли, – неохотно пробурчал тот. Пока они двигались к участковому, Республиканский все-таки не выдержал: – Товарищ майор, ну вот, скажите честно: кто мог подумать, что такая херня выйдет, а? Я был уверен, что проблем еще можно ждать от того должника-десантника, но уж никак не от какого-то святоши… Потому и наших бычков к нему отправил, а сюда молодую нашу, стажерку… Пусть, думаю, поучится в полевых условиях, дело-то плевое. Хорошо, Шокин позвонил… Зигунов многозначительно посмотрел на подчиненного: – Ты, Женя, теперь молись, чтоб твое «плевое дело» без жертв обошлось. – Голос майора звучал холодно и жестко. – И в одиночку стажеров по делам об убийстве ни один здоровый на голову опер не отправит. Хоть там миллион раз кажется, что проблем не возникнет. Возникнут, еще как. Заруби себе это на носу. И раз лажанул, будь готов отвечать. – Слушаюсь. Республиканский сник и потянулся к карману за сигаретами. Однако сочувствовать ему времени не было.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!