– Сейчас к нам подойдет полковник Камаон, он как раз отвечает за работу с прессой. По-видимому, предварительная оценка эффективности ударов уже сделана. Очень скоро мы все узнаем. В ложе появился запыхавшийся пресс-секретарь, в раскрасневшееся лицо которого тут же уткнулись несколько микрофонов. – Полковник, – торопливо заговорил корреспондент, – у всех нас к вам один-единственный вопрос: каковы результаты? – Наши войска, как и планировалось, нанесли по базам террористов ряд ударов с помощью тяжелых орбитальных торпед. По предварительным оценкам, подавляющее большинство целей было успешно поражено. – Насколько мы можем судить, вы использовали, по крайней мере, один адронный заряд. Это так? – Да, м-м-м, верно. М-м-м, одна из крупных и хорошо укрепленных баз боевиков располагалась в горном районе недалеко от столицы. Для ее уничтожения Сенат санкционировал использование адронного боеприпаса… – Но изначально речь вроде бы шла о подземном взрыве. Что изменилось? – План – не догма, – полковник нащупал под ногами более-менее твердую почву и заговорил уже уверенней. – Использование подземного заряда предполагает знание точных координат цели. В данном случае информация была достаточно расплывчатой, поэтому был осуществлен воздушный подрыв, чтобы накрыть более обширную территорию. – В такой близости от крупного города это наверняка повлекло за собой значительные жертвы среди гражданского населения! – Все страдания народа Клиссы целиком и полностью лежат на совести террористических группировок, поддерживаемых и финансируемых ее властями, – пропагандистский штамп, на взгляд Камаона, являлся лучшим ответом на неудобный вопрос. – Они знали, что агрессия против Республики не останется безнаказанной и… – Связь с Центром восстановлена, – воскликнул дежурный оператор, и полковник оглянулся в зал. – Отлично! – констатировал он. – Сейчас мы сможем узнать предварительные оценки достигнутых результатов. – Но почему анализом занимается штаб, расположенный в сотнях световых лет отсюда? – удивился корреспондент, – Разве не проще это делать, находясь непосредственно рядом с местом событий? Почему… Договорить он не успел, поскольку в этот момент все экраны в зале вдруг дружно погасли. Кроме одного. В сгустившейся темноте ярко вспыхнул монитор пульта управления зарядами, отображая исполняемые команды. Уранг наклонился вперед, всматриваясь в пробегающие по экранчику строчки. Его спина напряглась, и было видно, как побелели костяшки вцепившихся в контейнер пальцев. – Какого черта?! – произнес он каким-то странным, надтреснутым голосом. – ВЫ СДЕЛАЛИ СВОЙ ХОД, ЛЮДИ, – загрохотала Сиарна, и ее лик постепенно проступил на всех мониторах зала управления. – ТЕПЕРЬ МОЯ ОЧЕРЕДЬ. ВЫ ОБАГРИЛИ СВОИ РУКИ КРОВЬЮ НЕВИННО УБИЕННЫХ! БОЛЕЕ ПЯТИ ТЫСЯЧ МОИХ ПОДДАННЫХ ПОГИБЛИ В ОДНО МГНОВЕНИЕ, И ИХ ГОЛОСА ВЗЫВАЮТ КО МНЕ, ТРЕБУЯ ОТМЩЕНИЯ. И ОНО ПОСЛЕДУЕТ. СЕГОДНЯ В НЕБЕСАХ ВСПЫХНЕТ НОВАЯ ЗВЕЗДА, ЗНАМЕНУЯ НАЧАЛО НОВОЙ ЭРЫ. ЕЕ СВЕТ НАПОЛНИТ РАДОСТЬЮ СЕРДЦА ПРАВЕДНИКОВ И ВВЕРГНЕТ В ПУЧИНУ УЖАСА ДУШИ БЕЗБОЖНИКОВ. УЗРИТЕ ЖЕ СИАРНУ ВО СЛАВЕ ЕЕ! Все стихло, мониторы погасли окончательно, и только красноватые отсветы от контейнера с пультом управления освещали сгорбившуюся над ним фигуру министра обороны. – Что там? – послышался шепот корреспондента. – Черт подери! Сделай же картинку покрупнее! Изображение поползло навстречу зрителям, тревожные красные огни пульта приближались и росли, пока не заполнили собой весь экран. И в его центре алые цифры мерно отсчитывали оставшиеся до взрыва секунды: Три… Две… Одна… Потеряв сигнал, трансляция автоматически переключилась на внешнюю камеру, показывавшую вид «Ганнибала» со стороны. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем тушу астероида рассекли тысячи ослепительно сияющих трещин, словно оплетя его серебристой паутиной. Из разверзшихся проломов вырвались столбы пламени, рвущие в клочья конструкции платформы и выворачивая наизнанку саму каменную глыбу. Во все стороны брызнули фонтаны расплавленной породы и раскаленных обломков. Огненный вал все рос и ширился, надвигаясь на камеру, пока не поглотил и ее. В миллиардах остекленевших от ужаса зрительских глаз отразилось шипение эфирных помех. – Будь ты проклята, сука! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!! – с искаженным страхом и горем лицом закричал конопатый сын пилота и швырнул бутылку в экран. В звенящей тишине она пролетела сквозь висящее в воздухе изображение и, отскочив от холодильника, упала на пол и покатилась, оставляя за собой дорожку пивной пены. Глава 30 Гроза обрушилась на выжженную землю настоящим водопадом, будто желая как можно скорее смыть без следа даже воспоминания о случившейся трагедии. Под ее напором отступили и угасли последние пожары. Мутные потоки неслись по улицам, унося с собой обгорелые обломки и мусор. Люди старались не отставать от природной стихии, работая, не покладая рук, и днем и ночью. Даже под сводами дворцовых залов метался гулкий рокот строительной техники, смешивающийся со стуком молотков и визгом пил. К вечеру первого дня из-под завалов были вызволены все выжившие, после чего работы приобрели более планомерный характер, переходя постепенно от разгребания руин к восстановлению того, что уцелело. Выпуски новостей время от времени доносили до работающих обрывочные сведения о хаосе, охватившем Республику. Премьер Сейдуран ушел в отставку, своим последним указом объявив безоговорочную капитуляцию перед Клиссой. Никто даже опомниться не успел, как эмиссары Анрайса прибыли на все центральные республиканские планеты, установив на них власть Темного Бога. Те, кто отказывался подчиняться, были казнены на месте. Галактику охватила паника, но армия, сразу же присягнувшая своему новому Господину, жестко и решительно пресекала любые беспорядки. Экономика впала в глубокую кому, и никто не знал, сколько она продлится… Смена эпох никогда не давалась легко, и эхо нынешних катаклизмов обещало еще очень долго будоражить мир, но сейчас это все было так далеко и так неважно, что никто в Глайсене к новостям особо и не прислушивался. Люди были настолько измотаны, что попросту их не воспринимали. Но, несмотря на боль и усталость, всех объединяло и поддерживало одно общее чувство. Чувство победы. Тяжелой, кровавой и жертвенной, но победы. На рассвете следующего дня из задних ворот Дворца вышла большая похоронная процессия и двинулась вверх по тропинке, ведущей к Кургану Памяти, возвышающемуся над падающим к морским волнам обрывом. Здесь заканчивали свой земной путь все Служители. Во главе шествия несли четырнадцать гробов, за которыми двигалась остальная колонна. Дувший с моря свежий бриз развевал черные плащи и трепал волосы, но даже он не мог справиться с тяжелым запахом гари, который, казалось, пропитал все вокруг. Отсюда, с кургана, столица открывалась как на ладони. Обычно ярко освещенная солнцем, многократно отражающимся и сверкающим в стекле офисных башен и обсидиане храмов, шумная и суетливая, теперь она являла собой печальное зрелище. Большинство зданий устояло, но хоботы дымных столбов, поднимающиеся то здесь, то там, делали пейзаж похожим на жуткий, мрачный, медленно колышущийся на грани галлюцинации, лес. Вершины горных хребтов за городом терялись в поднимающейся с пепелищ сизой дымке. Да и вид самой процессии наглядно свидетельствовал, что досталось всем без исключения, а Сиарна пока еще оставалась слишком слаба, чтобы полностью залечить раны своих слуг. Первой шла Верховная Жрица, поддерживаемая под руки двумя послушницами. Бледная и осунувшаяся, в одночасье постаревшая на добрый десяток лет, Сестра Дэлери осторожно переставляла ноги, и морщины, пробегавшие по ее лицу, выдавали ту боль, которой сопровождалось каждое ее движение. По правую руку от нее выступал Шимаэл, также слегка прихрамывавший и державший левую руку на перевязи, но обходившийся без посторонней помощи. С другой стороны от Верховной шла Сестра Джейх, за темную морщинистую руку которой держалась непривычно молчаливая и сосредоточенная малышка Сьюзен в черном платьице. Гробы установили на подготовленные штабеля бревен, и Дэлери, отстранив послушниц, выступила вперед. Прах и пепел, веками копившиеся на вершине кургана, захрустели под ее ногами. Многие из тех, кого Жрица хорошо знала, закончили здесь свой земной путь. Сегодня на пороге вечности стояли тринадцать Служителей, среди которых были Сестра Милайна, Сестра Ианн, Советник Арасс и другие, кто положил жизни во имя свободы, безопасности и процветания Клиссы. Во имя своей Госпожи. Рядом со Служителями покоился и Леон Аустов, первый смертный, для которого Сиарна сделала исключение. Это являлось знаком благодарности за все то, что он сделал для Нее. Сейчас Дэлери следовало что-нибудь сказать, но стандартные фразы, произнесение которых обычно не требовало особых усилий, комом застряли в горле. Судорожно сглотнув, она с трудом разлепила губы. – Смерть всегда безошибочно находит и забирает к себе самых лучших, самых самоотверженных, самых любимых, – та пытка, которую Верховная Жрица вынесла в Тронном Зале, оставила от ее некогда сильного и глубокого голоса лишь сиплый шепот. – Сегодня мы провожаем в Сумрачную Страну достойнейших из нас. И вместе с Братьями и Сестрами в этот путь отправляется и человек, который не приносил клятву верности Госпоже, но служил ей с преданностью, на которую способны немногие. Который не был наделен Силой, но показал, что даже один слабый человек может изменить мир. Который был Смертным, но за свою короткую жизнь успел сделать так много, что навечно вписал свое имя в нашу память рядом с именами великих Служителей. – Госпожа наша, Сиарна Светлая, прими же бренное тело твоего верного сына, Леона Аустова. Верховная Жрица опустилась на колено, вслед за ней склонились и все остальные. Сестра Дэлери выставила перед собой правую руку и закрыла глаза. Воздух перед ней всколыхнулся и задрожал, струясь в жарком мареве. Поленья затрещали, задымились и вспыхнули, высоко вметнув яркие языки пламени. Четырнадцать столбов белого дыма поднялись к небу. Жрица поднялась на ноги и склонилась в прощальном поклоне перед погребальным костром, а потом распрямилась и решительно сбросила свой черный плащ. Вскинув руки вверх, Сестра Дэлери начала хлопать в ладоши, отмеряя ровный неспешный ритм, который сразу же подхватили и другие Жрицы. Как бы тяжело и мучительно больно ей сейчас ни было, Верховная Жрица начала прощальный Танец – последнюю почесть уходящим в Вечность. Сперва медленно и осторожно, а затем все четче и уверенней, по мере того, как Танец овладевал ею, Дэлери закружилась по площадке у вершины кургана, впервые в жизни исполняя этот, столь непривычный и нехарактерный для нее Танец. Танец Утешения. Он не разгонял туч, не делал людей счастливей или веселей, но его тепло одним высушило слезы, а другим, наоборот, растопило сковавший сердца лед и открыло выход сдерживаемым рыданиям. Он не заставлял забыть о перенесенном горе, но помогал вынести его и жить дальше. Он ничего не обещал, но он давал Надежду… Отдав последний долг, Сестра Дэлери обессилено рухнула на колени. Жрица тяжело и хрипло дышала, ее бил озноб, и она с трудом удерживалась, чтобы не упасть в обморок. Сквозь застилающую сознание пелену она почувствовала, как чьи-то руки накинули ей на плечи ее плащ. Дэлери подняла взгляд и увидела перед собой Сьюзен. – Спасибо, Сью, – Верховная попыталась улыбнуться. Девочка ничего не ответила. Стена пламени, поглотившая гробы, отражалась в ее немигающих глазах, уставившихся в какую-то точку в глубине огня. Ее лицо превратилось в застывшую маску, начисто лишенную какого-либо выражения. Прогоревшие бревна затрещали и провалились, выбросив вверх огромный сноп искр. И тут Сьюзен вдруг прорвало. Ее губы предательски задрожали, изогнувшись в преддверии близких слез. Она пару раз прерывисто вздохнула и, не в силах долее сдерживаться, заревела в полный голос. Два соленых ручья хлынули из ее глаз. Жрица протянула к Сьюзен руки, и девочка бросилась к ней, обвив ручонками шею Верховной Жрицы и уткнувшись лицом ей в плечо. Ее щуплое тельце содрогалось от рыданий. – Ничего, ничего, поплачь, – неловко пыталась успокоить ее Дэлери, механически проводя рукой по густым светлым волосам, чувствуя, как у нее самой начинает щипать в глазах. – Поплачь, тебе станет легче. – За… за… за что? – слова с трудом прорывались сквозь всхлипывания. – Ч-что мы им плохого сделали? – Такова жизнь, Сью. Мне очень жаль. – Но… но почему именно мы?! – Люди не любят тех, кто бескорыстно творит им добро. Это расплата за доброту твоего дедушки. Он знал, на что идет. – Когда я вырасту, я не буду доброй! – перестав вдруг плакать, с вызовом заявила Сьюзен. – Я буду злой, злой, злой!!! – Не надо так говорить, Сью. – Я их ненавижу! НЕНАВИЖУ!!! – девочка заколотила кулачками по плечам Жрицы. Приступ злости, впрочем, быстро закончился, и из ее глаз хлынули новые потоки слез.