Поднявшийся к вечеру ветер громко хлопал развевающимися на флагштоках полотнищами, трепал седые волосы Аустова и милостиво относил в сторону грохот военного оркестра, игравшего гимн Республики. Визит на Эзон подошел к концу, и Руорн даже не пытался скрыть тот факт, что очень рад этому обстоятельству. Все сегодняшние официальные мероприятия отличала одна общая черта: фантастическая, невероятная в своей абсолютности бессмысленность. Протокольные встречи, натянутые на лица пустые улыбки, от коих уже начинало сводить скулы, дежурные слова и речи, составленные по единому шаблону. В первые дни визита все разговоры носили осторожно-нейтральный характер, старательно избегая конкретики и четкости формулировок. Никто ничего не обещал, но все оформлялось исключительно вежливо и максимально завуалировано, старательно обходя острые углы. Однако публичная расправа, учиненная Кэти Жэо в прямом эфире, все расставила по своим местам. Сигнал, который несли в себе «Высокие материи», инстинктивно поняли все чиновники до единого. Клисса была переведена в ранг третьесортного мира, и теперь ничто не мешало очередному министру прислать на переговоры вместо себя своего заместителя, который мог даже не знать, с кем именно ему предстоит встреча. А передовицы новостных изданий словно соревновались между собой в язвительности заголовков и оригинальности карикатур. Итог четырех дней переговоров выражался одним коротким словом: провал. Руорн нисколько не сомневался, что откажись он участвовать в «Высоких материях», результат не изменился бы ни на йоту, но тогда хотя бы оставалась надежда, что все детали останутся за дверьми кабинетов. А вчера вечером он сам вынес свой позор на всеобщее обозрение. Теперь его полное дипломатическое поражение стало очевидным для всей Республики и даже за ее пределами. Литавры самодовольно лязгнули в последний раз. Церемония проводов подошла к концу. – Жаль, конечно, что все получилось не совсем так, как хотелось, – со вздохом заговорил Аустов, повернувшись к Верховному Советнику, – но, я думаю, вы, в конце концов, с этой задачей справитесь. Видимо, должно все-таки пройти определенное время. – Видимо да, – кивнул Руорн. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Также я надеюсь на то, что вы, господин госсекретарь, скрасите мое ожидание. Он протянул руку, и подступивший к нему Шимаэл вложил в нее лист бумаги. – Я приглашаю вас посетить Клиссу. Поскольку мы не являемся членом Республики, то я могу предложить вам только частный визит, своего рода турпоездку. У вас ведь случается отпуск хотя бы изредка? – Да, конечно! – старик даже слегка растерялся. – И я, честно говоря, еще не думал, чем его занять. – Вот я и облегчу вам задачу, – Руорн протянул Аустову листок. – Это официальное Приглашение от имени самой Сиарны. Не стоит им пренебрегать. Боги не так уж часто выражают желание лично пообщаться с кем-то из смертных. Тот осторожно взял Приглашение двумя руками и пробежал глазами по тексту. Текст, напечатанный на стандартном бланке, заверяла серебристая печать Священной Канцелярии. Однако само Приглашение исходило непосредственно от Сиарны, что являлось непростительным самоуправством со стороны Руорна. Богам не пристало опускаться до заискивания перед язычниками. По возвращении домой, Советника ожидали серьезные неприятности, но давать обратный ход было уже поздно. Он принял решение, прекрасно зная о неизбежной ответственности за свою дерзость. – Вы прямо-таки не оставляете мне выбора! – крякнул Аустов. – Добро пожаловать в диктатуру теократии, – усмехнулся Советник. – Можете взять кого-нибудь с собой, если хотите. – Думаю, Сью была бы в восторге. Она обожает путешествия! – Сью? Это ваша внучка, если не ошибаюсь? Буду рад познакомиться. Не откладывайте в долгий ящик, хорошо? – Я обязательно постараюсь выцарапать день-два еще до конца этого года. – В таком случае, до скорой, я надеюсь, встречи! – Советник протянул ему помеченную узором руку, хотя Служителям и запрещалось панибратствовать с простолюдинами. – До встречи! – рукопожатие Аустова оказалось крепким и странным образом успокаивающим. Руорн повернулся и, сопровождаемый Шимаэлом, зашагал по красной ковровой дорожке к кораблю. Что ни говори, но тут эта чертовка, Жэо, попала в самую точку – для перелетов они действительно использовали списанный военный транспорт, отремонтированный и переделанный под пассажирские перевозки. И пусть внутри по богатству отделки он теперь мог поспорить со многими шикарными яхтами, его внешний вид упорно напоминал Руорну распухший от заполняющего его барахла чемодан с ушами. Назвать это чудище «Пером света» мог только умалишенный. Черный борт корабля украшал огромный серебристый герб Сиарны – изящное женское лицо в обрамлении волос, сплетающихся в тонкую паутину. И сегодня в его глазах, смотревших на Руорна из-под полуопущенных век, явственно читался нешуточный гнев. * * * По рядам почетного караула прошло еле заметное шевеление, когда на летное поле, словно плывя в поднимающемся над раскаленным бетоном мареве, выехали два черных лимузина. Солнце сверкало на полированных боках машин, отбрасывая слепящие блики и переливаясь на серебристых гербах. Две ладони, обнимающие язык пламени – знак Служителей Сиарны. С тихим шелестом автомобили подъехали к строю гвардейцев и остановились. Солдаты дружно взяли «на караул». Щелкнула, открываясь, тяжелая дверь. На бархат ковровой дорожки опустился черный с серебристым тиснением сапог на тяжелом, подбитом самыми настоящими гвоздями каблуке. Когда-то такая, крепкая и надежная обувь являлась насущной необходимостью для странствующих Жриц, несущих свет Сиарны в отдаленные селения, и которым приходилось пешком проходить многие десятки верст по каменистым горным тропам. Но ныне она, равно как и тяжелый форменный черный плащ оставались лишь данью традиции, знаком уважения к заслугам тех Сестер. Неторопливо и величественно, как и подобает Верховной Жрице, Виан Дэлери выпрямилась в полный рост. Прекрасная и грозная, желанная и ненавидимая – пожалуй, сложно отыскать эпитеты, которыми бы ее не награждали. Вокруг персоны Верховной кружилось огромное количество самых невероятных слухов и сплетен, многие из которых, возможно, были порождены ее собственной изобретательной фантазией. Сама же она отнюдь не торопилась опровергать все эти домыслы, вполне справедливо полагая, что окружающий ее ореол таинственности всегда можно использовать с пользой для дела, и не препятствовала людям в ужасе шарахаться от их же собственных измышлений. Накинув на голову капюшон плаща, увитого широкой каймой сложного серебристого узора, Жрица широкими шагами направилась к приземлившемуся кораблю. В скрывающей ее лицо тени виднелись лишь плотно сжатые губы. Одного их властного изгиба подавляющему большинству людей вполне хватало для того, чтобы падать перед Верховной на колени. Очень немногие осмеливались поднять взгляд на ее лицо с крупными правильными чертами, заглянуть в бездну ее карих глаз, откуда мало кому удавалось вернуться невредимым. Чуть сдвинутые к переносице изящно изогнутые брови создавали впечатление, что Жрица все время грозно всматривается куда-то вдаль. Немногим доводилось узреть в этих глазах редкую искру улыбки. И всего несколько человек знали, что на висках, под густыми, спадающими волнами на плечи, темно-каштановыми волосам, таятся первые седые пряди. Из второго лимузина поднялась широкоплечая и коренастая мужская фигура. По краю ее плаща сбегала более тонкая серебристая кайма Старшего Советника. Внешне Ивар Локано представлял собой чуть ли не полную противоположность Руорна. Смуглый, темноволосый, с острыми скулами и массивным волевым подбородком, он выглядел воплощенным идеалом мужской красоты. Не будь он даже одним из Служителей, недостатка во внимании со стороны женщин он бы точно не испытывал. Мысленно Руорн иногда ставил Локано рядом с Верховной Жрицей, признавая, что они составили бы идеальную пару, но Дэлери, по-видимому, считала иначе. Она ни к кому не испытывала особого расположения, и всех мужчин удерживала от себя на приличном расстоянии, лишь время от времени подпуская кого-нибудь чуть ближе… чтобы немножко поиграть. Соблюдая почтительную дистанцию за Верховной, Локано двинулся следом. Длинные плащи Служителей развевались на ветру, словно проедая дыры в окружающем пространстве своей абсолютной, всепоглощающей чернотой, в которой бесследно исчезал любой луч света. – Ваша форма, мой Господин, – Одэзи подала Руорну его собственный церемониальный плащ, черный как беззвездное небо, обрамленный широкой лентой замысловатого узора, перекликающегося со знаком Власти, венчающим правую руку Верховного Советника. Плотный и тяжелый, с глубоким капюшоном, он прекрасно защищал от холодных пронизывающих ветров, облюбовавших почти все побережье Северного Континента. Подобное облачение носили все Служители, получая его после принесения клятвы верности Сиарне. В форменном плаще они проводили почти всю свою жизнь, и в нем же их укладывали на погребальный костер. Входной люк распахнулся, и Руорн ступил на трап. Встречающие его внизу склонились в низком почтительном поклоне. – С возвращением, мой Господин! – в низком грудном голосе Верховной Жрицы на каком-то подсознательном уровне упорно мерещились отзвуки далекого тигриного рыка, – да пребудет с вами свет Сиарны. – Приветствую вас, – Руорн отрывисто кивнул. Служители выпрямились, расступаясь перед ним, – Я направляюсь во Дворец. Сиарна ожидает моего доклада, не стоит заставлять ее ждать. – Как прикажете, мой Господин, – синхронно отозвались Дэлери и Локано. Миновав перевал, отделяющий космопорт от города, дорога вынырнула в широкую, снижающуюся к морю долину, по которой распластался главный город Клиссы – Глайсен. В ясном воздухе прекрасно просматривались даже самые дальние его кварталы. Солнце ярко освещало красные крыши одноэтажных пригородов, дробилось и сверкало в стеклянных громадах офисных башен, поднимающихся к небу в прибрежной зоне, искрилось на полированных боках автомобилей, ползущих по эстакадам, словно муравьи по травинкам. Подобно черным маякам в бушующем море белоснежного камня стен и красной черепицы, то тут, то там возвышались шпили храмов. Самый большой из них – Храм Света, безраздельно властвовал над центром города, окруженный широким кругом почтительной пустоты. Он вполне мог позволить себе потратить несколько гектаров драгоценной городской земли на парк, отделяющий его от остальной застройки. Но сколько бы вы ни разглядывали столичную панораму, взгляд неуклонно, словно магнитом, тянуло дальше, на противоположный склон, где, оседлав вытянувшийся в море горный кряж и затмевая собой все виденное до сих пор, вздымался Дворец Сиарны. Исполненный в том же стиле, что и храмы, увенчанный черными с серебром шпилями, Дворец своими крыльями, как двумя огромными руками охватывал сбегающую вниз лощину. Левое крыло принадлежало Жрицам, правое – Советникам. В главном корпусе располагались административные помещения Священной Канцелярии, несколько конференц-залов и учебные аудитории Интерната. Функционируя совершенно автономно, Дворец, по сути, был еще одним городом внутри столицы. Его сердцем, несомненно, являлся Тронный Зал, где богиня общалась со своими Служителями. Сюда стекалась вся информация о происходящем на планете, и отсюда же во все стороны тянулись невидимые нити, регулирующие жизнь Клиссы. Дворец возвышался над городом, словно скальный утес над бушующим морем, незыблемый и неизменный. Он как бы олицетворял собой Постоянство среди стремительно меняющегося мира вокруг. По эстакадам проносились скоростные поезда, на летном поле за городом громыхали двигатели взлетающих кораблей, и только громада Дворца с кажущимся равнодушием взирала сверху на всю эту суету. Разумеется, перемены не обошли стороной и его, и в дворцовых коридорах бурлила активная деятельность, ничем не напоминавшая величавую неспешность прошлых лет. Время будто сорвалось с цепи, и даже Священной Канцелярии приходилось меняться, чтобы не оказаться в догоняющих. Место конюшен в многоуровневых подземных помещениях заняли склады, гаражи, системы жизнеобеспечения, связи и прочие инженерные коммуникации. Но произошедшие перемены, тем не менее, никак не отражались на внешнем виде Дворца, и его белоснежные стены с черными иглами крыш все так же надменно, как и сотни лет назад, высились над копошащейся у его подножия Жизнью. Впрочем, вся эта красота, ярко освещенная редким для здешних мест теплым солнцем, мало волновала Руорна, погруженного в свои мысли и время от времени бросавшего рассеянный взгляд в окно. – Как прошел визит, мой Господин? – вежливо осведомился сидящий напротив Локано. – Скучно, – со своим заместителем Руорн держался подчеркнуто официально и сухо. – Насколько мне известно, переговоры завершились не особо результативно, – то не было вопросом, но конец фразы повис в воздухе, недвусмысленно намекая на необходимость реакции. – Я выполнял поручение Сиарны, и только она вправе оценивать мои действия, – Верховный Советник повернулся к Локано и не спускал с него взгляд, пока тот виновато не потупился. Именно в этом и состояла главная сложность работы с Иваром. Его опыт и профессиональные навыки Служителя заслуживали самой высокой оценки, и Сиарна явно к нему благоволила, однако его своенравие доставляло массу проблем. Те поручения, что представляли для него интерес, Локано выполнял быстро и эффективно, но вот заставить его сделать что-либо другое оказывалось подчас крайне непросто. И тогда самым надежным способом оказывалось исподволь высказать сомнение в его способностях справиться с поставленной задачей. Вот тогда-то он, подпитываемый злостью и жаждой отыграться, засучивал рукава и показывал настоящий класс. А по итогам работы получал строго отмерянную порцию полагающейся похвалы. Но не чрезмерно щедрой, поскольку Ивар то и дело зарывался, не стесняясь высказывать свое особое мнение по любому поводу, даже идя порой вразрез с позицией руководства. Только так, аккуратно контролируя длину поводка, на котором удерживалось тщеславие Локано, Руорну удавалось добиваться от него максимальной отдачи. И, надо сказать, оно того стоило. Вот только удовольствия не доставляло. – На мой взгляд, вся эта затея с визитом на Эзон была изначально обречена на провал, – с пониманием намеков у Локано всегда наблюдались некоторые проблемы. – Глупо было ожидать от него какого-то прорыва. – Я выполнял прямое поручение Сиарны, – терпеливо повторил Руорн. – Свои претензии ты можешь высказать Ей… если осмелишься, конечно. – Простите мне мою дерзость, Господин, – Локано, наконец, сообразил, что перестарался, и покорно склонил голову. – Если у тебя есть вопросы, то можешь присутствовать при моем докладе, – Верховный Советник снова отвернулся к окну. – Представление обещает быть… интересным. Глава 4 Пятеро Служителей черным ураганом пронеслись по коридорам Дворца, распугивая случайных встречных. Угрюмое выражение, застывшее на лице Руорна, буквально сдувало людей с дороги. Они остановились, только добравшись до Зала Отрешения. Этот зал предназначался для того, чтобы дать людям возможность спокойно подготовиться к встрече со своей богиней, отрешившись от всех мирских проблем и хлопот. Он представлял собой просторное светлое помещение с высоким потолком, почти сплошь состоящим из узких стрельчатых окон. Мягкие кресла, зелень, прорастающая в живописных грудах камней, прудик с рыбками и тишина, нарушаемая лишь негромким журчанием воды – все это помогало сосредоточиться перед встречей с Госпожой, и хоть немного прийти в себя после. Между собой Служители именовали данное помещение «приемной». Три Советника и две Жрицы остановились перед высокими дверями Тронного Зала. Дэлери подняла руки и, наконец, откинула с головы капюшон.