— Так скажи мне что-нибудь! — воскликнула я. — Скажи мне что-нибудь стоящее! — он закрыл глаза, когда я стиснула руками его волосы. Я ощутила хлынувшую из него очередную волну болезненного желания, ударившую меня в живот. — Скажи мне, что тебя так напугало… что случилось? — Андерс, — сказал Блэк, поднимая взгляд. Должно быть, я непонимающе уставилась на него, потому что его подбородок напрягся. — Тот, что англичанин, — он закрыл глаза на секунду прямо перед тем, как прижаться ко мне, крепче стискивая мою ногу ладонью. Я прикусила губу, но не отодвинулась и не попыталась слезть с коленей. — Он знает, кто ты. Он, бл*дь, угрожал тебе, док, — сказал он. — Это было едва уловимо, но я ясно прочёл посыл. Он никогда бы не сделал этого, если бы Счастливчик не дал ему зелёный свет. А значит, Счастливчик уже знал, что ты здесь, со мной. Он, вероятно, знал, как только ты сошла с проклятого самолёта… если не раньше. Черт, да Андерс, наверное, пошёл на собрание, потому что они знали, что ты там будешь. Взглянув на меня, Блэк стиснул челюсти. Недолго он выглядел раздражённым. Затем его сознание внезапно зазвучало в моем. «Я совершил ошибку. Несколько ошибок, док. Я не думал, что в Сан-Франциско за тобой все ещё наблюдают после отъезда Йена. Теперь я и это подозреваю. Судя по тому, что ты мне сказала, я подумал, что Счастливчик решил оставить тебя в покое». Блэк стиснул зубы, снова задумавшись. Затем, как будто во второй раз приняв решение, он обречённо выдохнул, взглянув на меня. «Ты спрашивала, почему я не привёз тебя сюда сразу же? — послал он. — Что ж, по большей части это для того, чтобы убедиться, что для тебя здесь безопасно. Я хотел прощупать, каковы планы Счастливчика в отношении тебя. Я получил заверения… многочисленные заверения… что Счастливчик не заинтересован в тебе, Мириам. Они сказали мне, что Счастливчик не заинтересован в размножении «нечистокровной», как они это назвали. Они определённо считают, что в твоей генеалогии есть человеческая кровь, док. В их глазах это делает тебя непригодной кандидаткой для любых расовых интересов, которые они могли иметь в твой адрес». Когда я встретилась с ним взглядом, Блэк поднял руку как будто в знак извинения. Я едва не расхохоталась, осознав, что он беспокоился, вдруг я восприму «человеческую кровь» как какое-то оскорбление. Когда я подумала об этом, Блэк крепче стиснул моё бедро. «Поверь мне, док… я не испытал ничего, кроме облегчения, когда они сказали мне об этом, — сказал он, посылая вместе со словами распалённое облако облегчения. — Плевать я хотел на их дерьмо с «расовой чистотой», за исключением одного факта — это означает, что Счастливчик не собирается засунуть тебя где-нибудь в лабораторию и пожинать твои яйцеклетки или заставлять банду видящих насиловать тебя в попытке оплодотворить…» Когда я напряглась, тревожно глядя на него, Блэк выдохнул, проводя пальцами по волосам. «Я не врал, док, — добавил он. — Я вытащил тебя сюда, думая, что ты можешь помочь мне найти убийцу, — он неопределённо взмахнул свободной рукой и снова положил её на мою ногу. — Но я также думал, что для тебя все будет безопасно. Я знал, что Счастливчик мог разозлиться, потому что я вмешиваюсь в его сеть торговли людьми… но я проделывал это годами, а он в основном лишь подстраивал отзыв моих виз. Или использовал местную полицию, чтобы та преследовала меня или моих людей, выписывала временные запретительные ордеры и тому подобное. Он позволял мне действовать с удивительно малыми помехами. Подозреваю, по большей части потому, что у меня нет ресурсов, чтобы представлять ему реальную угрозу». Я недоуменно уставилась на Блэка. — Ты вмешивался в сеть торговли людьми? — спросила я. Осознав, что говорю вслух, я обернулась на водителя, затем снова уставилась на Блэка. — Ты, бл*дь, из ума выжил, Блэк? Разве не так исчезают люди? Он покачал головой, но не совсем в отрицании. — Это небольшая операция, — сказал он. — Мы в основном реабилитируем тех, кто сбежал, — он пожал плечами. — Конечно, мы помогаем некоторым освободиться, но это капля в море в сравнении с масштабами реальной проблемы, — должно быть, ощутив исходящее от меня удивление, он посмотрел на меня, почти оправдываясь. — Я занимался этим годами, Мириам. Он никогда не угрожал мне вот так. Он никогда раньше не требовал выкуп за грёбаного ребёнка… любого ребёнка, и уж тем более за того, кого они выдернули за пределами своей сети. Он никогда не делал ничего подобного. Я подумал, что он решил терпеть мои действия, потому что в каком-то смысле это для него хороший пиар. Все выглядит так, будто проделана некоторая работа, а это, вероятно, приносит ему больше пользы, чем вреда, если честно. Отвернувшись от меня, Блэк покачал головой, снова издавая тот щелкающий звук. — Я никогда не думал, что он зайдёт так далеко… с мальчиком или с тобой. Ему, казалось, совершенно все равно, что я внедрился в его уличные банды. По правде говоря, думаю, Счастливчику до сих пор было наплевать на убийства. Я думал, один из его людей взбунтовался, у него случился религиозный бзик, и он начал убивать детей, чтобы сделать какое-то заявление. Ну, то есть, с этой религиозной иконографией и расположением тел я знал, что группа Счастливчика каким-то образом замешана… но я не думал, что это кто-то выше уличного уровня. Определённо не тот, по кому он станет скучать. Помедлив мгновение, Блэк добавил: — Если они всерьёз угрожают мне таким образом, это значит, что здесь замешан тот, которого считают достаточно важным, чтобы защищать. Это означает кого-то из верхушки. Кого-то, кого нельзя легко заменить. Я кивнула, взвешивая его слова. Все они казались логичными. Более того, та изворотливость, которую я раньше ощущала в Блэке, полностью исчезло. Как будто он говорил мне то, что на самом деле думал, не оставляя в истории гигантских дыр, через которые смог бы проехать грузовик. Я не знала, что заставило его передумать, но я была благодарна. — И кто именно этот «мистер Счастливчик»? — спросила я. — Ты мне скажешь? Блэк нахмурился, затем покачал головой. — Нет, — сказал он, делая странный сочувствующий жест одной рукой. — Нет, мы не станем говорить об этом сейчас, док. Честно говоря, чем меньше ты об этом знаешь, тем лучше… по крайней мере, пока я не вытащил тебя из страны. Прежде, чем я успела возразить, Блэк подался вперёд, снова целуя меня. Его рука скользнула вокруг моей талии, привлекая меня ближе, когда я ответила на поцелуй. Я начала поглаживать его по волосам, и другая его рука сжалась на моей спине, грубо притягивая меня к Блэку. Когда через несколько минут я отстранилась, он издал намного более раздражённый хрип. — Я объясню все остальное, когда вернусь, — сказал он, отводя лицо. Спустя ещё несколько секунд, Блэк поднял взгляд на меня, поджимая губы. — Ты что-нибудь считала с них? Перед отъездом тебе лучше рассказать мне любые свои мысли об этих четверых. Все, что по твоему мнению может мне помочь. Если я смогу выяснить, кто убивает этих детей, возможно, я сумею убедить Андерса заставить Счастливчика остановить это со своего конца, — он крепче стиснул моё бедро. — … В любом случае, в данный момент нам нужно поговорить о чем-то другом, док. Иначе я помешаюсь на сексе с тобой. Я нахмурилась, скрещивая руки. Решив проигнорировать его последние слова, я выдохнула. — Я думала, ты не хотел, чтобы я присматривалась к ним? — спросила я. — Нет, — он покачал головой. — Я не имел в виду… — он взглянул на водителя, затем перевёл взгляд обратно на меня. — Другое. Докторский подход. — Ты имеешь в виду, помимо того, что все они — разные виды психопатов? — уточнила я. — Да, — ответил Блэк. — Помимо этого. Когда я покачала головой, откинувшись на его бёдрах, он заговорил резче. — Ты должна понимать, что я хочу узнать, Мириам. — Я понятия не имею, что ты хочешь знать, Квентин, — парировала я. — Что они опасны? Да. Мне не нужно тебе это говорить. Все они опасны, по меньшей мере, потенциально. — Но был ли один из них педофилом? — спросил он. Я вздрогнула, затем взглянула на водителя через плечо. Он старательно смотрел исключительно вперёд и в этот раз даже не взглянул на меня в зеркало. Слегка покраснев, я начала выбираться из объятий Блэка, но он опять стиснул мою спину, удерживая меня. Я не боролась с ним. По правде говоря, даже сейчас, я не хотела с ним бороться. Возможно, какая-то часть меня пыталась использовать его, чтобы смыть с себя грязь после выслушивания тех четверых мужчин на крыше. Снова подумав о них, я резко выдохнула. — Ты имеешь в виду, помимо того, что всем им было совершенно нормально называть живых детей «товаром»? — спросила я, встречаясь взглядом с Блэком. — Или же они называли их «приобретение»? — И то, и другое. И да. Отвечай на вопрос, Мириам. Я постаралась подумать, какой вопрос я ощущала в нем. — Ты думаешь, один из четвертых может это делать? — сказала я. — Да. — И ты явно думаешь, что это не только из-за религии. Ты также думаешь, что это связано с сексом? — Да. Нахмурившись ещё сильнее, я переместила свой вес на его бёдрах, проигнорировав реакцию Блэка и боль, которая все ещё клубилась между нами. Я постаралась обдумать различные впечатления, которые произвели на меня четверо мужчин, сидевших на крышной террасе. Наконец, я вздохнула, запуская пальцы в свои длинные волосы и игнорируя то, как глаза Блэка проследили это движение. — Я не знаю, Блэк, — сказала я. — Честно, это не совсем так работает. Существуют разные типы педофилов. — Сколько разных типов? — спросил он. Я опустила взгляд и увидела, что он напряжённо смотрит на него. Его глаза все ещё остекленели от того, как он стискивал мою ногу, но он определённо меня слушал. Игнорируя горячий прилив… чего-то… от него, я отвела взгляд, в очередной раз легко пожимая плечами и опуская руки на его грудь. — Это больше похоже на вариации нескольких больших подтипов, — сказала я, переключаясь на более бесстрастный голос. — Есть так называемые «предрасположенные» педофилы — это те, которых непрофессионалы обычно считают «настоящими» педофилами. Есть те, которых по ряду возможных причин особенно влечёт к детям. Даже среди предрасположенных есть эксклюзивные и неэксклюзивные вариации. Уловив шепоток вопроса, исходящий от Блэка, я пояснила: — Эксклюзивных привлекают только дети. Они часто нацеливаются на определённую возрастную категорию… обычно возрастной интервал охватывает два-четыре года, чаще всего младше двенадцати лет, но верхним пределом обычно выступает пре-пубертатный или пубертатный возраст. Считается, что они нацеливаются на этот возраст, потому что их в целом проще завлечь. Они обычно любопытны… или хотя бы сбиты с толку. Неэксклюзивных привлекают и взрослые, и дети, и в обеих категориях их интересуют более широкие возрастные интервалы. Оба типа могут быть бисексуальными, гомосексуальными или гетеросексуальными. Сексуальные и гендерные предпочтения вообще никак не связаны со склонностью к педофилии. Выдохнув, я вновь задумалась, в этот раз размышляя вслух. — … Есть также спонтанные педофилы, Блэк, — добавила я. — Которые существенно отличаются от предрасположенных. Предрасположенные… даже неэксклюзивные предрасположенные… имеют активное и обычно сознательное сексуальное влечение к детям. Спонтанные могут не думать о детях в таком ключе, пока не представится специфическая возможность. Но они все равно могут действовать, когда такая возможность представится. Видя, как он неподвижно слушает, я пожала плечами, по пальцам пересчитывая подтипы. — … У некоторых спонтанных просто бывают проблемы с контролированием импульсивности. Некоторые — наркоманы. Некоторые — психопаты, которым плевать на социальную мораль или этические проблемы, и которые не отказывают себе ни в чем, что доступно в данный момент. Некоторые являются более сознательными садистами и испытывают наслаждение от проблем, которые они причиняют своим жертвами, и во время процесса, и после. Для них все сводится к «ломке» жертвы, процессу, который они сексуализируют… Поморщившись, я снова провела пальцами по волосам. — Все упомянутые мной типы, то есть все вариации предрасположенных и спонтанных педофилов, имеют высокий процент маркеров антисоциального расстройства личности… — заметив непонимающий взгляд Блэка, я пояснила: — Психопаты. Более чем многие демонстрируют черты психопатии… особенно нехватку эмпатии. Значительная часть предрасположенных педофилов также имеет IQ ниже среднего, хотя это в основном относится к тем, кто имеет эксклюзивные предпочтения. Большинство — садисты того или иного типа. Или нарциссы. Помедлив ещё немного, я пожала плечами, положив руки на его грудь. — Так что правда, я мало что могу сказать тебе о тех четверых на крыше, если не считать того, что все они демонстрировали психопатичные маркеры, так что само собой, это возможно. Учитывая перечисленные мной различные типы и вариации, мне нужно знать больше, чтобы сказать что-то более конкретное. Именно из-за разнообразия педофило-ориентированных склонностей педофилов так сложно профилировать, если их не поймали с поличным… даже серийных. — Так значит, это может быть любой из них? — спросил Блэк. — Да, — сказала я, опуская взгляд и хмурясь. — Именно это я и сказала. Мне нужно знать больше, Блэк. Или мне нужно воспользоваться… — я взглянула на водителя, затем опять на Блэка, прикусывая губу. — Другими методами. Чтобы разглядеть правду. — Что тебе говорит твоё нутро?