Более того, я начинала думать, что он настолько далёк от психопата, насколько это вообще возможно. Глава 7 Лоулесс Друг Блэка, Кевин Лоулесс, оказался не таким, каким я ожидала. Во-первых, он был намного старше, чем я думала. Я ожидала кого-то более-менее одного возраста с Блэком и мной, отчасти потому, что Блэк пробормотал что-то о знакомстве с Лоулессом в армии, отчасти из-за возраста пропавшего ребёнка. Вместо этого, после того как пожилая тайская женщина провела нас через фойе в гостиную с высокими потолками в бамбуковых оттенках и с традиционными потолочными вентиляторами, седой мужчина по меньшей мере семидесяти лет поднялся, чтобы нас поприветствовать. Он, кажется, немного удивился, увидев меня, но тут же расплылся в простодушной улыбке, когда увидел стоявшего за мной Блэка. Кивнув в мою сторону в знак приветствия, он подошёл прямо к Блэку, чтобы затащить его в медвежьи объятия. Я наблюдала, невольно слегка улыбаясь, как Лоулесс улыбнулся во все тридцать два, затем хлопнул Блэка по спине и самолично потащил его в комнату, хотя Блэк был выше его больше, чем на фут, и тяжелее фунтов на тридцать. Кажется, Лоулесс так и не выпустил его из этого изначального объятия. Даже протянув руку ко мне, после того как Блэк назвал моё имя, он стискивал ладонь Блэка в другой руке. Он все ещё выглядел открыто любопытствующим, когда наградил меня крепким тёплым рукопожатием. Он также не потрудился скрыть это любопытство, когда окинул меня взглядом перед тем, как с открытым вопросом посмотреть на Блэка, приподняв брови. — Добро пожаловать, добро пожаловать, — сказал он мне, энергично потряхивая мою руку. Его длинные, загорелые, татуированные руки заканчивались мозолистыми ладонями. Татуировки слегка поблекли со временем и наполовину скрывались под светлым покровом седых волос, но я все равно узнала одну из них среди размытых изображений драконов, диких котов и тайских персонажей — отчётливое de oppresso liber[7], перекрещённые стрелы и меч, отметина специальных сил армии. Так он был зелёным беретом. Интересно. Я беззаботно осмотрелась по сторонам, пока Лоулесс говорил что-то пожилой тайской женщине, которая, как мне показалось, вела себя скорее как горничная или экономка, нежели его подружка, вопреки тому факту, что в ходе их беседы она несколько раз на него наорала. Скорее, сиделка, подумалось мне, учитывая его возраст и то, что он, кажется, жил один. Это определённо не выглядело местом, где живёт ребёнок, хотя я определённо видела знаки, что он бывает здесь в гостях. Широкоэкранный телевизор стоял в углу перед длинным тканевым диваном с двумя новенькими игровыми джойстиками на ковре. В ящике, который стоял у той же стены, могли храниться игрушки. Однако большая часть комнаты носила на себе отчётливый отпечаток «холостяка». Картины на стенах. Высокие книжные шкафы с корешками на тайском и английском языке, перед ними стояли фотографии людей — некоторые цветные, некоторые черно-белые. По меньшей мере на одной из них мне удалось меньше заметить рыжеволосого ребёнка с веснушками. Однако я не стала присматриваться. Протягивая обе руки, чтобы проводить нас глубже в комнату, Лоулесс продолжал болтать с Блэком о том, что он сделал в доме, и показывая в дальний конец, где он, видимо, заново обустроил задний дворик. В этот момент я взглянула на пожилую тайскую женщину, и увидела, что она наблюдает за мной изучающим взглядом. Как только я на неё посмотрела, её лицо так гладко и безупречно сделалось пустым, что я засомневалась, не показалось ли мне. Она знала, кто такой Блэк? Ей было любопытно, почему я пришла с ним? Я честно не могла сказать. Просто глядя на неё и не имея возможности использовать экстрасенсорные способности, я ничего не получила. Как раз когда я подумала об этом, она повернулась к Лоулессу, говоря что-то на тайском. Что бы там ни было, Лоулесс лишь кивнул, отмахнувшись от неё и как будто говоря «все в порядке» или, возможно «иди», и женщина раздражённо выдохнула перед тем, как забрать сумочку со стола в другом конце комнаты. Я наблюдала, как она вышла обратно в фойе, скользнула в туфли, стоявшие там на деревянной циновке, и открыла входную дверь. Она вышла, не обернувшись. Я посмотрела на свою обувь. — Может, нам… — О, не беспокойтесь об этом, — сказал Лоулесс, отмахиваясь от меня. — Блэк тут говорит, что вам скоро на самолёт. Учитывая это, нет нужды беспокоиться. Игнорируйте Эльзу. Ей нравится раздражаться. Я слегка нахмурилась, затем отбросила это в сторону. Нарушать местные обычаи, страдая от смены часовых поясов, вероятно, пребывая в опасности и совершенно не выспавшись — это не казалось мне худшей бестактностью в мире, особенно учитывая, что я была здесь меньше двадцати четырёх часов. И все же, должно быть, у меня было странное выражение лица, потому что Лоулесс наградил меня ободряющей улыбкой, когда я взглянула в его сторону. — Она просто пошла за покупками, — объяснил он. — Учитывая, как она это любит, это займёт часы. Я сказал ей не возвращаться некоторое время, так что она, вероятно, ещё навестит друзей. Хотите чаю? — бодро поинтересовался он. Я хотела было отказаться, но Блэк наградил меня тяжёлым выразительным взглядом. — Конечно, — отозвалась я, переводя взгляд на Лоулесса и улыбаясь. — Спасибо. Сев на второй диван, когда на него указал Лоулесс — более низкий, из кожзаменителя, стоявший под уставленным растениями подоконником — я осмотрелась вокруг и постаралась почувствовать себя менее не в своей тарелке. За исключением нескольких признаков присутствия ребёнка, комната была простой, но чистой, что казалось мне очень азиатским, хотя я не знала ничего конкретного из тайского стиля. Сам Лоулесс был максимально европейцем с поседевшими волосами, которые когда-то могли быть рыжими, но теперь сделались почти полностью белоснежными. Его загорелая веснушчатая кожа, возможно, слегка тронута раком кожи — неудивительно, учитывая цвет его кожи и то, где он выбрал жить — но в остальном он выглядел здоровым. Лоулесс очевидно долго жил в Таиланде, но мне не поэтому было странно здесь находиться. Я все больше думала о том, не стоит ли мне подождать в машине, чтобы Блэк и Лоулесс могли свободно поговорить, как делают это старые друзья, только когда они наедине. Особенно учитывая то, почему мы здесь. Я смотрела, как Блэк встаёт со своей обычной грацией и следует за Лоулессом на кухню. Осознав, почему он это сделал, и что он, наверное, собирался сообщить своему другу, как только окажется с ним наедине, я напряглась, ещё сильнее ощущая, что меня здесь быть не должно. Казалось, всего несколько минут спустя я услышала грохот с другой стороны той длинной стены. Приглушенные голоса сделались громче, но я не пыталась разобрать, что они говорили. Я даже не была уверена, что все произносилось на английском, хотя я определённо уловила несколько английских слов. Я старалась отключить разум, чтобы не подслушивать, и смотрела в окно передо мной. Моргнув, я заметила пристроившуюся на подоконнике чёрную длинношерстную кошку, которая безразлично моргнула темно-зелёными глазами, глядя на меня, а затем вернулась к созерцанию птиц, порхающих вокруг висячей кормушки снаружи. Затем я услышала плач. Ощутив боль, подступившую к груди, я прикусила губу, как никогда в жизни чувствуя себя незваной. Я вновь задумалась, не стоит ли мне подождать в машине с водителем. «Нет, док, — пробормотал Блэк в моем сознании. — Останься. Пожалуйста». Сглотнув, я кивнула, хотя в комнате никого не было. Казалось, прошло очень много времени перед тем, как эти двое вернулись. Когда они пришли, я понятия не имела, что сказать или сделать. Я смотрела, как Блэк отводит своего друга обратно в гостиную, к дивану, где он заставил его сесть рядом со мной. Я подвинулась, чтобы освободить для него место, затем увидела, как Блэк уходит обратно на кухню — предположительно, чтобы доделать чай, потому что ни один из них ничего не принёс. Я ощутила, как мой живот скручивает узлами, и скрепя сердце посмотрела на мужчину рядом со мной, все ещё чувствуя себя так, будто подслушивала его горе. Он просто сидел там, глядя на кофейный столик перед собой и стиснув руки в замок. Я все ещё не решила, стоит ли мне заговорить, когда он повернул голову, и его голубые глаза блестели от слез. — Он вам сказал? — спросил он. Впервые я услышала лёгкий акцент. Бруклинский. Я кивнула, сцепляя свои руки. — Мне так жаль, — произнесла я. Мужчина кивнул, потирая нос. Долгое время он не говорил. — Он жив, — сказал он затем, прочищая горло. — Вот что важно. Я кивнула в ответ. — Да. Я даже представить не могу, как это тяжело, должно быть. — Схватили его прямо в парке, — сказал он, неопределённо показывая рукой в сторону окна. — Это была проклятая экскурсия. Зоопарк Дусит. Он был с другими детьми, учителем из интернациональной школы и все такое, — остановившись, он как будто растерял все слова. — Я не знаю, как сказать моей маленькой девочке, — слезы покатились по его лицу. — Её мужа направили сюда, чтобы они были ближе ко мне, — он прикусил губу, глаза снова наполнились слезами. Мою грудь вновь сдавило, и я поняла. Внук. Должно быть, это его внук. В действительности, это казалось более логичным. Я неловко протянула руку и погладила по плечу. Я ощутила, как он расслабляется под моими пальцами, и меня накрыло облегчением от правильного поступка. В большей части моей практики прикосновения к людям являлись грубейшей ошибкой, но это почему-то ощущалось иначе. Когда он в следующий раз повернул голову, его взгляд выражал благодарность, но в основном я видела там лишь боль. Честно говоря, я никогда прежде не ощущала подобной боли с тех пор, как умерла моя сестра Зои; меня почти ошеломила эта боль, и сидя так близко к нему, я с трудом контролировала собственные эмоции. Однако я чувствовала, как он отчаянно этого не хочет. Я не хотела все усложнять собственными рыданиями. Как раз когда я подумала об этом, он вытер лицо, одарив меня слабой улыбкой. — Итак. У Блэка есть девушка, — сказал он, прочищая горло и снова вытирая лицо. — Признаюсь, не ожидал, что такое случится. Я прикусила губу, затем покачала головой: — Мы с Блэком, мы не… Другой голос меня перебил. — … Её выбор, не мой, — сказал Блэк, входя с бамбуковым подносом. — Она моя сотрудница. В остальном ей пока удаётся сопротивляться моим чарам, — он подмигнул мне, но веселье не достигло его золотистых глаз. — Знаю, для тебя это, наверное, шок, Лоулесс. На самом деле, может, мне не стоило говорить тебе… с твоим-то больным сердцем. Другой мужчина усмехнулся, качая головой. — Дерьмо собачье, — сказал он. Затем взглянул на меня с извиняющимся видом. — Прошу прощения. Я отмахнулась от него, подавляя улыбку. Уже очень долгое время никто не утруждался извиняться передо мной за ругательства. Ради всего святого, я же работала с копами. Однако мужчина пытливым взглядом смотрел то на меня, то на него. Возможно, поэтому Блэк хотел моего присутствия, подумала я.