Опомнившись, Яра достала большую шкатулку для украшений из нижнего ящика стола, в которой хранила отложенные на учебу деньги и пару побрякушек. Ее пальцы второпях нашли толстый плетеный браслет с пером и свитком. Без него она не смогла бы сегодня попасть в Цитадель. Яра убрала шкатулку обратно, задвинув ящик ногой, а потом застегнула серебряный токен на тугой замок, дважды обернув его вокруг запястья. Слава ловко схватил ее за руку. Она попыталась вывернуться, но он держал ее слишком крепко и теперь, не отрывая глаз, рассматривал браслет. – Об этом ты тоже не можешь рассказать? – Я уже рассказала тебе все, что могла, – мягко ответила она, но ее темно-карие глаза стали почти черными. – Ничего, если быть точным. Он разжал пальцы, оставившие красный след поверх ее запястья. – Я же не спрашивала тебя, где ты был и почему опоздал, – осторожно напомнила ему она о том, что прождала его больше часа, прежде чем пропасть. – Еще бы тебе хватило наглости заявиться, два дня не ночевав дома, и спрашивать у меня, почему я опоздал! Какое-то время Яра смотрела на него, сохраняя молчание, пытаясь найти силы, чтобы попробовать снова сгладить разговор, но его безразличный вид не упрощал ей задачу. – Мы вместе уже два года, – наконец начала она настолько спокойным тоном, насколько это было возможно. – Скажи мне, я хоть раз заставляла тебя сомневаться в себе? Неужели простое доверие тебе не под силу? – Тебя не было целых два дня и две ночи! А потом ты появляешься и говоришь, что это секрет! Сейчас ты собираешься куда-то, но не можешь сказать куда и требуешь от меня простого доверия! Почему я должен тебе верить? – Потому что это не только мой секрет, – эта неосторожная фраза все испортила. – И чей же еще этот секрет, о котором ты никому не можешь рассказать? – Он поднял на нее покрасневшие глаза. – Нет, с меня хватит! Я поверил тебе и думал, что со временем все прояснится, но ошибся. У тебя есть время, чтобы ты смогла переехать, но я хочу, чтобы ты как можно скорее исчезла. – Он вышел, хлопнув дверью, а она осталась стоять в комнате, из которой будто выкачали весь воздух. Сколько Яра себя помнила, жизнь не давала ей сделать выбор, и приходилось принимать все так, как есть, – жить как получается, и получалось неплохо. Теперь, когда она впервые приняла решение, земля ушла из-под ног. Было ли это правильное решение, она не знала, но забыть обо всем и вернуться к привычной жизни сейчас казалось недостижимым. Выскочив из подъезда, она почти бегом направилась в сторону Цитадели, парящей в волшебном тумане, как мираж над городом. Пять ее стройных башен были видны с каждой маленькой улочки. Ей всегда казалось, что Петербург появился, чтобы обрастать легендами, словно мрачный герой загадочной истории. Он распускал по ветру полы плаща, расшитые тайнами, и молча очаровывал. Чем ближе Яра оказывалась к Цитадели, тем чаще встречала прохожих в длинных мантиях, вычурных кителях и строгих мундирах. Они – герои, сошедшие со страниц неизвестных рассказов, – похитили ее сердце волшебством, которое творили прямо на глазах, и странными разговорами, которые преследовали ее всю дорогу к Цитадели. Яра прошла деревянный мост через пролив. Вблизи Цитадель переставала мерцать, как видение. К ее многочисленным воротам вели широкие ступени. Около них стоял знакомый хранитель в черной форме вместо синей. Макс облокотился на мраморные перила ступеней Цитадели и всматривался в даль противоположного берега Невы. Короткие кудри, скрывавшие широкий лоб, придавали его профилю старомодности, с которой он гармонично вписывался в строгий петербургский пейзаж. Макс увидел ее и махнул рукой. – Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этой громадине. – Яра подошла к нему и подняла взгляд к сверкающим крыльям одной из башен. – В свой первый день я думал так же, – сказал он, и чудная улыбка появилась на его лице: улыбался и хмурился он одновременно. – Теперь не могу и представить это место другим. Оно необыкновенное даже по меркам нашего мира. – Когда ее построили? – спросила Яра, чувствуя, как его голос начал отдалять тяжелое начало этого дня. Макс потер пальцами край подбородка. – В конце девятнадцатого века, – навскидку ответил он. – Вообще, для таких вопросов есть историческая секция в библиотеке. Похоже, что с нее мы и начнем. Он осторожно коснулся ее плеча, предлагая подниматься, и они пошли к железным воротам с изображениями грифонов, через которые оказались в людном холле Цитадели. – Слева, в первой башне – Магистрат. Справа, во второй – лечебное крыло, – говорил Макс, когда они шли через огромный зал. – Ты там уже была. Кстати, Артём передавал привет и звал в гости на чай с печеньем. Она только едва заметно улыбнулась в ответ, встретив его обманчиво хмурый взгляд. – Имей в виду, что у него в долгу лучше не оставаться, – добавил Макс. – Даже если речь о печеньках. В центре людного прямоугольного зала возвышалась огромная женская статуя с раскинутыми крыльями. В правой руке она держала меч, опущенный острием вниз, а ее левая рука поднимала венок высоко над головой. Подножие статуи окружал фонтан с островками в виде беседок и мраморными переходами между ними. По бокам тянулись сводчатые пролеты с множеством арок и скульптур, а уровнем выше узкие четырехметровые окна освещали зал, пропуская яркие лучи солнца. Потолок у главного зала был многоуровневый с барельефами, которые даже на таком расстоянии можно было легко разглядеть: все их сюжеты, главными героями которых были маги, пронизывали ветви невидимого дерева. Его крона разрасталась от летящей статуи богини Ники и простиралась над всем холлом. У входа в библиотеку, которая находилась в третьей башне, их встретил пожилой мужчина в зеленом свитере. У него на столе стояло винтажное зеркальце, а рядом лежал малиновый платок. Он приятно улыбнулся Максу и пропустил их в главный зал, а его глаза проводили их завистливым блеском. – Что с ним не так? – вежливо поинтересовалась Яра, когда не смогла найти объяснение увиденному. – Это старший и единственный библиотекарь. У него безобидная форма шизофрении. С большей частью его личностей легко поладить, но лучше не ссориться и с остальными, потому что ты будешь проводить тут много времени, – объяснил Макс, когда они вошли в библиотеку. – Самообучение – чуть ли не основное твое занятие, помимо магической практики, конечно. Внизу, – он показал рукой на ряд стендов на первом ярусе, – практически все, что нужно будет прочитать из обязательного списка, но я хочу показать тебе кое-что еще. Они поднялись наверх. Здесь пахло пылью, клеем и чем-то, напоминающим чернослив. Этот запах пробуждал внутри нечто родное и давно ушедшее. Стеллажи стояли гораздо плотнее. В проходах между ними двое с трудом могли разойтись. Макс шел впереди, разглядывая надписи на торцах. – Вот этот, – показал он и свернул из прохода. – Здесь собраны работы современных авторов по изучению природы магии. На многое из того, что сейчас заставляют учить перед экзаменами, уже давно можно смотреть с разных точек зрения. Смело можно читать труды Рендома Фогга, Данны Лайте, Стеллы Бертон. – Он перечислял имена, и его глаза сосредоточенно разглядывали корешки книг. – Кое-что на занятиях не рассказывают вовсе. Например, контроль сознания. – Его рука вытащила толстую книгу в черном кожаном переплете с серебряным обрезом. – Применять его с частичным или полным замещением сознания нельзя даже по отношению к животным. Говард Фертон. – Давай чуть медленнее, – остановила его Яра. – Что значит с полным или частичным замещением сознания? – Проще говоря, один маг заставляет другого делать то, что ему нужно, или подавляет его сознание, захватывая тело, – объяснял Макс, вернув ее вниманию свой взгляд, ненадолго застрявший на полках с книгами. – Школа магии контроля делится на три степени тяжести, их еще называют уровнями. Третий уровень, который полностью запрещен, включает в себя захват разума, внушение желаний и внедрение или изъятие воспоминаний. Второй, который по большей части запрещен, но используется в исключительных случаях, включает в себя контактную связку. Чаще всего ее используют хранители для переговоров во время операций. И первый уровень, который разрешен, включает сопротивление и контроль настроения. Это в общих чертах, потому что у всех этих понятий есть разновидности. Например, для переговоров второго уровня не обязательно использовать только слова, можно делиться визуальными образами, а контактная связка позволяет на расстоянии применять свою магию так, как это необходимо напарнику. Это называется нейросиловая связь. Можно также делиться воспоминаниями и создавать иллюзии, но их, в свою очередь, нельзя путать с изменением памяти. А вот контроль настроения, например, разрешен, но если кто-то тебе его портит, можешь сказать мне, я разберусь, – закончил он, с веселой самоуверенностью пожимая плечами. – Похоже, я ошибочно полагала, что все куда проще, – укладывая в голове услышанное, произнесла Яра. – Чтобы овладеть всеми тремя уровнями контроля, сначала нужно пройти ряд сложных психологических тестов, а потом три года отучиться в закрытой школе имени Фертона, – покачав книгой с серебряным обрезом в руке, сказал Макс и поставил ее обратно. – Туда очень строгий отбор и большой конкурс. Еще можно учиться в Чертоге Асуры, но с их выпускниками в Европе почти никто не работает. Считается, что они недотягивают по стандартам обучения, хотя в целом гораздо глубже изучают контроль сознания даже на вступительном магическом курсе. – А где находится эта школа Фертона? Макс ухмыльнулся: – В Лондоне. – Тогда понятно. Устранили конкурентов? – спросила она, не оставляя ему паузы для ответа, который и так уже знала. – Но ради чего? Чем в итоге они занимаются после выпуска? – В судебной системе по большей части все держится на Сфере, – продолжал отвечать он. – Она постоянно сканирует магическую активность в городе, собирает и хранит информацию, как огромная база данных, и выявляет нарушения. Но и Сфера не всевидящая. Бывает, что преступление совершается в слепой зоне, и тогда мы ищем свидетелей. Если есть один, то дело идет в обычном порядке через суд. Если же есть трое или большее количество свидетелей, а их показания при этом расходятся, то можно использовать закон Фертона. Маги из его Ордена вынимают события прямо из головы. Престижная работа с кругленькой суммой ежемесячных выплат и бонусом в виде права использовать контроль сознания второго уровня. – Почему не меньше трех? – удивилась она. – На основе воспоминаний одного или двух свидетелей бывает сложно составить достоверную картину случившегося, потому что память достаточно субъективна и фрагментарна. – Макс посмотрел по сторонам, прежде чем продолжить. – Ты помнишь, во что был одет Артём, когда первый раз попала в Цитадель? – Ну, это легко, – с азартом ответила она. – На нем была длинная белая мантия. – Да, но он носит ее расстегнутой. Что было под ней? – Не знаю, но зато теперь я не упускаю возможности купить тот шоколад, которым он меня угостил. – Вот видишь, – довольно кивнул Макс, не сводя с нее глаз. – А еще воспоминания иногда специально конструируют и внедряют ложным свидетелям. Тогда трудно понять, что произошло на самом деле. Особенно если архитектура этих воспоминаний создана одним магом. Поэтому закон и требует трех свидетелей. Сравнивая два одинаковых варианта развития события, проще выявить в них нестыковки и понять, ложные ли они относительно того варианта, с которым расходятся. – Неужели можно просто стереть человеку память, заставить делать что угодно или создать для него ложные воспоминания? – пытаясь поверить в то, что только что услышала, снова спросила Яра, будто, если Макс повторит, сделать это станет легче. – Можно, но это запрещено законом, – уточнил он. – И часто такое происходит? – Сложно сказать. – И что тогда делать? – Держаться рядом с хорошими парнями. – Макс улыбнулся так, словно хотел бы дать другой ответ, но просто не мог. – Что еще… – протянул он, а она задумалась, пытаясь заставить себя снова внимательно его слушать. – Наполнение энергией. Сила мага – ресурс ограниченный, но восполняемый, поэтому многие заранее переносят ее в различные предметы, начиная от артефактного оружия и заканчивая чернилами для татуировок. Процесс требует времени, но таким образом периодически можно намного увеличивать свой запас сил. – Макс прошел секцию стеллажа и снова указал на полку: – Николас Ребель. Тут несколько томов, но прежде лучше почитать «Основы магической анатомии». Те, что из обязательного списка литературы для студентов вступительного курса, или Бенедикта Уилсона. На корешках томов в темных тканевых переплетах красовались изящные тиснения, напоминающие мазки пыльно-сиреневой краски. Они сияли неярким светом, как и посох хранителя. Макс заметил ее взгляд и перекинул его вперед, не снимая с ремня. Яра с любопытством коснулась одной из его прожилок, тянущихся по всей длине посоха и источающих мягкий синий свет. Наверху посох украшал серебряный орел с парой аквамаринов вместо глаз. – Он теплый, – с неожиданным даже для себя удивлением произнесла она. – Сейчас посох не полностью заряжен, – объяснил Макс. – Обычно он горячий. – И так можно сделать с любым предметом, – спрашивала Яра, выбирая слова, – наполнить энергией? – Да, – кивнул он, убирая посох за спину. – Если ты собираешься черпать из него силу, когда это потребуется, то лучше, чтобы это была вещь, которая всегда с тобой. И чем больше предмет, тем больше магической энергии он может вместить. Они прошли дальше между стеллажей, удаляясь от прохода. – Здесь еще есть несколько хороших книг по зачарованию. Если коротко, то это изменение свойств предмета. Пэррис Паркрафт. Макс достал с верхней полки первый из двух томов и открыл книгу. Его большие пальцы с широкими костяшками быстро переворачивали белоснежные страницы, пока он рассказывал о перестроении структур. – Прежде чем маг сможет зарядить предмет, его нужно преобразовать таким образом, чтобы он смог вмещать и удерживать магию. После чего можно изменять его свойства или добавлять новые. Например, прочность или невидимость. – Значит, можно пользоваться магией друг друга? – спросила Яра. – Не совсем. Например, в случае с сетями, которые нейтрализуют магию, мы не используем чужую энергию, а только сам предмет, зачарованный другим магом. Силой из чужого артефакта я воспользоваться не смогу. – Он поставил книгу обратно. – В чаротделе Цитадели самые сильные маги. Они чаруют предметы. Сети. Отводы. Такие виды магии после активации работают сами, пока не спадают – ослабевают до такой степени, что рассеиваются. – А сети хранителей нейтрализуют всю магию? – Нет, под нашими сетями можно использовать защитную магию и контроль сознания для переговоров. Чтобы нейтрализовать всю магию, сеть должна быть очень мощная. Таких почти не делают, и они запрещены законом, потому что работать под ними гораздо опаснее, – объяснил Макс и с уважительным удивлением отметил: – Ты любознательная… Он рукой показал, что можно возвращаться к проходу. – Обучение с этого года длится всего семь месяцев, и оно достаточно поверхностное. Ваша группа будет учиться извлекать энергию и изменять ее в пространстве. Можно назвать это тренировками с магической нагрузкой. Через несколько месяцев, когда ваши способности окрепнут, можно будет применять магию по отношению друг к другу, а на конец останется только перемещение, но никакого зачарования, регенерации или контроля сознания. Яра обернулась в узком проходе: