– Эх, не думала я, что свой выходной день проведу в компании с ментами. Совсем у меня другие планы на этот день были. На это ей Данила возразил, что он не знает, что за планы были у самой Кристины, а вот у судьбы на ее счет были вполне четкие планы, и лишь настоящее чудо спасло ее от сегодняшнего свидания с самим Господом Богом. Поразмыслив об этом хорошенько, Кристина перестала капризничать и сказала, что теперь осознала нависшую над ней опасность и готова сотрудничать с кем угодно, лишь бы ей помогли найти и наказать преступника, покушавшегося на ее жизнь. Глава 12 В отделении их ждал еще один сюрприз. Даже без всякой приставки «сюр». Это был просто приз. И звали его Глеб Игнатьевич. Когда Вероника увидела знакомую фигуру, у нее сильно заколотилось сердце. Глеб Игнатьевич расположился перед кабинетом следователя и вальяжно закинул нога за ногу, словно говоря: человеку моего уровня опасаться какого-то следователя просто глупо. Когда имеешь связи, все в этой жизни решаемо. И все-таки Глеб Игнатьевич был вынужден находиться в отделе полиции, а не где-нибудь в более приятном месте. А значит, не все и не всегда удавалось решить с помощью собственного влияния и чьих-то связей. Кристина тоже не осталась в стороне. – И вы тут! – громко воскликнула она и тут же похвасталась: – А меня только что пытались убить. Представляете? Глеб Игнатьевич ее восторга по этому поводу не разделял. Он отвернулся. И всячески давал понять, что к задушевным разговорам и вообще какому-либо общению не склонен. Но Кристина не была бы сама собой, если бы обращала внимание на такую ерунду. Когда Кристине приходила в голову какая-то мысль, выбить ее оттуда было затруднительно, преграды Кристину не смущали, а лишь еще сильней раззадоривали. – Говорят, это вы нас троих приказали убить, – продолжала она. – Мы и сообщника вашего видели. Того самого, который за рулем угнанной машины сидел, на которой меня хотели переехать. Глеб Игнатьевич возмущенно воззрился на нее. – Ты в этом меня обвиняешь?! – спросил он. – Вас! А кого же! Вы Антона с Полинкой приказали убить, а на мне у вас осечка вышла! – Это невероятная ложь! – Морду лица вашего сообщника я запомнила прекрасно! – пугала Кристина своего бывшего хозяина. – Сейчас я его нарисую, и следователь живо его найдет! – Глупая девчонка! – И сообщник вас тут же выдаст! Кому охота одному на нарах париться! – Если бы это была не ты, своими бы руками придушил! – Ага! – торжествующе завопила Кристина. – Признаетесь! Признаетесь, что хотите меня убить! – Хочу! Но не буду. Кристина начала кричать, что это все враки, что она докажет, что он убийца. Глеб Игнатьевич в ответ советовал ей заткнуться. Разговор у них пошел на таких повышенных тонах, что из соседних дверей стали выглядывать сотрудники. И когда казалось, что вот-вот Кристина с Глебом Игнатьевичем сойдутся в рукопашной, как раз в это время очень вовремя появился сам следователь, который и навел среди посетителей некоторое подобие порядка. Глеба Игнатьевича, который все еще выкрикивал какие-то бранные слова в адрес Кристины, помощники Никиты Петровича увели в один кабинет. А торжествующая Кристина и притихшая Вероника оказались в другом. Данила подсел к Веронике, а за Кристину взялся другой работник, который подвел ее к столу, выдал лист бумаги и карандаши и предложил изобразить физиономию того человека, который, по ее предположению, собирался ее убить. – Что значит собирался? Он бы меня убил! Вот они свидетели, не дадут соврать, видели, как на меня машина мчалась. Провидение меня спасло! Ч-У-Д-О! И угольный карандаш в руках Кристины бойко запорхал, выводя очертания чьей-то физиономии. Получалось неплохо. А она была не без способностей, эта дикая девчонка, волей судьбы лишенная возможности получить нормальное образование. Какое-то время Данила молча наблюдал за художницей, потом подсел поближе к Веронике и прошептал: – Вне зависимости от того, кого нам изобразит Кристина, арест Глеба Игнатьевича – это дело решенное. Только т-с-с-с… Я тебе ничего не говорил. Но Вероника уже услышала достаточно, чтобы любопытство в ней разгорелось со страшной силой. – Да ты что? Правда? Такой важный человек… И убийца? Кристина покосилась в их сторону. И молодым людям пришлось еще ближе наклониться друг к другу. Кажется, Данила не имел ничего против этого. Да и весь этот разговор завел исключительно с одной целью: оказаться поближе к Веронике. – Мы же все видели Глеба Игнатьевича в коридоре. Он держался очень самоуверенно. – Ну, от самоуверенности его Никита Петрович живо вылечит. Когда задержанному предъявят все имеющиеся у нас улики, хорохориться он мигом перестанет. – Что ты! – поразилась Вероника. – И улики у вас уже есть? – А то! Полно! Собирали буквально ворохами! Данила даже приосанился, всем видом давая понять, что он лично имеет не последнее отношение к этому факту. Вероника жаждала узнать подробности. И Данила не стал ее мучить. – В общем, слушай, – зашептал он, наклоняясь к Веронике совсем близко. – Дело было так… Из рассказа Данилы стало ясно, что подозрения на счет Глеба Игнатьевича возникли у опытного следователя даже еще раньше, нежели у парочки сыщиков-любителей с собакой. Да и как иначе могло быть, если найденные на местах совершенных преступлений улики буквально кричали о виновности или по меньшей мере причастности чиновника к случившимся смертям. – В доме у Полины был обнаружен органайзер Глеба Игнатьевича. Видно, память у него уже не та, что в молодости, приходится ему вести записи предстоящих дел. – Я думала, что у него для напоминаний есть секретарша… Ну, и еще помощники. – Этот органайзер был посвящен не рабочим моментам, а почти исключительно личной жизни мужчины. Куда пойти с женой, с кем встретиться из педагогического состава в школе у своей младшей дочери Стеши, кого отправить следить за старшей дочкой. – Следить? – Да, да, Глеб Игнатьевич не брезговал такого рода присмотром за своей Ульяной. Таким образом он был полностью в курсе ее встреч с Антоном. И по этому поводу существует несколько отметок, которые нас особенно заинтересовали. – А давно он ведет этот органайзер? – Думаю, что в январе каждого года Глеб Игнатьевич заводит новый органайзер. В этом первая дата соответствовала первому дню года. – Жаль, – вздохнула Вероника, у которой уже мелькнула мысль, как можно было бы использовать в своих целях эту слабость подозреваемого, чтобы узнать, с какой целью год назад он возил трех своих подчиненных в «Золото Аляски». – А где он прячет свои прошлогодние органайзеры, ты не знаешь? – Понятия не имею. А это важно? – Хотелось бы понять, почему год назад Глеб Игнатьевич разом уволил трех своих сотрудников – учительницу музыки, которая давала уроки его дочери. Личного водителя. И горничную. – Ты говоришь про Полину, Антона и Кристину! Понимаю. Но, уверяю тебя, в нынешнем органайзере есть записи куда интересней. Например, тот день, когда убили Полину, помечен у Глеба Игнатьевича красным цветом. И день убийства Антона также! – Он может объяснить это любой другой причиной. День рождения друга или любимой собачки его жены. – А время? Он отметил не только дату, но и время, когда произошли эти два убийства! – Очень неосторожно с его стороны, – заметила Вероника. – Более чем легкомысленно! Но он это сделал! Да еще забыл органайзер в квартире у Полины, с которой, по его собственным словам, не встречался с момента ее увольнения. Как тебе? – Но Полину убили в парке. – То-то и оно! В парке на месте преступления мы нашли принадлежащую Глебу Игнатьевичу визитницу. – Он оставил свою визитку на месте убийства? Вероника задумалась. Как-то ей слабо верилось, что Глеб Игнатьевич отправится лично душить Полину. Не говоря уж про убийство Антона, где вообще все произошло крайне жестоко и совершенно не вязалось с вальяжным образом Глеба Игнатьевича, который с годами изрядно располнел и откровенно зажрался. Вряд ли такой упитанный господин смог бы размахивать железным дрыном. Того и гляди, его самого хватил бы удар от чрезмерной нагрузки. – И как быть с кровью, которой должен был быть испачкан убийца Антона? Глеб Игнатьевич фигура публичная, рабочий график у него очень жесткий, все свое рабочее время он проводит на людях. Допустим, четверть часа для убийства Антона он сумел бы выкроить, но потом ему нужно было принять душ, отмыться от брызг крови… Перед глазами Вероники встала картина с крошками серого вещества на стенах ванной. И крепко зажмурившись, чтобы избавиться от этого видения, она пробормотала: – Крови и всего прочего. – А если я тебе скажу, что убийца был в костюме? В специальном костюме из латекса, который затем можно легко снять и остаться совершенно чистеньким. – Это что же за костюм? – Ну, специальный такой костюм… – уклончиво ответил Данила, почему-то подозрительно розовея. – Какой?