— Не думаю, что в этом есть какой-то смысл, — ответил Эйрих. — От вероломных визиготов я ожидаю какой-нибудь подлости, поэтому поединок устраивать бессмысленно. Катись дальше к своим войскам, Аларих. — Пошёл ты, в№%лядок!!! — не сдержал ярости Аларих и стеганул своего коня. — Я возьму твою мать в наложницы и буду каждый день отдавать её своим воинам!!! А сестру твою я сделаю своей женой и ты будешь сидеть в клетке в моей спальне, и смотреть, как я её сношаю каждую ночь!!! Самообладание его, по всей видимости, было сильно подорвано поражением и изнурительным походом, поэтому чувствовалось, что он едва сдерживается. — Какое жалкое зрелище… — вздохнул Эйрих. — Рейкс, вопящий, словно женщина — это даже хуже скулящей псины… — Я хочу, чтобы он достался нам живым, — сдерживая гнев, произнёс Зевта. — Если у него не хватит духу наложить на себя руки, — пожал плечами Эйрих. Делегации переговорщиков вернулись к своим войскам. Неприятно, что визиготы возместили потери двумя союзными племенами, но план сражения Эйриха, а также заготовленные им стратегемы, предусматривали превосходящие силы противника, потому лишние десять-двенадцать тысяч особой погоды не сделают. Левый фланг был надёжно защищён от подхода войск берегом реки, с правого фланга есть много сюрпризов, но основное действо будет происходить не на флангах… — Стройте войска, — приказал Эйрих тысячникам. — Катите осадные машины на заготовленные позиции и позаботьтесь о телегах. — Сделаем, претор, — ответил за всех Атавульф. Вновь началась суета, ничуть не похожая на ту, что воцарилась в лагере визиготов. Десятки тысяч людей перемещались по грязи, в которую быстро превратилась трава некогда чистого поля. Копья вздымались к небесам, звенел металл, ругань раздавалась с обеих сторон — готовилось грандиозное кровопролитие. Сегодня решится всё. Остготы или визиготы. Демократия или монархия. /29 июля 409 года нашей эры, Гуннская держава, ставка кагана Руы/ —… мы просим немного воинов, но предлагаем много золота! — продолжал увещевать самого могущественного человека степей консул Балдвин. — Всё ещё неубедительно, — покачал головой Руа. — Если вы проиграете, то не видать мне второй выплаты и своих воинов. Причин для отказа у рейкса гуннов было много. Главная причина — то, как сильно скажется поражение его воинов на его положении. Победа остготов принесёт только золото, а вот поражение нанесёт ощутимый удар по репутации. Среди гуннских родов его принимают не все, часть ведёт себя с ним уважительно только по причине его превосходства в числе воинов. Есть безусловно верные, есть условно верные, а есть абсолютно неверные. Иметь дело приходится со всеми, потому что нельзя убивать всех, кто тебе не нравится. Но второстепенной причиной служили личные отношения Руы с Эйрихом. Тяжело забыть, что этот сопляк убил его отца. Да, в честном поединке, да, во время налёта гуннов на остготскую деревню, но он убил его отца. Мундзук и Озбарс относятся к этому проще, но они не рейксы. Договор с Эйрихом Руу вынудили заключить обстоятельства, потому что, в тот момент, Эйрих был силён. Сейчас же сами обстоятельства создались таким образом, что месть за отца свершается сама собой. Гуннскому рейксу просто не надо ничего делать, чтобы Эйрих проиграл. Хотя, Руа понимал, что гарантий никаких, ведь этот юный остгот уже показал себя стратегическим дарованием, способным бить даже гуннов… Выгоднее всего будет дождаться итогов битвы визиготов и остготов, в ходе которой Эйрих может погибнуть и тогда появятся новые возможности. Со смертью Эйриха Руа больше не будет иметь никаких обязательств перед остготами, поэтому к ним можно будет направить почти всю свою армию и пожать плоды окончательного победителя. А Балдвин, представившийся вторым консулом… Приехал он зря, потому что не получит от гуннов ничего. — Ты зря приехал, Балдвин, — произнёс Руа. — От нас ты не получишь ничего, потому что слова твои неубедительны и я не рискну из-за них своими воинами. Дариураш всё ещё не низведён до ничто, на это, пока что, не было воли Тенгри. В присутствии всё ещё имеющего влияние врага, я не могу выделить и тысячи… хотя… Тут рейкса всех гуннов посетила замечательная идея. А что, если отправить тысячу всадников, а среди них спрятать нескольких особенных воинов, специализирующихся на деликатных задачах? — Я дам вам тысячу всадников, — принял решение Руа. — То золото, что ты уже дал — это полная оплата их стоимости на одну битву. Тебя устроит такое? — Что послужило причиной изменения твоего решения? — поинтересовался Балдвин. — Я просто передумал, — улыбнулся Руа. Примечания: 1 — Комитатенсис — лат. Comitatensis — свита римского императора, которую не следует путать с комитатскими легионами. Вообще, существует некоторая неоднозначность в понимании, что именно со всем этим делом не так, потому что в одних источниках пишут, дескать, комитат — это свита императора и больше ничего, а в других пишут, что существовали ещё комитатские легионы, входящие в полевую армию. Из кучи источников я знаю, что свидетельств существования комитатских легионов дохрена и больше, поэтому я не могу считать, что все они являлись императорской свитой или гвардией. Легионов всего у обеих империй было сорок шесть, часть из них была комитатской, а лимитанеи, как ты знаешь, под излёт империи полностью дооснастили до псевдокомитатов. Если вся эта прорва людей состояла в свите римского императора, то это даже выглядело странно. Непонятно, в общем. Глава двадцать первая. Битва народов. Часть первая /26 сентября 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, окрестности г. Адрианополя/ —… и да пребудет со мной Господь!!! — вещал отец Григорий и десяток священников калибром поменьше. Воины повторяли слова, хотя некоторые из них впервые читают эту молитву. — И да пребудет со мной благодать Его!!! — продолжал священник. — Сохрани меня Господь, сохрани меня силою Честного и Животворящего Креста Твоего под кровом Твоим святым от летящей стрелы, разящих меча и копья, от смертоносной раны!!! А коли смерть Ты мне даруешь, то пусть будет она лёгкой и ненапрасной!!! На противоположной стороне поля брани происходило примерно то же самое, только воинов обрабатывало визиготское духовенство. — Не боясь смерти, но молясь об отпущении грехов, что совершу, к Тебе, Господь, взываю!!! — распалившийся отец Григорий махал кадилом как боевым цепом. — И коли суждено мне пасть здесь, во имя Твоё, то прости меня и прими мою душу в райские кущи Твои!!! Аминь!!! — Аминь!!! — проревели воины, повторившие все его слова. По знаку отца Григория, церковные служки подняли и установили большой деревянный крест, аккурат рядом со ставкой командующего. Священник овеял его крестным знамением и обдал ладаном из кадила. — Сим победиши, воины Божьи!!! — воскликнул он, расставив руки в стороны. — Аминь!!! — возбуждённо проревели остготские воины. Религиозный элемент в деле подъёма боевого духа был очень важен, поэтому Эйрих спланировал весь этот ритуальный процесс ещё несколько декад назад. Должно было получиться просто, но веско — чтобы все поняли и приняли ритуал. Согласно буквальной трактовке арианской веры, убийцам нет прощения и места в райских кущах. То есть, что бы ты ни сделал, искупления не будет. Вульфила так не считал, не считает так же и отец Григорий, ставший важнейшей духовной шишкой их племени, но против факта не пойдёшь — антитринитарная концепция арианства портит всё и никейцы в чём-то правы. Недавно проходил знаковый съезд остготских священнослужителей, где они порешили, что да, никейская претензия обоснованна и надо что-то думать. Основная беда была в том, что и Арий тоже был прав: любой желающий может найти множество письменных доказательств, что Иисус называл бога Отцом, что уже ставит под сомнение вопрос триединства. Правда, есть оговорка, что тот же Арий называл Иисуса богоподобным и созданным богом ради создания мира до начала времён и веков. Только вот никейцы эту трактовку не принимают ни в каком виде, поэтому религиозный спор так и останется неразрешённым. Эйрих бы, окажись он на месте отца Григория, давно плюнул и перекрестил всех ариан в никейцев, потому что неразрешимая проблема, оборачивающая против ариан все остальные течения христианства, существует и как с ней разбираться никто не знает. Но это неизбежная потеря репутации, власти и вообще очень трудно будет потом смотреть прихожанам в глаза, когда они будут спрашивать насчёт верности всех былых проповедей. Отец Григорий на такое не пойдёт, а Эйрих не собирается лезть в эту яму со змеями, потому что поступать так — выходит на хорошо известное противникам поле боя, где они могут легко взять верх опытом. В итоге, он окончательно решил для себя, что пусть отец Григорий разбирается со всем этим сам, но не пихает, при этом, духовное в мирское. Сенат и Магистратура отдельно, а Церковь отдельно. Ведь согласно убеждениям Эйриха из прошлой жизни, не должна религия влиять на жизнь людей подобно светской власти. Хочешь верить во что-то верь, но не лезь с этим к другим — тогда будет порядок в державе. Тем временем, ритуальная часть была закончена, отец Григорий коротко кивнул Зевте и убыл в свой шатёр. Он сделал сегодняшнюю работу и мог отдыхать вплоть до первого поступления тяжелораненых. Потом начнётся его основной фронт работ, связанный с последними исповедями умирающих и формальным отпущением им грехов. В арианстве отпущение грехов священнослужителями существует, но никейцы выводят, что из самого арианского же течения это отпущение недействительно, ибо непризнание триединства отвергает догмат искупления. Очень повезло, что этот теологический спор редко покидает церковные своды и обычные воины о таком не задумываются. Эйриху было искренне интересно, как отец Григорий будет выводить арианство из этого тупика… — Похоже, они передают нам право начала битвы, — констатировал Саварик, стоящий рядом с Эйрихом. — Похоже на то, — согласился тот. — Но начинать мы не будем. У кого больше воинов, тот и начинает. Это при численном превосходстве можно делать первый шаг и смотреть, чем на это ответят противники, а когда у тебя в два раза меньше воинов, любой первый удар приведёт к тому, что ты подаришь врагу десятки вариантов противодействия. Около получаса ничего не происходило, армии стояли друг напротив друга, но никто не начинал. Ставка Алариха была отлично видна отсюда, он тоже использовал небольшую возвышенность, с которой удобно наблюдать за действиями противника. И Эйрих видел, что Аларих тоже стоит посреди своей ставки и ждёт. — Ладно, заряжайте орудия, — приказал Эйрих. За прошедшие дни подготовки к битве, Эйрих лично поучаствовав в сооружение кое-чего, доселе неизвестного всем механикам из старых римлян и греков. Может, кто-то и знал, но в прочитанных трудах ни о чём подобном не упоминалось. Римские и греческие камнемёты использовали принцип накручивания жил на парные или одинарные балки, располагаемые вертикально или горизонтально, в зависимости от замысла создателя, а Эйрих, ещё по прошлой жизни, знал осадные орудия на другом принципе метания. «Хуйхуйпао» (1) — орудие, которое Темучжин видел у войск Мавераннахра. Оно использует для работы противовес в виде деревянного короба, плотно набитого камнями или свинцом. Мусульмане называли их «манджаниками», причём это слово было более близким остготам, которые никак не могли правильно произнести вроде бы простое слово… За прошедшие двадцать дней и ночей Эйриху удалось собрать лишь три работоспособных камнемёта, мечущих камни на дистанцию до восьми актов с разлётом где-то плюс-минус один акт. Очень неточно, но при целях Эйриха это было не особо важно. «Осадные мастера», то есть случайные воины, крепко проинструктированные Эйрихом об алгоритмах эксплуатации не особо-то и сложных, если сравнивать с торсионными машинами, конструктов, повернули орудия в нужном направлении и начали свою ответственную работу. Действий там минимум: устанавливаешь лукошко в специальную борозду, помещаешь в лукошко грубо оббитый камень, крутишь нехитрый механизм поднятия противовеса, после чего выдёргиваешь упор и наблюдаешь, как действуют почти сверхъестественные для тёмного ума силы. Для Эйриха ничего сверхъестественного в этом всём не было, больно много книг о механике он прочитал, но в первое время даже он восхищался тем, как, оказывается, можно соединять знания из двух разных жизней.