Когда приблизились визиготские подразделения, от боевого порядка их предшественников остались лишь незначительные островки сопротивления, подавленные к моменту вступления вражеского резерва в бой. Аларих неистовствовал, всё шло совсем не так, как он планировал. Численное превосходство ему полноценно реализовать не удалось, потому что на левом фланге этого не позволяла Арда, а на правом фланге сильно мешали эквиты Эйриха. «Не будь эквитов, нам бы уже давно пришёл конец…» — подумал претор. Визиготы затеяли какую-то непонятную активность на правом фланге. Эйрих сфокусировался на этом направлении и через неплотный дым разглядел полноценных пикинёров, марширующих с попытками сохранения строя. В руках у них были длинные контосы, но щитами и кольчужными бронями их не оснастили. Они шли медленно, но шли. — Вот теперь пора вводить резерв, — решил Эйрих. — Хродегер, Аравиг, берите свои тысячи и идите на правый фланг. — Есть! — стукнул себя по груди Хродегер, выдернувший из почвы свою спату. Две тысячи приемлемого качества воинов выстроились в нестройные колонны и двинулись на перехват пикинёров. Аларих доказал, что не дурак, хотя ему следовало позаботиться о выводе пикинёров около часа назад. Возможно, это подразделение вооружили контосами почти только что, поскольку среди выстроенных перед сражением воинов Эйрих не увидел ни одного пикинёра. Скорее всего, это реакция рейкса на тотальное превосходство конницы противника, доказанное почти в самом начале боя. Хродегер был ведущим, поэтому его воины первыми столкнутся с пикинёрами, которые начали двигаться ещё медленнее и «утягивать» построение ещё плотнее. — Две алы эквитов — на фланг пикинёров! — приказал Эйрих. — Остальные — прикрытие! Сигнальщик протрубил в рог и начал давать команды. Бойня продолжилась. Накал противостояния быстро достиг предыдущего уровня и затем с лихвой превысил его. Звон металла стал будто бы громче, но к нему добавились звуки топота множества копыт откуда-то справа. Эйрих увидел на холме справа от места сражения группу всадников, выглядящих как степняки. Гуннов он не ждал, но похоже, что они, всё же, прибыли. От этого отряда степняков отделился единственный всадник, который во весь опор помчался к командной ставке остготов. Аларих не ждал дружественных гостей, поэтому сразу направил к новоприбывшим лёгких всадников из резерва, со вполне понятными целями. Спешащий к Эйриху всадник оказался вторым консулом Балдвином, имеющим рассеянный вид. И больше всего неправильного было в том, что он один, без охранявших его воинов, которые остались с гуннами. — Эйрих!!! — закричал второй консул, когда до ставки оставалась сотня пассов. Гунны перестроились в атакующий порядок, чтобы встретить теперь уже точно вражеских всадников. Меньшая часть гуннов вооружена степными аналогами контосов, а большая часть использовала составные луки. Эйрих быстро понял, как именно они собираются отражать нападение. — Эйрих!!! — слетел с лошади Балдвин. — Руа прислал лишь тысячу всадников, но сказал, что это лучшие его воины!!! — Рад видеть тебя, Балдвин, — распростёр объятия Эйрих. — Но ещё больше радует меня, что ты приехал с хорошими вестями! Второй консул крепко обнял его, затем подошёл к улыбающемуся Зевте и обнял уже его. — Спокойно добрался? — спросил его Зевта. — На море была буря, но бог миловал, — произнёс Балдвин. — Руа встретил не очень благосклонно, он не хотел давать ни одного воина, ссылаясь на то, что Дариураш ещё представляет угрозу, но затем передумал. И дал лишь тысячу, вместо запрошенных пяти. Зато я сэкономил деньги. — Тысяча воинов лучше, чем ничего, — ответил на это Эйрих. — И сейчас мы увидим, чего они стоят… Всадники Алариха опустили свои пики параллельно с землёй, готовясь нанести таранный удар с двух рук, часть гуннов поехала их встречать, но зато остальные разделились на две группы и поехали огибать противника с флангов. Связать боем и расстрелять с двух сторон — классическая для Темучжина тактика борьбы с земледельцами, посмевшими тягаться с ним в конном бою. Столкновение прошло тяжело, многие противоборствующие всадники взаимно истребили друг друга прямо в первые секунды, а затем в визиготов полетели стрелы с флангов. Это одна из причин, почему конница земледельцев всегда будет проигрывать коннице степняков. Даже римляне придумали набор в ауксилии при легионах эквитов-сагиттариев, но не имели от этого особого успеха, ведь много их они набрать не могли, а малым числом конные лучники ни на что не влияют. Раньше у старых римлян до трети лучников были конными, потому что им сильно досаждали парфяне и персы, славные тем, что у них всегда было много конных лучников и тяжёлых всадников, но потом тенденции привели к тому, что конных лучников современные римляне предпочитали нанимать, а затем вообще набирать из степняков-федератов. Последнее было очень ненадёжным делом, потому что в молве римских городов и дворцов «федерат» (1) порой синонимичен «предателю». В это время, воины Хродегера уже сцепились с визиготскими пикинёрами, погибая от многочисленных ударов длинными контосами. Эквиты, обошли пикинёров с левого фланга, зашли в тыл, Аларих взбешённо бросил на землю щит, осознав, что прохлопал момент, после чего дал сигнал отправить туда хоть кого-то. Но кого бы он ни послал, пикинёрам его уже конец. Кто-то из них развернулся, чтобы отразить удар в тыл, но правильно построить войска им не удалось, поэтому эквиты потеряли до пяти десятков бойцов, после чего быстро продавили строй и нанесли сокрушительный ущерб живой силе и боевому духу противника. А дальше была работа для Хродегера, который не упустил случая и усилил натиск, разомкнув построение врага и разделив его на две части. После этого пикинёры попытались бежать, хоть куда и хоть как, что лишь обрекло их на позорную гибель… Аларих не имел кавалерии, которая почти вся убилась об эквитов, а затем окончательно пала от рук гуннов, поэтому контроля правого фланга, то есть, для него, левого фланга, не имел и восстанавливать его было нечем. Эквиты отошли на очередную смену контосов, а Хродегеру Эйрих дал сигнал атаковать ближайших противников, связанных боем с уставшими остготскими воинами. Усталость сказывалась, где-то уже наблюдалась просадка и колебание линии соприкосновения, но выдержать его воины должны, ведь все понимают, что стоит дрогнуть хоть кому-то и это приведёт к гибели многих тысяч. На реке легионеры начали брать верх, из воды вылезали измождённые вражеские воины, умудряющиеся выбраться, несмотря на вес брони. Оружия при них, как правило, не было, поэтому они становились лёгкими жертвами для выделенных Эйрихом воинов, стоящих за основным боевым порядком. Сопротивления секунды назад боровшиеся за жизнь «моряки» оказать не могли, поэтому их брали в плен, после чего отводили за командную ставку, ближе к обозу. Также иногда из реки выбирались легионеры с сожжённых союзных кораблей, но выбирались они нечасто, потому что остготских кораблей сгорело не так уж и много. Эйриху было жаль, что отличные воины погибли так бездарно и напрасно, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Визиготских дромонов осталось всего три и командиры их приняли решение, что сегодня они не выиграют. Начался почти одновременный разворот двух целых и одного горящего судна, после чего визиготы интенсивно заработали вёслами — два пошли на северо-запад, а одно к ближайшему берегу. Это была победа, сильно впечатлившая Эйриха. Одно дело, когда в сражении на воде побеждают специально обученные воины на специально предназначенных для этого кораблях, но совсем другое, когда совершенно не готовые к такому абсолютно сухопутные воины, сидящие на транспортных дромонах. Корабли победителей пошли вслед за отступающими, но не с целью добить их, а с целью исполнить, наконец-то, своё предназначение. Эйрих с довольной улыбкой наблюдал, как умелые кормчие выводят корабли в направлении берега за позициями противника, после чего врезаются в мокрую почву и «заезжают» на неё почти на половину корпуса. И практически сразу после этого на берег начали высыпать легионеры, прекрасно знающие, что делать дальше. — Наконец-то, — произнёс Эйрих удовлетворённо. Половина легиона быстро собрала когорты и сходу атаковала на левом фланге, врезавшись в ошеломлённых столь резким поворотом судьбы визиготов. А Аларих только и мог, что смотреть, потому что почти весь его резерв уже задействован… Визиготы уверенно проигрывали, несмотря на своё чуть более, чем двукратное, численное преимущество. — Ты сказал, что он ничего не хотел давать, но затем передумал. Почему? — поинтересовался Эйрих у второго консула. — Было похоже на влияние настроения, — пожал плечами Балдвин. — Может, советники насоветовали? — предположил Эйрих. — Нет, в его юрте не было никаких советников, — покачал головой Балдвин. — Это потом его отговаривали некоторые гуннские вельможи, но Руа принял окончательное решение. Думаю, с Дариурашем у него не всё так гладко, как об этом говорят. Власть гуннского рейкса не так крепка, как он старается показать — это было понятно Эйриху с самого начала. Он уже был почти на месте Руы в своей прошлой жизни. Да, главные победы уже состоялись, да, нет больше в степях силы, способной противостоять ему, но роды надо как-то удержать от всеобщей свары, а для этого лучше иметь многочисленное войско, на фоне которого родовым старейшинам и крупным нойонам будет страшно даже быть недовольными, не то, что дерзить. А потом бесчисленные переговоры, клятвы верности, договоры, устранение нелояльных, укрепление войска — это отнимает много времени. И если при этом существует недобитый враг, трущийся где-то на границах, то затевать какие-то мало-мальски крупные походы просто неразумно. Даже тысячу выделять каким-то посторонним, пусть и за большие деньги — это непозволительная роскошь. Но Руа выделил. И Эйриху, который просил без особой надежды на успех, очень непонятно, почему. Возможно, действительно польстился деньгами, с помощью которых потом будет гораздо легче вести переговоры со старейшинами и вождями, но этот аргумент выглядел в глазах Эйриха слишком натянутым. У гуннов много золота и серебра, они регулярно получают их у своих данников из покорённых племён, Руа точно является очень богатым человеком, который точно не обеднеет от того, что очень щедро задобрит хоть сотню старейшин. «Тут что-то ещё…» — подумал Эйрих, наблюдая за тем, как Аларих взбирается на коня. Он либо бежит сейчас, что лишь отсрочит неизбежное, либо собирается лично вступить в бой, чтобы погибнуть достойно и войти в историю как честный рейкс, павший вместе со своим войском. Наблюдая за действиями проигрывающего полководца с интересом, Эйрих чуть не упустил момент, когда на коня взобрался Зевта. — Ты куда? — спросил его Эйрих. — Он бросает мне вызов! — возбуждённо проговорил консул. — И я его приму! Аларих действительно дал сигнал вызова на поединок. При нём сотня знатных воинов на конях, а Зевта быстро раздал команды своей избранной дружине. Седоусые и седобородые воины, «оставшие мечи остготского народа», всё это время даже не рассчитывавшие, что Эйрих вдруг решит бросить их в бой, взбодрились, быстро проверили сёдла и экипировку, после чего вооружились контосами. Консул тоже взял в руки контос и ободряюще улыбнулся своим воинам. — Вперёд, собраты!!! — воодушевлённо выкрикнул он. — На битву чести!!! Эйрих не стал его останавливать, потому что надо сохранять хотя бы иллюзию того, что его отец самостоятельный и самодостаточный лидер. Никто бы не понял, начни претор выговаривать первому консулу за излишний риск. Сотня на сотню — это честная схватка, что позволит Алариху достойно уйти из жизни или попасть в плен. Тут гарантий никаких, потому что в этой схватке всё решит индивидуальная выучка каждого воина, без всяких стратегем и иного рода ухищрений. Это бой, который потом легко можно будет воспеть в балладе, где умный и красивый рейкс бросил вызов умному и красивому консулу, после чего они сошлись в честной брани, на деле доказав личные отвагу и доблесть. Эйрих ведёт битвы совсем не так, но он даже не сомневается, что об этой битве сложат не одну песню. Гунны, покончившие с лёгкой кавалерией визиготов, оценили диспозицию и не стали лезть в уже и так очевидную победу остготов, деньги-то уже заплачены, поэтому поехали поближе к командной ставке. Эйрих же продолжил командовать войском, раздавая команды подразделениям, но уже не чтобы победить, победа очевидна и неизбежна, а чтобы потерять меньше людей и нивелировать неожиданные таланты визиготских командиров на местах. «А то случаются, изредка, дарования из тысячников или даже из сотников, вдруг оказавшиеся в нужном месте и в нужное время», — подумал Эйрих, оценивая обстановку в центре. Точно следующие указаниям из ставки легионеры обжимали островки сопротивления и быстро их уничтожали, чтобы перестроиться и обдать убегающих врагов порцией марсовых колючек, а затем вступить в схватку с новым островком сопротивления. Аларих войском управлять перестал, полностью сосредоточившись на безусловно красивой, но не очень умной, смерти, поэтому визиготы и союзные им племена вдруг остались сами по себе, а это деморализует не хуже удара в спину. Это и есть удар в спину. Раздался трубный рёв, после чего избранная сотня Зевты столкнулась со знатной конницей Алариха. Это случилось в сотне пассов от правого фланга, посреди чистого и нетоптаного поля. Треск дерева, ржание коней, гибель десятков воинов в несколько секунд, после чего началась сеча. Консул Зевта быстро нашёл рейкса Алариха и вступил с ним в противостояние, гневно бросив в его сторону обломанный контос. Гнев был больше показным, потому что оба супротивника отъехали от общей свалки, спешились, как оно заведено при честных поединках у готов, после чего сошлись в схватке меч на меч. Зевта был вооружён илдом, а Аларих римской спатой. У обоих щиты и тяжёлые пластинчатые доспехи. Победит сильнейший. Но Эйриху не до этой зрелищной, но абсолютно бесполезной для боя схватки — он дистанционно «жмёт» где-то полтысячи вандалов прямо к реке. Эти не ждут для себя пощады по итогам битвы, понимают, что их никто не звал, сами напросились помочь Алариху разбить злейшего своего недруга, поэтому сражаются до конца. Объединённые силы остготских скутатов и римских комитатов давили на сопротивляющихся вандалов с двух сторон, вандалы пятились до тех пор, пока не оказались в воде. Дальше не было твёрдой опоры, поэтому некоторые из них бросили оружие и попробовали сбежать вплавь. Дурному примеру последовали сначала многие, а затем все. Но привело это к тому, что их осыпали марсовыми колючками. Убило далеко не всех, поэтому некоторые сумели успешно сбежать, но только те, кто не был обременён бронёй. Бронные же ушли под воду и пропали навсегда… — Это победа, — констатировал Эйрих, когда сопротивляющихся врагов больше не осталось. И вот теперь можно посмотреть на поединок консула и рейкса… — Деда, — обратился к Эйриху Альвомир. — Что случилось? — повернулся к нему тот. — Смотри, деда, — указал гигант на гуннов. — Вонючки.