Но все эти завоевательные процессы уже фактически завершены и перед Эйрихом встаёт другая проблема. — Хрисанф! — позвал он своего раба. Уже пора ему начать освобождать этих верных помощников. Виссарион, пусть и доволен положением прокуратора (1) при Эйрихе, но всё равно раб и это сказывается на отношении к нему окружающих. Торопиться с этим нельзя, потому что могут возникнуть некоторые проблемы, но сделать надо. Денег на жалование прокуратору Эйриху не жалко, хоть по солиду в месяц, это будет ерундой, но что, если Виссарион захочет вернуться в Мёзию? Ликург, с которым Эйрих уже беседовал на эту тему, выразил своё нежелание освобождаться, потому что хочет войти в историю как верный раб самого Эйриха Ларга, а не как какой-то освобождённый им грек. Странная логика, но что-то в этом было, потому что в историю Ликург точно войдёт. К слову о рабах. В захваченных городах рабов было очень мало. В основном, домашние, некоторое число мастеровых, но почти ни одного для работы в полях. Это напрямую связано с тем, что местные латифундисты полностью перешли на колонат и в закупе рабов для их последующего истощения на сельхозработах не нуждались. — Да, господин? — выехал из-за всадников раб. — Как только возьмём город, внимательно проследи, чтобы с городской казной не случилось ничего плохого, — приказал ему Эйрих. — Выделяю тебе для этого двадцать воинов из избранной дружины. Когда казна будет в безопасности, начинай принимать дела и искать подходящих людей из простолюдинов — им дальше жить в этом городе, поэтому в их же интересах, чтобы к власти пришли компетентные люди. Сам знаешь, где искать. Обычно, подходящих людей удавалось найти среди низших и средних бюрократических служащих, хорошо осведомлённых об истинном положении вещей в городе, чего хватало на первое время. А потом, после того, как в городе избирался народный трибун, начиналась выборная постановка людей на должности. Огрехи и ошибки, само собой, случаются постоянно, но Эйрих передаёт судьбу горожан в их собственные руки, а не нанимается к ним в домашние рабы, чтобы по мановению мизинца исполнять любой каприз. Не хотят, чтобы у них всё стало нормально, Сенат всегда готов отправить специальную комицию, чтобы найти и наказать виновных, а также навести порядок. Города, на самом деле, имеют не такую высокую значимость, как кажется некоторым горожанам. Главное — это земля и пахари на ней. Есть обрабатываемая земля — есть еда, есть города. В ином случае, горожане разбегаются, оседают на чужих землях и создают кучу проблем местным властям. Приятно, конечно, когда есть города с многочисленными мастерскими, изготавливающими всё, что нужно легионам, но без земледельцев ничего этого не будет, поэтому важнее всего земля и пахари на ней. Эйрих всё это понимал, поэтому сильно рассчитывал на благотворные итоги его масштабной аграрной реформы. Пусть есть проблемы с инструментами, которые решаются с помощью централизованного закупа потребного через сенатскую казну и раздачи инвентаря нуждающимся хозяйствам, пусть есть недовольные качеством выданной в обработку земли, но Эйрих уже видит результаты, и они хорошие. Готы растратили накопленный жирок на обустройство, при посильной помощи пока что не расформировавшихся общин, а в следующем году уже должны начать первую посевную. Тут-то и сказались инновации Эйриха. Волов на всех, естественно, не хватало, поэтому новоиспечённые мелкие землевладельцы вынуждены брать всучиваемые им эйриховы хомуты, после чего запрягать в плуги лошадей, коих у готов весьма приличное количество, благодаря трофеям с битых вандалов, маркоманнов и гуннов. Почва тут сочная и мягкая, быстро согревается после зимы, то есть отлично пригодная для вспахивания лошадьми, поэтому подсчёты Эйриха обещают успешное завершение сева. Ещё его подсчёты гласят, что из 1 425 739 югеров пахотной земли, имеющейся в Венетии и Истрии, роздано только 1 237 600 югеров, а остальное либо не нашло желающих, либо ответственные люди ещё не успели разделить и демаркировать. Считают ведь землемеры, многие из которых стали землемерами сравнительно недавно, поэтому пройдут годы, прежде чем будет наведён надлежащий порядок в землеустройстве. Впрочем, время есть, а Эйриху был важен результат — максимум обрабатываемых земель, а не как при римских латифундистах… Когда он узнал, как предпочитали вести свои дела некоторые особо одарённые образчики, то сначала даже не сразу поверил. Оказалось, что когда наблюдалась нехватка рабов для обработки всей площади земли, даже с учётом полного истощения наличных рабов, латифундист предпочитал не делать с этим ничего, надеясь на удачу в следующем году. По каким-то причинам, некоторые латифундисты считали, что колонат не так выгоден и не надо сдавать землю в аренду, ведь в следующем году, когда совершенно точно откуда-то возьмётся много рабов, можно заколотить по-настоящему большие деньги, а не «жалкие крохи», что получают галльские латифундисты со своих колонов. Теперь бывшая магнатская земля раздроблена на сравнительно мелкие участки, посильные обработке одному мужу с лошадью и бронзовым плугом, поэтому нерационального использования земли больше не будет. Всех потребностей городов они так не закроют, но зерно точно придёт из Галлии, через торговлю с франками, а, того и гляди, с узурпатором Константином, если последний не будет ерепениться. А если будет, то Сенат может решить, что надо привести его к покорности и тогда эйриховы легионы пойдут на Галлию. Сейчас, когда готы единственная сила в Италии, Сенат изменил своё отношение к соседним государственным и псевдогосударственным формированиям. Например, в направившем Эйриха на Рецию и Норик эдикте багауды значатся как мятежники, а статус узурпатора, способного вмешаться, неопределённый, то есть пригодный к изменению на усмотрение Эйриха. На самом деле, следующие два с половиной месяца Эйрих может свободно решиться на поход против узурпатора Константина, но в будущем это может болезненно аукнуться, о чём недвусмысленно намекнули в Сенате. Уже сформулировано мнение, что Сенат готского народа — это прямой наследник Сената старых римлян, а тот фиктивный орган, что заседает сейчас в Риме — это нелегитимное нечто, предназначенное для публичной казни на Римском форуме. Соответственно, уже существует эдикт, декларирующий претензии Готской республики на все территории Римской республики, включая и земли Восточной империи, что обязательно сильно не понравится консулу Флавию Антемию… Рано замахиваться на все территории римлян, но заблаговременно легитимизировать претензии всё же стоило, что и сделал Сенат. Сначала Италия, затем Галлия, после неё Иберия — войн впереди очень много, очень много народов придётся присоединить или уничтожить, но, в итоге, Эйрих видел грандиозную цель, достижение которой стоит любых потерь и лишений. «Величие Старого Рима, Вечная Республика, могущественная и процветающая». Он практически видел перед глазами триумфальную арку в честь бесчисленных побед готов, возродивших утраченное великолепие этих земель. И в основании её он видел только одну надпись: SENATVS POPVLVSQVE·GOTHORVM EVRICO·LARGO / 11 мая 412 года нашей эры, Западная Лян, г. Дуньхуан/ — Держаться!!! — проревел полутысячник Альврад. Татий лишь сжал щит покрепче и почти вслепую ткнул копьём куда-то в толщу вражеских воинов. Переплёт, в который они все попали, был предрешён суровым Фатумом, причём настолько основательно, что никто и предположить не мог, что всё сложится именно так… Началось всё в городе Кяте, где был собран большой караван в Цзинь, к которому присоединилось аж шесть купцов средней руки, посчитавших, что такой большой толпой идти будет гораздо безопаснее. Предприимчивый Шахбаз, окончательно решивший, что надо действовать с Татием сообща, даже взял с новеньких плату за сопровождение, от лица отрядов тяжёлых готских пехотинцев и гуннских конных лучников — сам Татий не догадался. Люди гота Альврада и гунна Арты тоже получили свою долю, поэтому согласились «опекать» дополнительных купцов и обозников. И ничего не предвещало беды, потому что гунн Арта, во главе своего отряда, превентивно уничтожал разбойницких разведчиков, после чего выводил воинов Альврада на их стоянки, чтобы наверняка покончить с любой угрозой каравану. И никакой беды по пути не произошло, потому что тактика работала без сбоев, слаженность всадников и пехотинцев, в деле истребления степных разбойников, достигла предельно возможного уровня, а караван благополучно достиг стольного града Дуньхуана, возглавляющего остальные города державы Западная Лян. Татий снял хорошие жилища, чтобы отдохнуть после длительного перехода где-то полторы декады… и это была его роковая ошибка. Надо было уходить сразу же после того, как местный император, именуемый Ли Гао, подтвердил действенность верительной грамоты Шахбаза и даже купил у Татия три таланта нефрита по весу золота, но серебром. Тут Эйрих был, как никогда, прав — желтокожие ценят нефрит очень и очень высоко… Но кто мог знать, что в Западную Лян вторгнутся враги? Местные скрывали, что у них очень сильное напряжение с Северной Лян, где правит некий Цзюйцюй Мэнсюнь, поэтому от Татия укрылся тот факт, что армия Западной Лян потерпела поражение на южных пределах и армия захватчиков движется в сторону Дуньхуана. Пока многотысячная армия двигалась к столице, римлянин отдыхал, тратил деньги на местных шлюх и местную еду, неспешно планируя дальнейший путь… А вот когда в город начали прибывать беженцы, Татий начал что-то подозревать. Возможно, кто-то и говорил, что приближается вражеское войско и всё плохо, но проблема была в том, что языком местных никто из каравана не владел, а наёмный переводчик тоже пьянствовал и трахал шлюх вместе с Татием, потому что языковой барьер нужно было преодолевать. Вот и преодолели. — А-а-а!!! — в ужасе заорал Татий, когда увидел, куда именно попало его копьё. Голова северолянского воина, облачённого в хлопковую броню, была пробита насквозь и теперь болталась от судорожных движений Татия, пытающегося в панике выдернуть копьё. Вокруг пылает битва, готы остервенело рубят вражеских воинов, сумевших пробиться через главные городские врата, кочевники орудуют за стеной — Альврад отправил их, чтобы выпотрошить вражеские обозы. На самом деле, Арта сам предложил это, на случай, если дела Дуньхуана пойдут совсем плохо. Тогда кочевники, уже получившие аванс, уйдут в целости. Если же штурм города потерпит сокрушительный провал, то Арта сможет претендовать на роль важного участника обороны… Татий, наконец-то, смог выдернуть копьё из головы осевшего покойника и попробовал отступить назад, но его остановил ощутимый удар щитом в спину. — Куда⁈ — крикнул ему в спину воин. — Дерись, сучёныш!!! Если смотреть трезвым взглядом, то выходит, что готы выигрывают эту битву. Местные зовут их белыми великанами, потому что даже Татий выше и сильнее большинства лянцев, а он уступает ростом многим готам. Превосходство в силе и росте оказывает решающее действие на исход боестолкновений, поэтому сломанные тараном ворота не стали полным провалом обороны. Татий взял себя в руки, сделал серию глубоких вдохов и выдохов, после чего принял на щит неуверенный тычок копья и ткнул в ответ. Выжить реально, потому что вокруг него лучшие воины, выданные Эйрихом. Он говорил, что это проверенные десятками сражений ветераны, умеющие убивать и побеждать. — В атаку!!! — проревел Альврад, сражающийся в центре первого ряда. Боевой порядок готов синхронно вздрогнул, после чего начал давить на поредевший строй северолянских воинов. — Дави!!! Руби!!! — яростно рычали готские воины. — А-а-а!!! За Вотана!!! Во имя Господа Бога!!! За Готскую Республику!!! Во славу Тора!!! Убивай!!! Режь!!! Коли!!! А-а-а!!! За Христа!!! В Валхолле ждут меня!!! Гул сотен человеческих глоток создавал угнетающую атмосферу, которая пробрала даже Татия. Он почувствовал, как яички трусливо всосались в тело, а руки начали дрожать. Вражеские воины, кому и ревели готские воины, дрогнули и обратились в бегство. Не только от ужасающего воя войны, но и от понесённых потерь. Татий, влекомый готским строем, ступал по окровавленным телам, промочил истоптанные калиги в крови, но продолжал идти, ведь иного варианта не было… Готы вырезали северолянских воинов, походя, зарубая и закалывая в спины, отчего потери врага начали расти безумными темпами. В воздухе воняло кровью, свежим потом, а также дерьмом из выпущенных кишок. Кто-то спотыкался и падал, но Татий избежал подобной участи, поэтому сумел увидеть, как вражеские воины закончились. — Стоять! — выкрикнул Альврад. — Добить выживших! Занять оборону! Полутысяча разделилась на две части, одна заняла воротный проём, ощетинившись копьями, а другая рассредоточилась по заваленной трупами улице и начала «разбирательство» с ранеными врагами. Татий остался посреди улицы один и не знал, куда себя деть. — А ты чего стоишь, римлянин⁈ — увидел его Альврад. — Достань нож и добей ту суку! Он указал на отползающего северолянца, волочащего за собой выпущенные кишки. Татий уже убивал, приходилось, но вот так, чтобы добить беззащитного врага… Собравшись духом, он вытащил из ножен бытовой нож и нетвёрдым шагом пошёл к хнычущему от боли врагу. Будто бы против своей воли уперев в спину жертве колено, Татий схватил его за повязку на затылке и одним движением вспорол глотку, как оленю. — Ай, молодец! — похвалил его полутысячник. — Ты доказал, что у тебя есть яйца, римлянин, чем заслужил моё уважение! Возвращайся к остальным в кербан-саран, дальше мы сами. «Кербан-саран» — так готы называют местные караван-сараи. Ещё они называют северных лянцев «нортлянцами», а западных лянцев «визилянцами». Наверное, если они столкнутся с южными лянцами, то назовут их «ютлянцами», а существуй восточные лянцы, то они бы стали у готов остлянцами… Татий, морально обессиленный от прошедшей битвы, первой, в которой он участвовал в настоящем боевом порядке, вернулся в караван-сарай, уронил на пол щит и копьё, после чего завалился на первую свободную кровать, прямо в шлеме и броне. Никто не посмел его беспокоить, поэтому он проспал так до полудня. — Кхм-кхм… — кашлянул кто-то рядом. — А? — открыл глаза и приподнял голову Татий. — Друг мой, не хотел тебя будить, но… — Шахбаз нервно вытер с лица пот. — Нас зовёт сам император… — А что случилось? — удивлённо спросил не до конца проснувшийся римлянин. — Ты и твои воины случились, — усмехнулся хотанский купец. — Вы отстояли вчера главные врата, открытые предателем. Если бы не вы, город был бы взят. Император хочет вознаградить вас, как полагается. — Хорошо, — ответил Татий и сел на кровати. — Только лицо умою, император же… / 7 декабря 410 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Норик, г. Теурния/ Так как управиться со всеми делами до начала крепких морозов в горах Эйриху не удалось, пришлось остаться зимовать тут. Гонцы через Альпы ходят, хотя не рады такой сомнительной деятельности, поэтому связь с Венетией и Истрией есть.