«Вот же занесла нелегкая, – мелькнуло в голове. – И что родителям сообщат? Пропал без вести при исполнении?» А может, его обратно в свое время перекинет? Нечто подобное он краем уха слышал… или читал… и, что самое смешное, зафиксированы такие случаи были именно в царской жандармерии, да еще парочка за границей – кажется, в Англии. …Как и ожидал опытный опер, пролетка остановилась не у главного крыльца. По знаку городового извозчик придержал лошадей у незаметного подъезда. – Всего вам, ваше степенство, – пожелал он в спину Стасу. – Ждите здесь, – обронил унтер. – Вас вызовут. Проходите, пожалуйста. Они прошли длинным коридором, поднялись по лестнице, прошли еще одним коридором, затем снова спустились. – Сюда, – указал городовой на тяжелую дверь из темного дерева. Войдя, Стас сразу понял, что его привели в дежурную часть. Попади он в любое государство, дежурку ни с чем не спутаешь. Те же запахи, те же звуки, за стойкой – к бабке не ходи – дежурный. И плевать, что форма на нем не серая, а звезд между двумя просветами не одна, а две. Один взгляд, брошенный на них, едва они шагнули через порог, сказал все. Повинуясь жесту городового, Стас присел на деревянную лавку рядом с барьером. Мысленно усмехнулся, приметив за стопкой бумаг, на тумбочке, медный чайник. – Кого привел, Семенов? – Привстав, дежурный с любопытством оглядел Стаса (смотрел, конечно, в основном на одежду). – Непонятный случай, господин пристав, – сдержанно произнес городовой. – Угу, – буркнул тот. – У меня этих случаев полный «собачник». Пиши донесение и шагай на пост. Дойдет очередь, разберусь. – Извините, господин пристав, – твердо сказал Семенов. – Случай, действительно, неординарный. Господин Сизов, покажите нам свое удостоверение, сейчас самое время. И пистолетик ваш, будьте любезны. Стас, изрядно вспотевший в кожаной куртке, вжикнул «молнией» и, достав красную корочку, подал ее Семенову. Тот, не спуская с него взгляда, передал документ приставу. Затем опер плавным движением расстегнул «оперативку» и, медленно вытянув двумя пальцами родной ПМ, протянул его городовому. Тот с удивлением осмотрел пистолет. – А я-то думал, что все оружие знаю, – озадаченно посмотрел он на дежурного. – Приходилось вам видеть такое? – Это что, бельгийский? – спросил пристав, взяв оружие у Семенова. – Русский, – криво улыбнулся Стас. Как ни просчитывал он свое положение, все равно выходило безрадостно. Исход варьировался от «плохо» до «полный п. дец». Что не радовало, конечно. – Это где у нас такое? – услышал он и поднял голову. Дежурный пристав, раскрыв его служебное удостоверение, пялился в него, как та коза на афишу. – Министерство внутренних… Эс-эс-эс-эр… и печать какая-то странная…. – Действительно до восьмого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года, – прочитал Семенов и посмотрел на Стаса. – Да, сударь, вы были правы, пригласив меня сюда. Ну, я все-таки надеюсь, что вы как-нибудь сможете это объяснить. – Объяснить-то не вопрос, – хмыкнул тот, решив плюнуть на все и идти, что называется, «ва-банк». – Сможете ли вы поверить моим словам? – Ну, я тут столько сказочников уже видел, – хмыкнул пристав. – Одним больше, одним меньше…. И Стас рассказал. Спокойно, не торопясь, по порядку. Когда он назвал свой год рождения, оба слегка приподняли брови. После эпизода с джипом и сменившим его извозчиком дежурный кивнул Семенову на дверь, и тот, не проронив ни звука, вышел. Вернувшись минут через десять, он положил на стол дежурного густо исписанный бланк. – Извозчик полностью подтверждает, что сей господин возник из ниоткуда прямо посередине улицы. – На вопросительный взгляд пристава он добавил: – Договориться они не могли. Господин Сизов в сознание приходил на моих глазах. Да, и…. Городовой махнул рукой. Это и без слов было понятно – на кой ляд извозчику это надо? – Ну, и что делать прикажете? – потер щеку дежурный. – Решительно теряюсь…. – Вы можете мне сказать, – нарушил паузу опер, – какое сегодня число? И какого года? – А, ну да, – кивнул пристав. – Ваш интерес понятен. Двадцать седьмое августа тысяча девятьсот одиннадцатого года. – Ладно, господин пристав, пошел я на пост. История, конечно, интересная, но недосуг. – Иди, иди, Семенов. И в самом деле… – Прощевайте, господин Сизов. Надеюсь, увидимся еще. Очень мне хочется поспрашивать вас кое о чем. Если не возражаете, конечно. – Не возражаю, – вздохнул Стас. – Куда я теперь денусь…. Когда за городовым закрылась дверь, он вдруг хлопнул себя по лбу. – Погодите, господин пристав… у вас ведь Кошко Аркадий Францевич командует? – Статский советник Кошко – глава нашей полиции. Значит, сохранилось его имя в анналах истории? – Сохранилось, – кивнул Стас. – А правда, что к нему на прием любой человек с улицы попасть может? – Правда, – кивнул тот. – Нужно мне кое-что важное ему сообщить. Как вы понимаете, мне многое известно. – Понимаю, – посерьезнел пристав. – Ежели вы, господин Сизов, не мистификатор, от вас большая польза выйти может. Сейчас вас проводят. Коренев! Из смежного помещения вышел высокий молодой человек, одетый, как щеголь. «Рубите мне голову, если это не опер», – поймав быстрый изучающий взгляд, подумал Стас. – Коренев Владимир Иванович, сыщик, – представил его дежурный. – А это господин Сизов Станислав Юрьевич, наш коллега. Владимир Иванович, проводи господина Сизова к Аркадию Францевичу. Я его по телефону предупрежу. Они снова отправились в путешествие по длинным коридорам. На сей раз шли недолго. Корнев несколько раз незаметно, как ему казалось, бросал любопытные взгляды на одежду Стаса, но не заговаривал. Наконец они остановились перед дверью, на которой красовалась металлическая табличка со словом «Приемная». Открыв ее, сыщик пропустил опера вперед. Сидящий за столом полицейский офицер при их появлении вежливо встал. – Это вы – господин Сизов? Аркадий Францевич ожидает вас. Глава 2 Сыщик и опер Ну прямо как в кино! Портрет царя Николая на стене, тяжелые бархатные шторы и соответствующая времени обстановка – полный антураж. Из-за массивного стола навстречу ему поднялся высокий плечистый мужчина с пышными усами – в точности как на портрете в книге. – Здравствуйте, Аркадий Францевич. – Присаживайтесь, пожалуйста! – Русский Шерлок Холмс радушным жестом показал на кожаное кресло. – Как вас прикажете величать? Спасибо, Владимир Иванович, можете быть свободны. Молодой сыщик, положив перед наальником пистолет и удостоверение, неслышно исчез за дверью. – Итак? – Стас. Станислав Сизов. Сыщик. – А, коллега… – Кошко, раскрыв удостоверение, внимательно изучал его. – Оперуполномоченный, хм… что за странная должность, право слово…. – Что тут странного? – пожал плечами опер. – Хотя да… опер – упал – намоченный. Это у нас так прикалываются… шутят, в смысле. – Забавно, – хохотнул сыщик. – Упал – намоченный! Умеет русский народ что-нибудь эдакое вывернуть…. – Раньше вообще-то нас звали инспекторами уголовного розыска. – Ну, гораздо благороднее звучит, – одобрительно кивнул статский советник. – А то упал – намоченный… дурной вкус. Вы в каком году свет увидели, господин Сизов? – В шестидесятом, – ответил Стас и, уже ответив, сообразил, что матерый сыщик попросту заговаривает ему зубы. – В тысяча девятьсот шестидесятом. – И пистолет ваш изготовлен аккурат в год вашего рождения, – задумчиво сказал Кошко. – Прямо тебе Герберт Уэллс. И что, машина времени изобретена? Нет, судя по вашим показаниям. – Нет, не изобрели еще. – Я так и понял. Знаете, что мне нравится во всем этом происшествии, так это полнейшая его нелепость. – Ну да, – кивнул Стас. – Выдумать можно было и чего-нибудь пополезнее. – Вот именно, – кивнул знаменитый сыщик. – Пополезнее, верно изволили заметить. Ничего, кроме головной боли, вам эта история не сулит.