К своему удивлению, он увидел перед собой сидящего на снегу Питера. Тот привалился спиной к стволу дерева, сжимая ногу. На его бедре темнело большое пятно крови. — Ты живой? — удивился Крюков. — А ты мне венок на могилу принес? Спасибо, но пока рановато, — через силу улыбнулся Питер. — Как говорится, слухи о моей смерти немного преувеличены. Правда, в балет Большого меня, боюсь, теперь не примут. Мне еще повезло, что бедренную артерию не зацепило. Через нее вся кровь из тела выхлестывает за сорок пять секунд. Не успеешь остановить. — Кто тебя? — Антон. Осторожно, он вооружен! — Куда он потом пошел? — На пульт. С ним Мария. Он может ее убить! — Странно, что он ее до сих пор не убил. Тебе помочь? — Нет, сам справлюсь. У тебя лишнего ствола нет? Или хотя бы патронов? А то мой боезапас кончился. Так, на всякий случай. — Держи. — Крюков протянул ему пистолет Бурого. — Я скоро. Наружные двери центрального пульта управления были распахнуты. Крюков прошел по коридору и остановился перед шахтой. Где-то здесь его ждал Мясник. Крюков загнал в патронник обреза любезно подаренный Спицыным пулевой патрон. Вниз вел крутой металлический трап. Крюков по-морскому скользнул вниз по перилам. Внизу он увидел странную, размером с двойное купе поезда, комнату, сплошь уставленную приборами. Это и был резервный центральный пульт управления ракетами. В тесноте за компьютером сидели Антон и Мария. Рядом лежал пистолет. — Отсюда мы спокойно сможем войти в систему, не зная кода и пароля, — говорил Марии Антон. Шум на лестнице заставил его обернуться. Он схватил пистолет, направил его в сторону входа и выстрелил. Крюков пригнулся, но это было лишним. Пуля Антона ушла гораздо выше. Следующего выстрела не получилось, раздался лишь щелчок, показавший, что патроны кончились. Антон выругался, бросил пистолет и схватился за большой нож с зубчатым обухом. Крюков посмотрел вверх, в ту сторону, куда стрелял Антон. По лестнице, быстро и ловко перебирая ногами, спускался Питер. Здоровый и веселый, с пистолетом, подаренным ему Крюковым. — Вот и все, больше нам никто не помешает, — сказал Питер, спустившись на пол и помахивая пистолетом. — Там, наверху, остались одни покойники. Что, Крюков? Извини, не знаю, как тебя по имени. Ты мечтал найти Мясника? Тебе повезло. Я — Мясник. Только не говори, что ты знал это с самого начала. — Не знал, но предполагал найти тебя сегодня именно здесь, — признался Крюков, чем изрядно испортил Мяснику настроение. — А вообще-то я тебя давно подозревал. Питер нервно рассмеялся: — Теперь самое время всем собраться и послушать умного сыщика. Ну давай, рассказывай, а я поправлю, если будешь сильно врать. — Все довольно просто, — начал Крюков. — После тяжелой службы в ОШБОНе и мытарств, связанных с увольнением, ты подсел на иглу. Ты убил вашего бывшего командира Волкодава и помог Ионе, то есть Рифу, стать главным. За это он помогал тебе в торговле наркотой. Ты присадил на иглу и своих ребят из ОШБОНа и использовал их в качестве ложных Мясников. — А при чем же здесь вообще Мясник? — деланно удивился Питер. — Когда ты обнаружил, что заразился СПИДом, то решил отомстить всему человечеству. Сначала ты бегал со шприцем по рынкам и магазинам и колол всех своей порченой кровью. Но когда узнал об особенностях проекта «Армагеддон», то решил насрать по-крупному. Для этого тебе нужно было влезть в «Фейерверк» и вместо фиктивного пуска ракет устроить настоящий. Самому тебе было с этим не справиться, и ты сделал просто — подписал в крайние генерала Павлова, подсунув ему свои анализы. — Жалко, что ты такой умный, а помрешь таким молодым. Мог бы карьеру сделать, — покачал головой Мясник. — Пока все излагаешь правильно. Дуй дальше. — В Боженовском парке ты убил настоящего Питера. Ситуация знакомая. В советских детективах кулацкие сынки всегда убивали комсомольцев, а шпионы — героев-пограничников, чтобы под их именем втираться в доверие, взрывать заводы и отравлять колодцы. Бонза, толковый хакер, ишачил на тебя и немножко на себя. Он знал очень много, и ты не мог его не убить. — Он и меня замочил бы, если бы я не свалил, — вставил Антон. — Потом ты набросал мне на уши лапши, выдав себя за агента из группы Тюрина, — продолжал Крюков рассказывать Мяснику-Питеру его историю. — А им был Никсон. Его ты убил позднее. Как и самого Тюрина. Галину ты убрал, чтобы случайно не всплыла подмена анализов. К этому моменту генерал Павлов крепко сидел у тебя на крючке. А людей в парке продолжал убивать от скотства своей натуры и для того, чтобы никто не понял причины убийства настоящего Питера. И ребят своих обколотых мне вместо себя всю дорогу подставлял. — Да, вовремя этот придурок из Питера приехал, — согласился Мясник. — А признайся, Крюк, ты поди думал, что я бессмертный? Может, тебе что-то все-таки непонятно? Спрашивай, отвечу. Последняя просьба приговоренного — дело святое. — За что ты убил Сармата? — Сам же видел — он хотел убить меня. Ты меня тогда здорово выручил. Сармат дежурил в санчасти, когда я поменялся анализами с генералом, и сумел кое-что разнюхать. И про убийство Волкодава что-то узнал. Он попытался меня шантажировать, хотел заложить генералу. — А ребят почему убил? Стаса и остальных? — Когда я убил Бонзу и вы вломились в квартиру, я успел только спустить в окно тросик с ножом и закрылся в ванной. Я мог бы уйти незаметно, пока вы суетились, но Стас побежал блевать в ванную и наткнулся на меня. Я сделал вид, что тоже блюю, но он мне не очень поверил. Пришлось его убрать. — А Мальвину? Ведь ее показания подтверждали виновность Антона. Она же призналась, что сама закрыла замок на его двери. — Но она не успела сказать, что видела его закрытым. Пока она была в кухне, я снова открыл его. Эта дура могла догадаться, пришлось и ее валить до кучи. — Знаешь, чего я боюсь сейчас больше всего? — спросил Крюков. — Что ты бросишь ствол и задерешь вверх грабли. Если я тебя тут не замочу, аппетит потеряю, потенцию утрачу. Дернись, как родного прошу. Ну пожалуйста. — Смеешься? Думаешь, я не знаю, что у тебя патроны водой заряжены? — в голосе Мясника слышалось напряжение. — Ошибаешься, один с пулей, — честно предупредил Крюков. — Не свисти! Давай, стреляй, посмотрим, кто круче! — И Мясник вскинул тяжелый ствол «стечкина». Крюков выстрелил немного раньше. Он попал противнику в ногу. Вероятно, чисто рефлекторно мишенью он выбрал фальшивое красное пятно на штанине Питера. Кровь ударила из раны ярким фонтаном. Пуля, способная оторвать конечность, разорвала бедренную артерию. Мясник в ответ выпустил из своего «стечкина» целую очередь. Крюков упал под кресло, рядом растянулся Антон, прижимая к полу голову Марии. Сверху на них посыпались осколки аппаратуры. Неожиданно стрельба прекратилась. Крюков осторожно приподнял голову, затем рывком вскочил на ноги. Мясник плавал под лестницей в огромной луже крови, которая уже не била фонтаном, а едва вытекала из раны на бедре. Лицо его было белым, словно над ним потрудилась тетя Ася. Но он был еще жив. Губы его дрогнули, изо рта вырвался полушепот: — Ненавижу! Всех вас ненавижу! — прошептал Мясник и умер. Крюков заметил на его шее маленький золотой череп с крылышками на цепочке. — Никого не задел? Он ведь запросто мог убить тебя или Марию. — Крюков помог подняться Антону. — Он сделал лучше — убил нас всех. — Антон указал на осколки центрального компьютера. По железной лестнице снова загрохотали шаги. Крюков с досадой оглядел свой арсенал — все оружие осталось без боезапаса. Но тревога оказалась напрасной. Это были Мерфи и Ирина. — Что у вас тут творится? — С этого пульта уже ничем нельзя управлять, — развел руками Антон. — Антошка, ты живой? Слава Богу! — Ирина опустилась на край стола. Мария широко раскрыла глаза: — Это не Антон. Вот этот парень называл себя Антоном, — она указала на мертвого Питера. — А мы его почему-то Питером называли, — слегка озадаченно протянул Антон. — Это шеф здешних наркоторговцев, — пояснил Мерфи. — Он убил вашего Иону. — Интересно, как его звали на самом деле? — спросил Антон. — При жизни его звали Мясником, — ответил Крюков. — И на этот раз диагноз окончательный. 36 В «рябухе» было тесно. С Крюковым ехали Ирина, Антон, Мария и Мерфи. Настроение у всех было подавленным. Над миром все еще висела угроза катастрофы. — Семен встречает Новый год у себя в банке, — сообщил Крюков. — Может, завалим к нему? Помрем с музыкой и веселыми песнями. Это красиво. — Жалко, что со Шнопаком побеседовать не успели, — вздохнул Крюков. — Он наверняка знал и код, и пароль. — Перед смертью Шнопак успел сказать мне что-то, но я не понял, — вставил слово Мерфи. — Что именно? — «Апекс»! Он просил разбить «Апекс»! Что бы это значило? — Понятия не имею. Рудакову он предлагал остановить механизм. Загадка для идиота — это же все равно, что остановить песочные часы. Как это сделать? Даже если их перевернуть, они все равно будут идти, пока не высыпется весь песок. — На латыни «апекс» — верхушка, — сказала Мария. — Верхушка чего? Пирамиды? — спросил Крюков. — Эврика! — заорал Антон так, что у всех заложило уши. — Если «Юнител» состоит из двух пирамид, состыкованных вершинами, то место стыковки и есть этот самый «Апекс». Если его разрушить, то никакого «Армагеддона» не произойдет. — Почему?