И желание сделать ей больно тоже. Заставить ее за что-то заплатить. Только вот он не знал за что. Как будто она хрупкая и одновременно садистка. Милая и отвратительная. Уязвимая и беспощадная. А кто, на самом деле, не такой? Теперь Рафаэль уже точно не помнил тот роковой момент, когда он позабыл, что уязвим. И решил, что будет беспощаден. Наверняка в тот день, когда отец без всякого объяснения ушел из дома. — Спросишь у него, когда он намерен вернуться, — добавил он. — Ладно. Он приподнял ее волосы, прикоснулся к затылку. Она закрыла глаза. Ее едва не вывернуло. Желание воткнуть нож ему в горло по самую рукоятку. Он чувствовал, до какой степени пугает ее. Но он этого и хотел, на это ее и провоцировал. Это именно то, что нужно. Он возвратился в кресло и продолжал молча наблюдать за ней. Продолжал размышлять, кто на самом деле эта женщина и что она скрывает. Там, в самой глубине своих глаз нежно-зеленого цвета. * * * Кристель устроилась на стуле перед окном, поглощенным сумерками, которые окружили дом, словно стая голодных волков. И стала похожа на забытую рассеянным ребенком фарфоровую куклу. Впрочем, она часто так выглядела. Ушедшая в иное измерение, магическое или демоническое, о котором знала она одна и которое исследовала по своему желанию. Или под воздействием силы. Фред медленно подошел к ней, положил ладони на ее обнаженные плечи. Она улыбнулась, будто ждала этого жеста, откинула голову назад. Он поцеловал ее: — Ты восхитительна в этом платье. — Мне здесь скучно! — заканючила она голоском маленькой девочки. — Снаружи даже посмотреть не на что. — Терпение, — ответил Фред. — Скоро мы будем очень далеко отсюда. И богаты. Страшно богаты! Она встала на стуле на колени, обвила руками его шею и поцеловала в ответ. — Оставаться здесь опасно, — продолжала она. — Надо бы отсюда сматываться. — Не знаю. Мне кажется, это идеальное укрытие… Ну то есть почти. — То есть как это почти? Фред колебался. — В чем дело? — спросила Кристель, запуская шаловливую руку под его рубашку. — Ну… Муж ветеринарши — жандарм. Кристель оцепенела, ее лоб прорезала глубокая складка. — Что? — Ты слышала. Мы в доме чертова копа. — Рада узнать! — Я сам только что узнал. Но Рафу это известно с ночи. — Однако он поостерегся сказать нам об этом! — Заметь, это мало что изменило бы… Он не хотел, чтобы я сообщал тебе. Он считает, что ты и так уже достаточно подавлена. — Надо убираться отсюда, пока не явился этот коп. — Сегодня вечером он явно не вернется. Кристель слезла со своего насеста и снова встала у окна: — Ты уже завалил одного полицейского… — Спасибо, что напомнила! — грубо парировал Фред, заваливаясь на широкую кровать. — Но я бы предпочел, чтобы не пришлось снова начинать. Помолчав, молодая женщина растянулась рядом с ним. — Я боюсь, как бы Рафаэль не подставил нас, — прошептала она. — Прекрати молоть чушь, Крис! Он надежный мужик. И никогда не сделает ничего подобного. — Да ты хотя бы представь, что мы завтра просыпаемся, а он смылся вместе с чемоданчиком драгоценностей. Имей в виду, что он держит их под рукой, наготове — на первом этаже, в запертом на ключ шкафу. — Это нормально, — ответил Фред. — В любом случае он не уйдет без своего братишки. А тот на ногах не держится. — Гм… — Перестань, Крис. Он не предаст нас, это не в его духе. — Надеюсь, ты прав. Она нежно легла на него и развела ноги. — Дверь открыта, — улыбаясь, напомнил ей Фред. — Ну и что? — проворковала она, расстегивая ему рубашку. — Все внизу, мы здесь одни. Одни во всем мире. Он погладил ее по волосам, нежно провел ладонью по спине, запустил руку под маленькое черное платье, которое чертовски идет ей, и задрал его, чтобы открылись бедра. Она так редко проявляет активность. Так редко хочет его. Так редко снимает свой панцирь холоднокровного животного. Он осознал, что они знакомы долгие годы. И что он едва знает ее. Что по-прежнему не догадывается, отчего она так страдает. Хотя он попытался узнать. Но добраться до ее сердца так же трудно, как до золота, спрятанного в сейфах Французского банка. Он пока не нашел кода доступа. И это его возбуждает. Своими нежными губами она прикоснулась к его груди; он закрыл глаза. Дал ей право зайти так далеко, как она захочет. Так далеко, как сможет. Чаще всего она ограничивается тем, что распаляет его, а потом внезапно воздвигает между ними непреодолимый барьер. Иногда он его не замечает. Несколько раз он ее заставил. И похоже, она на него даже не рассердилась. А вот он был раздосадован. Потому что ощутил боль, которая последовала за принудительным наслаждением. Он нашел Кристель на улице. Точнее, на панели, чтобы не сказать в канаве. Он был одинок, она была прекрасна, он поднялся к ней. Она направила на незваного гостя нож, чтобы вытрясти из него бабки. Это произвело на Фреда впечатление, и он решил взять ее с собой. Ей еще не было даже двадцати, ему уже стукнуло сорок. У нее было только имя, у него — список судимостей длиной с руку. Она не имела семьи или больше не хотела ее иметь, он так никогда и не узнал. Какая разница? Ему нравится ее сумасбродство, ее тайны. Ее реакции непокорной и необузданной зверушки — дикой и опасной. Иногда порочной.