Я шпану не боялся, я смерти не боялся, боль телесная для меня – как для другого – заусенец с ногтя оторвать. Но тут… представлю, как моя мама осматривает девиц своим зорким взглядом следователя, все понимает, и… у меня выскакивает нервный смешок и мурашки бегут по телу. М-да… Чистильщик хренов! Мамы боится! В общем – в конце концов девчонки меня все-таки уломали. Сам не знаю, как поддался. Глянули своими здоровенными глазищами, помуслявили пухлыми губками – я и потек, как горячий асфальт. Мол, заскочим на минутку! Господи, если бы я знал, чем это все закончится! И сейчас смешно – вот же у меня судьба! И откуда, для чего я такой уродился? Зачем вообще на свете живу? В общем – прямиком с пляжа, да к нам домой. Загорелые, в песке, волосы в стороны – как пакля. В глазах солнечные зайчики, пойманные от зеркальной поверхности воды, а жрать хочется – аж в животе бурчит! Я брал с собой деньги, но мы все уже проели – мороженое, пирожки, газировка. Вот и договорились, что забежим, чаю попьем – с мамой познакомлю! А потом и поедем к Машке домой. Родаки ее на дачу свалили – как она нам радостно сообщила, – так что дома, кроме кота и попугайчика, никого нет. Устроим свальный грех, посмотрим чушь по папкиному видику, а потом… снова устроим свальный грех! Замечательная программа, о которой может мечтать любой половозрелый гражданин СССР, – так заявила Машка, отличавшаяся прекрасным литературным произношением и любившая ввернуть в разговор что-нибудь эдакое, заумное. Она вообще была полной противоположностью Таньке, девчонке разбитной и довольно-таки хабалистой. Что их так сдружило, почему они друг за друга готовы были весь мир разорвать – совершенно непонятно. Вернее, я не понимал. Вначале. Даже семьи у них из разных социальных слоев – у Машки отец ведущий инженер крупного оборонного завода, а у Таньки автослесарь – правда, тоже не бедствующий. И у той, и у другой родители махнули рукой на дочь – учится, не пьянствует, двойки домой не приносит, в милицию не забирают – и слава богу! Других проблем хватает. Семейных. (И у той, и у другой отцы погуливали, то сходились с матерью, то расходились, и этот вечный скандал, вечная борьба за мужика не способствовали контролю за дочерью. К ее, дочери, вящему удовлетворению. Во всех смыслах этого слова!) Помню, как мама вытаращила глаза, увидев нашу честну?ю компанию. Я, в выцветших джинсах и закапанной соком из беляша безрукавке, и девчонки – русоволосые, коротко постриженные, сероглазые, в коротюсеньких платьях, едва прикрывающих тугие попки, натянутых спереди тугими, совсем уже не девчачьими грудями! – Привет. Мам, это Таня. А это Маша. Мы вместе в кружке занимаемся! Можно мы у нас чаю попьем? После слов «в кружке занимаемся» мама чуть дернула бровями, и я понял, что она точно, мгновенно поняла, в каком мы кружке и чем занимаемся. Тут еще сами девчонки выдали – смотрели на меня так, будто я мороженое и прямо сейчас хотят меня полизать! Хоть бы вид сделали, чертовы куклы! Но все прошло очень хорошо, даже лучше, чем хорошо. Конечно, мама не преминула надо мной подшутить – она тут же загнала девок в ванную – вымывать из волос песок, приводить себя в порядок, а когда мы оказались на кухне вдвоем, ехидно улыбаясь, сказала: – Черт подери, а почему не трое? Или четверо? А чего – гарем так уж гарем! А когда я начал, конфузясь, отрицать очевидное, махнула рукой и сказала: – Заткнись. Не ври матери. Что есть, то есть. Одно скажу – хорошо, что ты от Юльки отделался. Я знаю, кто она такая. Там темная история была – с ее папашей, с матерью Юльки, с самой Юлькой. Ты знал, что она забеременела в седьмом классе, от учителя? То-то же! Учителя закрыли, ей аборт сделали. История была громкая – не для всех громкая, конечно. Но я узнала. Она сказала, что учитель ее изнасиловал. Парня и закрыли, надолго закрыли. Только слухи такие, что она сама его и соблазнила. Понял теперь? – Мам! – Я был ошеломлен и не находил, что сказать. – Ты почему мне сразу-то не сказала?! Про Юльку? Чего молчала-то?! Ни фига себе! – Почему молчала? – Мама пожевала губами, посмотрела в окно: – А ты бы как воспринял тогда? Что мама хочет очернить твою девушку, лишь бы от тебя отбить? – Мам! – Я был неприятно удивлен, обижен. – Неужели ты могла подумать, что я решу, будто ты мне врешь? Что ты нарочно льешь грязь на мою девушку? Что я не поверю тебе?! Ну как ты могла так подумать?! Мама вдруг как-то обмякла, без сил опустилась на кухонный табурет. Ее лицо посерело, глаза закрылись, и я бросился к ней в испуге: – Мам, что с тобой?! Мам! Она вдруг схватила меня за руку, неожиданно сильно притянула к себе, прижалась лбом к предплечью. Посидела секунды три, потом отодвинулась, глядя вдруг заблестевшими глазами, сказала: – Прости. Больше никогда так не буду. Буду всегда тебе доверять. Господи, как мне повезло с тобой, а? Как повезло! Взрослый совсем стал… мужчина! Она вдруг хитро улыбнулась, погрозила мне пальцем: – А предохраняться не забывай, мужчина! Надо тебя к врачу сводить, проверить… а то ты что-то разбушевался! Я вот слышала на днях, звонила подруге – одна девушка заразила весь пионерский лагерь! Представляешь? – Ма-ам! – Я фыркнул и захохотал, на мой хохот из дверей ванны выглянули «сестренки», а потом появились и целиком, босоногие, с влажными волосами, молодые, красивые, пышущие здоровьем. – Давайте за стол! – Мама тяжело поднялась, но «сестренки» кинулись к ней, защебетали, усаживая ее на место, и через минуту уже хлопотали по кухне, гоняя меня то за сахаром, то за чашками, то достать чаю. А потом мы все, отдуваясь, пили чай с лимоном – я всегда любил и люблю чай с лимоном. И лучше – зеленый чай. Болтали обо всем и ни о чем – девчонки хохотали, мама шутила, но я видел, как ее внимательные глаза вроде как невзначай обшаривали наших гостий. Что она скажет после, когда будем наедине? Во что выльется это самое посещение? Через пару дней, когда мы с ней вдвоем сидели на кухне и я вяло ковырял вилкой творожник, «очень полезный для костей растущего организма», мама вдруг усмехнулась и выдала мне такое, от чего я закашлялся так, что из носа у меня ползли белесые кусочки творога, пополам со сметаной, чаем и соплями. – Ты знаешь, я тут подумала – а что, в гареме есть своя прелесть! (Кхе-кхе… уыы…) Одна готовит, другая стирает! Опять же – есть о чем поговорить, мужа обсудить! Кстати, девчонки мне понравились. Шустрые такие, как я в юности! Хорошо, что ты с ними, а не с Юлей… Ладно, ладно! Не хмурься! И чего глаза таращишь? Живи, пока живется, пока молодой! Потом некогда будет. Я вот тоже, всю жизнь свою спустила в унитаз – одна только радость мне – это ты! И за что на старости лет мне такое счастье привалило?! Может, все-таки заслужила, а? Да ладно, не улыбайся… правда – счастье. Я тобой горжусь. Сильный, красивый, добрый, и… девушки тебя любят! А значит, без внуков меня не оставишь! Хочу понянчить, прежде чем умру. – Ма-ам! Хватит эту фигню, а?! Ты до ста лет проживешь, точно! Опять затянула свое! Умру, умру… ты еще не старая совсем! – Зато больная! – Мама глянула на меня ясными, зелеными глазами и твердо сказала: – Я знаю, что долго не проживу. Но прежде – тебя на ноги поставлю, женю и внуков посмотрю! Так что Харон подождет! А ты… знаешь что, небось вы с девчонками по каким-нибудь сараям скитаетесь да попами муравейники трамбуете (я захохотал!), ты приводи их лучше сюда. Комната твоя большая, места много, а слышу я уже плохо – глуховата стала, так что вы мне не помешаете. И мне веселее. Девчонки, если что, на кухне помогут, да и просто – поболтать! Ну чего ты лыбишьтся-то, засранец?! Что, мол, решила – не женить, так чтоб как-нибудь внука заиметь? Хоть так? Да у тебя все на твоей «аленделоновской» морде все написано! Бесстыдник! Мы начали хохотать – я давно так не смеялся, аж слезы потекли! Ну и мама, ну и хитрованка! А что, вон как хитро все расписала! Медовая ловушка, да и только! Расскажи кому-нибудь, ведь не поверят! Мама предложила приводить девушек домой, да не одну, а сразу двух! Чтоб уж наверняка! Залетит – вот тебе и внук! А потом еще и женятся! Несовершеннолетние? Ну и что, мало ли по залету женятся! Хлопотно, скандально, зато результат! А то эдак от сына до самой своей смерти внука не дождешься! * * * Это лето было, вероятно, самым лучшим в моей жизни. Даже моя тяга к охоте на Тварей ослабла, и хотя я дважды этим летом выходил на поиски Бесов, но как-то вяло, без огонька. Избил еще одну шайку – парни были постарше, чем в первой, – погасил двух Тварей. Одного, как ни странно – вроде совсем. Как определил? Это не передать. Просто стоишь над бесчувственным телом и знаешь – все, я выпил его до дна! Одного погасил на пляже – докопался до Машки, и на радость девчонкам я вырубил негодяя, как на ринге. Выпить не смог – он был очень ярким, почти светился. Таких только убивать. И парень был крепкий – крепче того десантника, что взялся за нож. Этот был очень крепок и очнулся спустя секунд десять после того, как я послал его в нокаут – пришлось добавлять. А потом, само собой, побыстрее валить от реки – этот Тварь был с компанией, и там могли найтись парни еще крепче. Я-то убегу, отобьюсь, но ставить под удар девчонок не хотел. Так что мы оттуда ушли. Осенью театральный кружок закрылся. Наш руководитель за лето окончательно «ушел в пике», и его отвезли в психушку с белой горячкой. Коллектив расползся кто куда. Впрочем, особой нужды мне в театральном кружке теперь и не было. Я ведь зачем в него пошел? Чтобы научиться профессионально изображать кого-либо. Научился? Научился. Ну и все… хватит. Времени на это нет. Жалко только, что не смогу доставить радость детдомовцам… жаль их. Жаль – меня в них. С «сестрами» продолжал встречаться, и самое смешное – нередко обнаруживал девчонок у нас дома, приходя с тренировки. Вместе с мамой они пекли какие-то плюшки, хохотали, и на душе у меня теплело – все-таки большая семья это хорошо. Когда-нибудь я тоже заведу большую семью. Детей – трех, не меньше! Но не сейчас. Не сейчас! Когда-нибудь… Зима наступила. Новый год я встречал дома, с мамой, хотя девчонки звали в гости. Впрочем, первого января они притащились прямо с утра (непонятно, как добрались, когда даже такси не вышли на линию – отсыпались после ночи!). Мы устроили пир, хохотали, потом сидели у меня в комнате… и не только сидели. Эту зиму тоже могу назвать самой лучшей зимой в моей жизни. Может, и будут другие зимы – получше, но эта была хороша. Хотя и было кое-что, что едва не закончилось совсем плохо. В общем, я едва не погиб. И после этого случая в дальнейшем все пошло кувырком. Совсем все. Зимой я проводил Чистку каждые две недели. Делать это было, конечно, сложнее, чем летом, – мороз, ветер, зато и начать можно пораньше, в пять часов вечера темно, как летом в двенадцать. Не нужно ходить ночами, после тренировки – и сразу на «охоту». Сложностью, кроме холода, было еще то обстоятельство, что по зимнему времени негодяи одевались соответственно – теплые куртки, дубленки, тулупы. Попробуй-ка пробей «двоечку» через такой слой «брони»! Тут только в челюсть, да и то проблематично – воротник поднят, скользнет кулак – и пиши пропало! Летом гораздо легче – бей по корпусу, бей, куда попадешь, куда удобней. Зимой так нельзя. Не попал сразу – вцепится, повалит, а с ним подручные – убьют к чертовой матери, и не поможет мое боевое умение, не поможет моя недюжинная сила. Просто тупо зарежут. Пока я на ногах, пока маневрирую – меня им не взять. Если только сетью, как гладиатора, или большой толпой, вооруженной мечами. Я как раз начитался «Спартака» и не раз представлял себе, как бился бы там, на арене. Смог бы я победить, выжить? После обучения – смог бы. Уверен. Все-таки бокс – это бокс! Не балет какой-то! Чушь, конечно, эти мои рассуждения – оружие есть оружие, и с голой рукой на вооруженного противника – это просто беда, но тогда я был уверен, что смогу победить кого угодно. Я увидел его в парке, когда сосредоточенно тащился по расчищенной дорожке, заметаемой одной из последних поземок этой зимы. Обычный мужчина – лет сорока, не высокий, не низкий, ничем не примечательный. Ничем, кроме одного – он светился. И светился так, что если бы этот свет был виден глазами, он бы слепил, как прожектор противовоздушной обороны времен войны. Тогда был первый раз, когда я увидел зрелого «Альфу». Это я так его назвал – «Альфа», как Альфа-самец. Готовый к размножению Бес. И он не просто шел – он искал. Тут вопрос довольно-таки сложный – почему Альфы в один «прекрасный» момент вдруг устремляются на поиск носителя? Почему в голову Бесу стукает мысль: «А не пойти ли мне погулять?» Я пытался узнать у Бесов – как у них возникает эта мысль – пойти и нарваться на неприятности? И после того, как нарвались – что они чувствуют? Зачем им это надо? Но до конца, само собой, так выяснить и не смог. Чтобы понять, нужно стать Бесом, а это, по понятной причине, не мой путь. Нет, не мой! Но я все-таки выстроил некую схему. Итак, есть некий носитель сущности, питающейся энергией людских эмоций. Сущность в человеке растет, матереет, и в определенный момент она, как какой-нибудь слизняк или амеба, решает, что настала пора делиться. Настала пора оставить потомство, заразить нового носителя. Легче всего это сделать, если с новым носителем ты в близких отношениях – муж-жена, любовник-любовница. А то и еще хуже – мать-дитя. Дитя, которое еще под сердцем матери. Оно в пятидесяти процентах случаев рождается сразу с частичкой заразы. Но только в пятидесяти, потому что мать-носитель может еще не достичь возраста размножения. (Все это мои домыслы, но на основании информации, полученной из «первых рук».) Итак, у нас есть Альфа, который по каким-то причинам не может отпочковать Беса, пересадив его в нового носителя прямо «на дому». Или не хочет. Что ему делать? А делать вот что – он идет в какое-то тихое место, в котором его ждут неприятности, и дожидается этих самых неприятностей. Или провоцирует их. Когда на него нападут, он сделает все, чтобы Бес занял максимально большое количество тел, разделившись на столько частей, на сколько сможет. А могут они разделяться от двух частей до… не знаю сколько точно, но на десяток – запросто! Кстати сказать, я давно подозревал, что все войны раздуваются Тварями, Бесами, желающими размножаться. Где же не жить, не размножаться Бесам, как не на войне? Кровь, страдания битвы, для Беса – все равно как крысе залезть в говяжью тушу, жрать ее, выгрызать изнутри и родить выводок крысят, которые тоже станут жирными, сытыми крысами и тоже отложат по выводку мерзких, прожорливых грызунов! Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь