— Хорошо, я передам ему ваши слова, — задумчиво кивнула под внимательным, оценивающим взглядом Андрия, который пытался прочитать что-то по моему лицу. Тьфу! Да понятно, что именно. Обиду, разочарование и недовольство он искал, нормальные эмоции любовницы, которая мечтала стать женой богатого мужика, но получила щелчок по носу. Наивный. Май, конечно, очень милый и симпатичный, но мне сейчас не замуж за него хочется, а усыновить и отгонять веником таких вот доброжелателей. А то ведь он сам воспитанный, он же не пошлет, терпеть будет до последнего! — Спасибо! — наконец сказал Андрий, сделав для себя какие-то выводы. Знать бы, какие именно… — Вы на удивление рассудительная девушка, что при такой красоте делает вас настоящей грозой мужских сердец. — Гость поднялся и одновременно с комплиментом отвесил поклон. — Скорее уж кошельков, — насмешливо отозвалась я, и на этой позитивной ноте Марич распрощался, сославшись на какие-то важные дела. За кошелек испугался, точно-точно. К учебникам своим я вернулась с опаской, ожидая еще каких-то проблем. Но жаждущие общения родственники Мая закончились, а больше вламываться без приглашения никто не рисковал, и до вечера я дожила без приключений. Успела все приготовить, существенно продвинуться в географии и истории, как следует обдумать полученную от Маевой родни информацию и составить план на ближайшее будущее. Картина жизни тезки вырисовывалась ясно, а последние перемены в ней казались по-настоящему трагическими. Последний сын в семье, который рос предоставленным самому себе, нянькам и воспитателям. Но поскольку вырос он добрым и заботливым, скорее всего, детство несчастным не было. Может, повезло с нянькой или кем-то из учителей, или с экономкой, или старшие братья у него были хорошими, но мальчика явно кто-то любил и заботился о нем. А наличие других наследников дало возможность выбрать жизненный путь самостоятельно, без оглядки на долг перед родом. Потом эта авария. Представляю, каково ему было, бедному: чудом выжил — и только для того, чтобы оказаться обвиненным в преднамеренном убийстве всей семьи. Небось прямо на больничной койке допрашивали! Еще повезло, что в конце концов сняли обвинения, а то казнили бы, и привет. Но зато теперь ни затворничество, ни замкнутость, ни магический перекос вопросов не вызывали. План мой был прост и состоял всего из одного пункта: показать всему этому высшему свету кузькину мать. Точнее, сначала вспомнить, что в этой почтенной женщине такого грозного и почему ее должны бояться, а потом — непременно показать. И начать все это на том самом приеме, приглашение на который лежало сейчас на кухонном столе. В общем, к возвращению Мая я была бодра, полна энергии и готовности бороться за его счастье и благополучие. Но к важному разговору разумно приступила только за чаем, предварительно как следует накормив уставшего мужчину. Начала с главного: — Май, тебе нужна невеста! — Чего? — просипел он, поперхнувшись чаем. — Невеста нужна, — подтвердила я, участливо хлопая ошарашенного тезку по спине. М-да. С главным я немного погорячилась, надо было заходить издалека, подготовить его как-нибудь… — Зачем? — прокашлявшись, осторожно уточнил Недич. — Как — зачем? Пока не женили принудительно! Нужно найти приличную девушку из хорошей семьи, чтобы никто не мог придраться. Но нормальную, чтобы она не о деньгах думала и всяком таком, и вообще, чтобы человеком была хорошим. Добрая, милая и преданная, а не какая-нибудь там стерва. Не может же у вас во всем высшем обществе не быть таких девушек?! Да нам много и не надо, одной хватит… — Погоди! — Май предостерегающе вскинул руки и ошалело тряхнул головой. — Кто меня женит принудительно? Откуда ты это взяла?! Пришлось немного отложить грандиозные планы и вкратце пересказать Недичу события дня, предъявив в доказательство приглашение. Правда, кратким изложением Май в итоге не удовлетворился, устроил форменный допрос, вынудив чуть ли не изобразить все в лицах, начиная с визита истеричной Любицы. Ее я поначалу вообще не хотела упоминать, чтобы не расстраивать мужчину, но потом так увлеклась, что не только все рассказала, но еще и обругала его родственничков, и вообще в подробностях объяснила свое видение ситуации. Под конец тезка уже не задавал никаких вопросов, просто слушал, недоуменно приподняв брови и провожая меня слегка расфокусированным взглядом. Даже с места не подорвался, когда я встала и принялась в негодовании расхаживать туда-сюда. — Боги, Майя! — наконец выдохнул Недич, поставив локти на стол и уткнувшись лбом в ладони. — Я… не хотела тебя расстраивать, прости, пожалуйста, — тихонько проговорила и, подтащив стул поближе, уселась рядом с тезкой. Участливо погладила его по плечу. — Но эти ваши порядки!.. Плечи его под моей ладонью затряслись, но продолжить утешать я не успела: Май уронил руки на стол и расхохотался. Так. Или это истерическое, или я что-то неправильно поняла. Сдается мне, второе вероятней. — Я… погорячилась, да? — уточнила осторожно, с облегчением. — Все не так страшно? — Чтоб я посерел! Немного погорячилась, да. Боги! Майя, ты… неподражаема, — выдохнул мужчина, тыльной стороной ладони утирая выступившие слезы и пытаясь унять смех. — Прости, это не очень-то вежливо с моей стороны, но… — Ничего-ничего, смех продлевает жизнь, — отмахнулась я. — К тому же тебе очень идет улыбка. То есть ты уверен, что спасать тебя не надо… Ты что, уже женат? — А этот-то вывод откуда? — хмыкнул он, успокаиваясь. — Нет, не женат. Прости. Это, наверное, на самом деле не так уж и смешно. Скорее это очень трогательно, что ты готова мне помогать и бороться со сливками общества. Но… уж очень все выглядело забавно. — Да не извиняйся ты, лучше объясни. А то я заинтригована. Что, кузен наврал? У тебя не будет проблем? — Андрий… нет, не наврал, что ты. — Май окончательно взял себя в руки, но в уголках глаз и губ еще теплилась улыбка. Я в очередной раз залюбовалась: он и так симпатичный, а когда улыбается — становится совершенно неотразимым, а еще теплым и каким-то светлым, невзирая на темную «масть». Не улыбнуться в ответ решительно невозможно! — Кузен просто поделился своим видением ситуации и отношением к ней. Андрий завсегдатай светских салонов, и лично для него мнение общества — вещь важная, даже определяющая. Но это отношение устарело на полвека, не меньше. В ведении дел куда важнее не репутация в свете, а верность слову и другие личные качества, так что с этой стороны мне никакое игнорирование балов и званых ужинов не повредит. А про невесту… Владыка имеет право отказать в заключении брака, если посчитает его мезальянсом. Но Тихомир Пятый — разумный и дальновидный политик, он не так консервативен, как его отец, и не станет по такому пустяку наживать врагов среди ближайших подданных. Ну и, кроме того, у нас есть… договоренность. Я принял титул и аккуратно выполняю все сопутствующие обязанности, а он не касается остальных вопросов моей жизни, вполне удовлетворившись обещанием не умирать, не оставив достойного наследника. — А как ты собираешься это выполнять? — растерялась я. — Я обещал очень постараться, — иронично улыбнулся Недич. — Погоди, а больше родственников у тебя нет? А как же кузен, сестра? Или женщины не наследуют? — По воле владыки могут наследовать, но обычно в отсутствие других наследников, — ответил мужчина. — Если я умру, титул перейдет к кому-то из них по выбору владыки или к другим родственникам. У Андрия еще три сестры и младший брат, и более дальняя родня имеется. Владыка вряд ли этому обрадуется, потому что прямая ветвь прервется, но и только. Но в любом случае нет никакой необходимости срочно меня спасать и искать высокородную невесту, не волнуйся. А про визит родственников… прости, что так получилось. Но я приму меры, не волнуйся. — А как они вообще сюда попали? — полюбопытствовала я. — Андрий что-то говорил про незамкнутый контур… — Я уже почти год бываю тут наездами только ради деловых писем, получать почту на адрес общежития — не самое лучшее решение, там часто что-то теряется. Совсем забыл, как тут что настроено. Гораздо интереснее, почему их принесло именно сюда и как они узнали, что я временно перебрался в квартиру… Но, впрочем, не удивлюсь, если нас вчера видел кто-то из общих знакомых и поспешил поделиться новостью, — неодобрительно предположил тезка. — Ладно, не бери в голову, все это уж точно не твоя забота. Разберусь. — Хорошо, давай действительно больше не будем об этом, — поспешила согласиться и сменить тему. Нежелание Недича обсуждать родственников я понимала и даже разделяла. — Май, а я весь день занималась историей и географией и только утвердилась во мнении: эти сведения для меня совсем новые, ничего подобного я никогда не читала. Больше того, я уверена, что все это должно выглядеть совсем иначе. Не помню как, но точно не так. И вот мне подумалось: а что, если этот мир мне не родной? Есть какие-нибудь другие миры? — Мы с Гораном как раз и пришли сегодня к этому выводу. — Май улыбнулся уголками губ. — Теперь можно считать доказанным, что другие миры существуют, потому что иначе объяснить твои странности не получается. Но я не знаток этих теорий и подробнее объяснить не могу. — Он развел руками. — Да и не надо, — легко отмахнулась я. — Честно говоря, меня прошлое мало беспокоит, мне куда интереснее настоящее и этот мир. Например, я все забываю спросить, мне не нужно перекрасить волосы? — Зачем? — удивился Май. — Чтобы никто не заподозрил во мне стертого человека. Я так понимаю, цветные пряди — это же проявление магии, да? У тебя их нет, голова целиком черная именно из-за перекоса в соответствующую магию. Значит, у тех, кто подобной проблемы не имеет, должны быть эти попугайские цветные перышки, да? Или нет?.. — Я вопросительно вскинула брови, потому что Недич слушал меня с достаточно ошарашенным видом. — Интересно, а это со всеми стертыми так работает?.. — Что именно? Или ты полагаешь, что эти перья мне мерещатся?! — опешила я. — Да как тебе сказать… Оказалось, эти самые цветные пряди никто в нормальном состоянии не видит. То есть разглядеть их можно, но этому нужно долго учиться. Направление науки называлось «хроматология», и специалисты в ней представляли собой особую категорию врачей-диагностов, работающих в тесном сотрудничестве с психотерапевтами и психиатрами. Что неудивительно, учитывая особенности магии. Для меня важно было другое: случайный прохожий на улице или любой другой человек, даже в долгой беседе, не мог заметить эту странность. А глаза, волосы и кожа были уже естественных цветов, хотя и необычных. Май предположил, что эта особенность восприятия связана у меня с временным отсутствием собственной магии. То есть я сейчас настолько восприимчива, что вижу «спектральные метки», не напрягаясь и даже не сознавая, что именно вижу. — А почему я в таком случае не вижу магию в других местах? Например, приборы в лаборатории, где я очнулась. Они же должны пестреть разноцветными пятнами! Ой, хотя пятна же были… — вспомнила я. — В самый первый момент они надо мной плавали в воздухе, а потом куда-то делись! — Давай ты задашь этот вопрос Стевичу, — вздохнул Май. — Я, конечно, могу предположить, что это связано с отличиями магического фона живых существ и неживых предметов и что спектральные метки — больше свойство души, чем тела. Но это только логические предположения, а Горан ответит точно. — А что, я в ближайшем будущем с ним увижусь? — Ты не хочешь? — насторожился мужчина. — Не волнуйся, он тебя не обидит. — Да я и не волнуюсь. Просто вроде бы говорили, что меня нельзя оставлять надолго с другими людьми, не скажется ли это на здоровье? А то я еще с визита портнихи об этом периодически задумываюсь. — Не волнуйся, Горан предпримет все необходимые меры предосторожности, — заверил меня тезка. — К тому же несколько часов общения вполне допустимы, если это происходит не каждый день. Горан хотел провести какие-то тесты и что-то проверить, и я имел неосторожность от твоего имени согласиться. Все же ты — его эксперимент, я не был уверен, что имею право… — Май, не извиняйся, все в порядке, — отмахнулась я. — Буду только рада компании, и мне тоже интересно, как я получилась. Ты мне лучше вот что скажи, у тебя есть какой-нибудь знакомый, которого не жалко? — В каком смысле? — удивился Недич. — Не жалко побрить налысо, — пояснила ему. — Зачем?! — опешил он. — Мне просто интересно, а как будут выглядеть эти спектральные метки на совершенно лысом человеке. Они ведь в волосах, даже если те достаточно короткие, и больше нигде. А у лысого как? Что, будут полоски на черепе? Или вообще ничего? Но ведь это нечестно! Май, ну хватит ржать, серьезный вопрос, между прочим! Я попыталась изобразить обиду, даже в показном негодовании ткнула его кулаком в плечо, но серьезную мину не удержала и сама рассмеялась. — Боги! Майя… — пробормотал Недич, когда сумел нормально говорить. — Я не успеваю за галопом твоих мыслей. Давно так не смеялся. Прости, не хотел тебя этим задеть. — Брось, на что тут обижаться, мне даже нравится. Ты и так очень милый, а когда улыбаешься — ну просто слов нет! — заверила я, подперев ладонью щеку и глядя на тезку с умилением. — Так что с удовольствием буду смешить тебя и дальше, готовься. Кажется, это заявление мужчину несколько смутило, но глаз он не отвел, продолжал смотреть с улыбкой и теплыми искорками в черных глазах. Хм. Или они у него все-таки не совсем черные, а темно-синие? Или тут просто освещение такое? Вечер у нас прошел почти традиционно: в кабинете, за разговорами и собственными делами. Я читала, Май опять корпел над бумагами. Я не удержалась, спросила; оказалось, это были вперемешку письменные работы студентов, планы лекций, научные журналы и деловая корреспонденция. Не так уж далеко ушел Май от семейного дела: род Недичей владел двумя большими верфями, на которых строились корабли, морские и воздушные, несколькими ремонтными заводами и даже парой исследовательских лабораторий государственного значения, полностью объяснявших интерес и доступ Недича к информации о технических новинках. Управляло этим хозяйством несколько доверенных лиц, а тезка осуществлял общее руководство. Времени «хозяйство» отнимало уйму, но к своим обязанностям мужчина относился ответственно. Хотя, кажется, роль большого начальника ему не нравилась. — Май, а ты бываешь на верфях и заводах? — с затаенной надеждой спросила я. — Конечно. На всех и часто не получается, пара заводов находится на другом конце континента, но по возможности стараюсь. Иначе какой от меня толк? — Я сейчас начну проявлять наглость, — предупредила я и подалась вперед, обеими руками вцепившись в край стола. — Май, возьми меня в следующий раз с собой! Ну пожа-а-алуйста! Ужасно хочется взглянуть, как это все выглядит! Особенно на строительство дирижаблей! Я буду себя очень-очень-очень хорошо вести! Честно-честно! — Если тебе так хочется, то, конечно, поехали. — Май явно растерялся от моего напора, но согласился как будто без внутреннего протеста. Похоже, на самом деле не видел в этом ничего дурного. А мне с трудом удалось вернуться к учебникам и отвлечься от мыслей о поездке, как будто предстояла она не через неопределенные несколько дней или даже недель, а вот прямо завтра. Не знаю почему, но возможность увидеть настоящий огромный завод, на котором собирают дирижабли, вызывала ажиотаж и непонятный трепет. От подобной перспективы меня переполняли восторг, предвкушение и странное сочетание нежности и умиления, и я все никак не могла объяснить себе это чувство. Интересно, я действительно занималась чем-то похожим в прошлой жизни или, наоборот, всегда мечтала, но не имела возможности? Потом я более-менее успокоилась, отыскала собственную шпаргалку и задала Маю несколько вопросов. Например, узнала, что на дворе восемь тысяч сто сорок девятый год, последний месяц весны — цветань. Что Зоринка — огромный университет магической направленности, но готовит и специалистов в других областях, дипломы здесь получают разные специалисты, от военных инженеров до хроматологов и от физиков-теоретиков до философов. Учатся тут на равных и парни, и девушки, хотя последних традиционно меньше. Не потому, что им кто-то мешает, а потому что сами не горят желанием: за красивые глаза в Зоринке никто держать не станет, а к знаниям и саморазвитию местные женщины тянутся несколько меньше мужчин. Еще я узнала, что Май и Горан работают не только на разных кафедрах, но и на разных факультетах. Стевич оказался значительно старше моего тезки, так что вместе они не учились, а сдружились в спортивной секции: оба играли в университетской команде по звочу. Какая-то командная игра с мячом, я не расспрашивала подробнее. Куда сильнее правил звоча меня по-прежнему интересовали подробности жизни Мая. Конечно, не исключено, что я по жизни сплетница, но мне казалось, что дело тут все-таки в конкретной личности. Мало того что Недич заинтриговывал даже теперь, когда я в общих чертах знала о произошедшем с ним и могла без труда додумать остальное, но главное, во мне все крепче укоренялась странная уверенность, что я могу ему помочь. Даже не потому, что я такая веселая и замечательная; думаю, в других обстоятельствах мой характер и поведение вполне могли вызвать осуждение столь аристократически воспитанного мужчины. Нет, все дело в магии, которую я не понимала, но видела. Да тут надо быть слепой, чтобы не замечать: мы сейчас противоположности друг друга. По местным меркам мы оба больны, но — взаимоисключающими недугами. И если общество замкнутого после аварии и закрытого от мира Мая полезно чрезмерно открытой мне, то наверняка это работает и в обратную сторону!