«Дорогой адмирал! Приключилась маленькая незадача. Врачи нашли в печени некую дрянь, с которой поздно что-то делать. Нравы у нас не американские, они молчали, но не учли моего жизненного опыта. Мои мальчики ночью навестили клинику и все пересняли. До постели и болей осталось месяца три. При первых звоночках уйду не задумываясь. У вас, белых, это считается смертным грехом, у нас — нет. Остались кое-какие сбережения — и не осталось достаточно близких родственников, которых я хотел бы видеть наследниками. Я подумал о некоей филантропии, но быстро пришел к выводу, что в масштабах страны мои скромные деньги — капля в море. Вспомнил о вас. У вас — семья. Так что не доводите щепетильность до абсурда. Надеюсь, у вас не возникло и тени сомнения в том, что мои деньги чистые. И все было не зря… P.S.: Забавно, но меня сейчас интересует один-единственный вопрос: если Лунный Бегемот все же есть, можем мы с вами встретиться на берегу одного из его ручьев? Как вы думаете? М. М.» В тот вечер Мазур, благо назавтра был выходной, напился в хлам. Сам он ничего не помнил, но Нина утром рассказала, что он ничего такого не отчебучил — просто, придя в состояние «грогги», долго сидел, качаясь взад-вперед, как дервиш на молитве, и долго твердил одно: — Они все — у Лунного Бегемота… Они все — у Лунного Бегемота… Она ничего не поняла, конечно, а Мазур ничего не стал объяснять, отделался какой-то убедительной репликой, полностью соответствовавшей истине: мало ли что из пережитого может по пьяной лавочке вспомниться… Красноярск, 2017