Я развожу руками, подкрепляя слова жестом. Разумеется, это лучший способ доказать, что я к нему не подкатываю, — выставить руки так, будто говорю о его члене. Парень хмурится. — Прости. Я не… Честное слово, обычно я не обсуждаю размеры чужих коробок. Он бросает на меня взгляд и улыбается — самым краешком губ. — Классный галстук. Я опускаю глаза и заливаюсь краской. Ну конечно, нормальный-то нельзя было надеть. Надо было именно сегодня позаимствовать один из папиной коллекции — темно-синий и в сотнях крошечных хот-догов. — Спасибо, что хоть не комбинезон. — И то верно. Он улыбается снова — и я наконец обращаю внимание на его губы. Формой в точности напоминающие губы Эммы Уотсон. Губы Эммы Уотсон — на лице у этого парня. — Значит, ты не местный, — внезапно заявляет он. Я поднимаю на него удивленный взгляд. — С чего ты взял? — Ну, ты продолжаешь со мной разговаривать. — Теперь уже он заливается румянцем. — Прости, это как-то странно прозвучало. Я имел в виду, что обычно только туристы завязывают беседы на улице. — О. — Но я не против. — Я не турист. — Правда? — Ладно, теоретически я не отсюда, но сейчас живу здесь. Приехал на лето. А вообще-то я из Мильтона, штат Джорджия. — Мильтон, штат Джорджия, — с улыбкой повторяет он. Сходил за кофе, называется. Ноги будто резиновые, в голове вата. Наверное, теперь еще и красный, как неоновая вывеска. Даже знать не хочу. Нужно просто продолжать говорить. — Звучит, да? Мильтон . Прямо не город, а имя еврейского двоюродного дедушки. — Я не… — Вообще-то у меня правда есть еврейский двоюродный дедушка по имени Мильтон. Собственно, мы сейчас у него и живем. — Кто «мы»? — Тебя интересует, с кем я живу у своего еврейского двоюродного дедушки по имени Мильтон? Он кивает, и я на секунду задумываюсь. Интересно, какого ответа он ждет? С бойфрендом? С двадцативосьмилетним обжигающе горячим бойфрендом с зияющими тоннелями в ушах, пирсингом в языке и моим именем, вытатуированным на левом бицепсе? На обоих бицепсах? — С родителями, — быстро сознаюсь я. — Моя мама — адвокат, у ее фирмы здесь офис, и она в конце апреля приехала сюда поработать над одним делом. Я хотел сразу за ней увязаться, но она такая: «Хорошая попытка, Артур, только вот до конца учебного года еще месяц». Но в итоге я даже рад, что так получилось, потому что я представлял себе Нью-Йорк одним, а он оказался совсем другим, и теперь я здесь типа как застрял и ужасно скучаю по своим друзьям, машине и «Ваффл Хаусу» [3] . — В таком порядке? — В основном по машине. — Я усмехаюсь. — Пришлось оставить ее у Ба в Нью-Хейвене. Она живет прямо возле Йельского университета, где я, скрестим пальцы , буду учиться. — Господи, да когда же я заткнусь. — Ладно, ты вроде не спрашивал мою биографию. — Да я не возражаю, — отвечает он, балансируя с коробкой на бедре. — Займем очередь? Я киваю и пристраиваюсь следом. В очереди он разворачивается ко мне лицом, но между нами продолжает маячить коробка. Он еще не приклеил почтовую наклейку — она так и лежит сверху. Я незаметно скашиваю глаза, пытаясь разобрать адрес, но этот парень пишет как курица лапой. И к тому же я все равно не умею читать вверх ногами. Он перехватывает мой взгляд. — А ты любопытный, да? Теперь он смотрит на меня с прищуром. — О. — Я с трудом сглатываю. — Ага. Типа того. Это признание вызывает у него улыбку. — Там ничего интересного. Просто барахло, оставшееся после расставания. — Барахло? — Книги, сувениры, палочка Гарри Поттера. Все, на что мне не хочется больше смотреть. — Тебе не хочется смотреть на палочку Гарри Поттера?! — Мне не хочется смотреть ни на что, оставленное бывшим. Бывшим . А это значит, что Парень-с-коробкой встречается с парнями. Ох. Это что, серьезно со мной происходит? Наверное, мироздание в Нью-Йорке работает как-то по-другому. Может, у него тут более щедрый филиал. Парень-с-коробкой встречается с парнями. А Я КАК РАЗ ПАРЕНЬ. — Круто, — выпаливаю я. Но затем натыкаюсь на его озадаченный взгляд, и рука сама взлетает ко рту. — В смысле… Боже, нет. Расставания — это не круто. Искренне сочувствую твоей утрате. — Он не умер. — М-м, да. Точно. Просто… — Я выдыхаю и хватаюсь за стойку в поисках поддержки. Парень-с-коробкой натянуто улыбается. — А, ясно. Ты один из тех парней, которые при виде геев переходят на другую сторону улицы. — Что?.. Нет! Конечно, нет. — Ну да. — Он закатывает глаза и смотрит куда-то поверх моего плеча. — Нет, серьезно, — торопливо заверяю его я. — Слушай, я сам гей. Весь мир на секунду останавливает свое вращение. Распухший язык прилипает к нёбу. Не то чтобы я часто произносил эти слова вслух. Я гей . Родители знают, Итан и Джесси знают. Может, еще парочка временных коллег из маминого офиса — которым я случайно признался. Но я совершенно точно не из тех, кто будет рассказывать о своей ориентации всяким незнакомцам на почте. Не из тех, ага. — О. Правда? — спрашивает Парень-с-коробкой. — Правда, — отвечаю я быстро. Странно, но теперь я чувствую потребность это доказать. Сейчас мне пригодилось бы какое-нибудь гейское удостоверение, чтобы эффектно достать его его на манер полицейского значка. Хотя, дай мне волю, я бы и другим способом это продемонстрировал. Ух, как бы я продемонстрировал. Парень-с-коробкой улыбается и чуть расслабляет плечи. — Круто. Иисус, Мария и все святые. Это действительно происходит со мной. У меня перехватывает дыхание. Кажется, нас и правда свело само мироздание. А затем из-за стойки раздается недовольный голос: — Вы в очереди или как? Операционистка с пирсингом в губе смотрит на нас как на мешки дерьма. Судя по всему, планы мироздания ей до лампочки. — Давай, Веснушка. Парень-с-коробкой задерживает на мне взгляд, прежде чем шагнуть к окну. Пока мы болтали, сзади вырос приличный хвост. И нет, я не подслушиваю. Не совсем. Просто мои уши настроены на голос Парня-с-коробкой, будто локаторы. Он снова напрягается и скрещивает руки на груди. — Двадцать шесть пятьдесят за срочность, — говорит Кольцо-в-губе. — Двадцать шесть пятьдесят? В смысле двадцать шесть долларов ?! — Нет. В смысле — двадцать шесть пятьдесят. Парень-с-коробкой качает головой.