Я еще не успеваю решить, хочу ли этого — фотографироваться здесь, сейчас, с Артуром, — как уже сажусь рядом, потому что поступить иначе будет глупостью и пустой тратой пяти баксов. В голову упорно лезут дурацкие рожи, которые мы корчили тут же с Хадсоном несколько месяцев назад. Но Артур не Хадсон. И я не позволю прошлому отравлять мои новые воспоминания в старых местах. Ни в «Дэйве & Бустере», ни в школе, ни в парках. Артур — отдельная личность, а не игрушка на лето и не способ склеить разбитое сердце. Относиться к нему так было бы подлостью. — У нас три кадра, — говорю я. — Каковы шансы, что мы не запорем хотя бы один? — Я не собираюсь упускать свой ша-анс, — напевает Артур, а потом смотрит на меня и, не встретив понимания, поясняет: — «Гамильтон». — А. Точно. Все вокруг одержимы этим мюзиклом. Лично я из него не слышал ни одной песни, но, наверное, прямо сейчас в этом лучше не признаваться. — Мне еще столько предстоит рассказать тебе, Бен. Таймер начинает отсчет: три, два, один. К первому фото мы никак особо не готовимся: Артур лишь приникает ко мне, и мы широко улыбаемся. На втором снимке он высовывает язык и тянет «а-а-а-а», будто на приеме у врача, а я старательно подмигиваю. Для третьего кадра Артур поворачивается ко мне. Сердце пропускает удар, потому что выглядит он так, словно хочет меня поцеловать — но я не готов. Я знаю, что это было бы правильно, что мир волшебным образом вернул мне мальчика с почты, но, каким бы очаровательным он ни был, я физически не могу себя заставить. По крайней мере, пока не буду готов вложить в этот жест настоящие чувства. Поэтому мы просто смотрим друг на друга и улыбаемся. Где-то сбоку щелкает вспышка. Мы выходим из кабинки и забираем из лотка два листа с фотографиями. А мы и правда круто смотримся вместе. — Последний кадр — это что-то с чем-то, — говорит Артур. — Я… Хотя неважно. — Продолжай. Артур сверлит взглядом кроссовки. — На этих снимках я… выгляжу счастливей тебя. Если ты решишь больше не встречаться, все нормально. Я понимаю, что забыть бывшего не так легко… То есть ладно, не понимаю. Но представить могу. — Нет, я… Я отлично провел время. Но, кажется, мыслями был не совсем здесь. И это полностью моя вина. Я привел нового потенциального парня в место, где мы любили зависать с Хадсоном. И, честно говоря, до сих пор не смог решить, насколько стоит вкладываться в эти отношения — учитывая, что Артур все равно уедет в конце лета. Несколько секунд мы оба молчим. Мне искренне хотелось бы увидеть Артура так, как он видит меня. Но это требует времени, а времени-то у нас как раз и нет. Наконец Артур вздыхает, по-прежнему не отрывая взгляд от пола. — Отлично, я испортил нам первое свидание. Прости. — Перестань… Если кто тут и облажался, так это я. Вечно умудряюсь запороть все хорошее, что предлагает мне мироздание. Но, может, оно ведет долгую игру? Как в тех фильмах, где все сначала идет наперекосяк, а в финале складывается как надо. — Значит, свидание было не совсем паршивым? — Свидание было совсем не паршивым, — твердо отвечаю я. — Просто, вероятно, такому эпическому знакомству требуется более достойное продолжение. И я точно хотел бы увидеть тебя снова. Может, попробуем устроить… перезапуск? — То есть еще одно первое свидание? — Именно. Только на этот раз время и место выбираешь ты. — Вызов принят. Мы улыбаемся и жмем друг другу руки. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ АРТУР 15 июля, воскресенье Значит, свидание-перезапуск. И спланировать его должен я. Честно говоря, даже не подозревал о существовании таких штук. Всю жизнь думал, что они называются просто вторыми свиданиями. Перезапуск. Ну, по крайней мере, я снова увижу Бена. Что очень кстати — раз уж теперь я могу думать только о нем. Даже из кровати вылезти не в состоянии: слишком занят разглядыванием наших фоток. Правда, на них мы немного напоминаем Пепе ле Пью [36] и его сумасшедшую подругу-кошку, зато смотримся однозначно парой. То есть, если бы вы увидели эти снимки, вряд ли бы приняли нас за платонических друзей. Черт, даже представить себя не могу в роли чьего-то бойфренда. К десяти я все-таки натягиваю очки и штаны и выползаю в гостиную. Папа сидит на диване, попивая кофе за просмотром новостей с отключенным звуком. — И зачем мы любуемся на Оранжевого Парня? — спрашиваю я, плюхаясь на подушку рядом. Папа выключает новости. — Доброе утро, Ромео. — Пожалуйста, не надо. Папа складывает брови домиком. — Чего не надо? — Вот этого. — О, — говорит папа. — Значит, никакой «Моей так называемой жизни» [37] ? — Эту отсылку я тоже не понимаю. — Ну, ты явно не «Хорошо быть тихоней» [38] . И я не заказывал «Клуб “Завтрак”» [39] . — Что за… — Я имел в виду, что обожаю надуманные подростковые страдания. И жажду услышать каждую подробность вчерашнего вечера. — Гм. Не уверен, что нам стоит такое обсуждать. — Почему? Из-за того, что я твой отец? — Э-э, очевидно. Папа смотрит на меня с таким лицом, будто силится и никак не может уложить в голове этот дурацкий аргумент. Я вздыхаю. — Ладно. Все прошло нормально. Завтра опять идем на свидание. — Ого! Подумать только. Мой мальчик идет на второе свидание! — Ну, официально оно будет не второе, а второе первое . Мы решили устроить перезапуск. Папа дергает себя за бороду. — А вот это уже любопытно. — Угу. — Зато ты ему понравился. Я выпрямляюсь. — Думаешь? — Ну, он же захотел встретиться снова. — Это да. Господи. Понятия не имею, как все организовать. — В смысле как организовать свидание-перезапуск? — Да у меня и с обычными-то проблемы! Серьезно, откуда такому нубу знать, куда отвести Бена, что там говорить и как очаровать его до потери штанов? Ну, не в буквальном смысле до потери штанов. Не совсем в буквальном. Я с тоской кошусь на папу. — Окей, допустим, завтра у нас опять первое свидание. И как тогда говорить про «Дэйв & Бустер»? Притвориться, что его вообще не было? Считать то свидание нулевым? Пойти туда же и попробовать все переиграть? — Зачем переигрывать неудачное первое свидание? — резонно замечает папа. — Серьезно, Арт, ты слишком много думаешь. Если сомневаешься, выбери что-нибудь проверенное — например, пригласи его в кафе. Что-нибудь стандартное.