— Извини за беспокойство. Я просто… — я замолчал, не зная, как закончить свое предложение. — Я подумал, что тебе может понадобиться телефон и блокнот. Я положил их на тумбочку. Он улыбнулся. — Это так приятно, спасибо. Я как раз думал, что, наверное, стоит позвонить маме. Я быстро кивнул и, обходя его, пошел к двери, стараясь держаться подальше. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — повторил он. Но я уже был на полпути по коридору. Десять минут спустя, положив руки под голову и уставившись в потолок, я лежал в постели. Я был зол на самого себя. Я должен сознавать то, что даже ненадолго, нельзя позволить этой позорной части меня всплыть. Все, чего я хотел достичь в жизни, зависело от сохранения тайны об этих похороненных запутанных желаниях. И разве я еще не освоил маскировку? Разве я не потратил годы, учась контролировать свои сексуальные наклонности? Разве мне не удавалось подавлять каждое запретное желание, которое у меня возникало, доходя до того, что я вообще ничего не чувствовал? Почему я позволил паре часов в компании одного красивого незнакомца разрушить меня? Потому что желать — это хорошо. Выдохнув, я закрыл глаза. Было хорошо от того, что он разбудил во мне эти темные и опасные стороны. Это заставляло чувствовать себя живым. Чувственным. Мужественным. Это вызывало у меня голод, жажду, желание. Даже сейчас Максим угрожал уничтожить мою оборону, когда моя правая рука скользила по верху моих штанов. Потому что желать — это хорошо. Член увеличивался внутри моего кулака, когда я представлял себе голую грудь Максима, тугой пресс, его тело. Ненавидя себя, я сдался. Потому что желать — это хорошо. Его кожа теплая и влажная от душа. Его рот решительный и ненасытный. Его руки сильные. Я хотел, чтобы они были на мне вместо моих собственных. Я хотел, чтобы он был моим. Я хотел быть жестким с ним, наказывая его за то, что он заставил меня испытывать это. Быть наказанным, в свою очередь, за то, что поддался этому чувству. Потому что желать — это хорошо. Моя рука двигалась — быстрее, сильнее, крепче. Мышцы живота сокращались. Я представлял нас вместе — два твердых, сильных, мускулистых тела, двигающихся друг на против друга — открытые, бесстыдные, непримиримые. Я слышал свое имя на его губах. Я пробовал на вкус его кожу. Я чувствовал, как его тело напряглось — или, может быть, это мое — напряжение внутри вытягивало из меня глухую злобу, которая все еще пыталась подавить желание, и если у нее получалось подавить позыв, хранить этот секрет, приручить животное, то сейчас все было обречено на провал, нет ничего сильнее, чем вожделение, в тот момент не существует такой великой силы, и все это вырывается из меня внезапным пульсирующим горячим потоком. Мое сердце все еще гремит в груди, а живот липкий. Я лежал, надеясь, что не наделал никакого шума; хорошо, что между двумя закрытыми дверями есть коридор, чтобы скрыть его. Через минуту я пошел в ванную, чтобы помыться, злясь на себя, что поддался фантазии, но решил оставить все позади. Что я сделал, было неправильным, но, в конечном счете, все было бессмысленно. Не нужно страдать или мучить себя. Я не был смущен, у меня был момент слабости, вот и все. Но этот момент закончился, и я полностью контролировал свое тело, свое сознание, свои поступки. Я не потеряю контроль снова. Глава 8 Максим Я проснулся с мыслями о нем. Засыпал я тоже, думая о нем. Но это было естественно, верно? Я был одет в одежду этого парня, спал под его крышей, восхищался его щедростью. Это была благодарность, вот и все. Я был очень, очень благодарен. Это не имело ничего общего с тем фактом, что он был таким чертовски сексуальным, но в любом случае это не имело значения, потому что он был натуралом. Я никак не мог перестать думать о том, как он вчера смотрел на меня после душа. Я возвращался в спальню в штанах, и то, как он шарил взглядом по моему телу, заставило меня чувствовать, как будто я забыл их надеть. Мне пришлось перепроверить, посмотрев вниз. В тот момент притяжение между нами казалось безошибочным. Но он так быстро выскочил из комнаты, что я не был в этом уверен. Perestan’ vydumyvat’, Maxim. Хватит воображать. Даже если Дерек был геем, а это не так, зачем ему интересоваться тобой? Ему это не нужно. Потому что у него может быть, кто угодно. Умный, сексуальный и успешный, каким он был сам. Более зрелый. Состоявшийся в профессии. С университетским образованием, красивым домом и Феррари в своем гараже — может быть, даже двумя. Такой парень, которого он хотел бы, и тот парень, кого он заслуживает. А не какого-то бестолкового русского иммигранта, который даже не был уверен, когда и что он в следующий раз будет есть. В любом случае, у меня было достаточно дел, чтобы не отвлекаться на Дерека. Я схватил свой телефон, чтобы узнать, написал или звонил ли Джейк, и увидел, что пришла голосовая почта от него. Я включил, поднося телефон к уху. — Эй, чувак, это Джейк. Я пытаюсь дозвониться до тебя, но твой телефон продолжает пересылать меня на голосовую почту. Ты, наверное, уже едешь сюда. В любом случае… у меня сломалась машина в горах, и я застрял здесь еще на день или два, пока не отремонтирую ее. Извини, что я не смогу забрать тебя из аэропорта, но ты можешь взять такси и поехать прямо в квартиру. Это в Голливуде, я напишу тебе адрес. Мой друг Майк живет там и ждет тебя. Кстати, парень может помочь найти работу за наличные. Я пришлю его контактную информацию. Извини еще раз, что не смогу забрать тебя, надеюсь, доберешься нормально. Пока. Я проверил свои сообщения и увидел, что Джейк написал адрес и поделился контактной информацией на Майка Джонса. Я быстро написал Майку, что я друг Джейка, который арендовал квартиру и должен был приехать сегодня. Также поинтересовался, есть ли вакансии на любую срочную работу за наличные. Я разговаривал ночью со своей матерью и после того, как она узнала о том, что случилось со мной (и потребовала информацию, был ли Дерек кинозвездой), она пообещала перевести мне мои сбережения в понедельник, когда будет работать банк. Надеюсь, Майк поможет с работой, которая позволит мне продержаться следующие пару дней. Я положил телефон и открыл тумбочку, надеясь найти ручку. Конечно, там была ручка. И блокнот, и фонарик для книги, и книга со спичками (прим. выглядит как книга, но когда открываешь твердую обложку, внутри оказывается отсек, в котором лежат спички). Я подумал, Дерек должен управлять отелем или еще чем-то. Он так хорош в этом. Но он, вероятно, безупречен и в своей настоящей работе. Он, наверное, во всем хорош. Сидя в изголовье кровати, я открыл блокнот на пустой странице и записал все о нем, что вспомнил о прошлой ночи, о том, как чувствовал себя, сидя напротив него. Исписав страницу, я закрыл блокнот и положил его обратно на тумбочку. Скатившись с кровати, натянул вчерашние джинсы, чистую рубашку и носки, которые он мне дал. Я никогда не носил чужую одежду. Это было удивительно интимно, что, конечно, было именно тем, чего я хотел. Я снова почувствовал себя неловко. Перестань думать о нем таким образом. Я заправил кровать и оставил в изножье аккуратно сложенные штаны, в которых я спал. В ванной я еще раз воспользовался зубной щеткой и пастой, которые он оставил мне, и немного намочил волосы. Спускаясь по лестнице, я почувствовал запах готовящегося завтрака и кофе. Мой живот жадно заурчал. Добравшись до кухни, я увидел у плиты Дерека. Когда я вошел, он посмотрел на меня через плечо. — Доброе утро, — сказал он. Он недавно принял душ, его темные волосы все еще были немного влажные. Дерек был одет в джинсы и облегающую черную футболку, которая демонстрировала его мускулистые руки и спину. — Доброе утро, — я старался не пялиться. Он повернулся обратно к плите. — Хорошо спал? — Да. Более чем нормально. — Я вижу, что одежда тебе подошла. — Да. Я сейчас же верну ее тебе. — Не торопись. Ты голоден? Хочешь позавтракать? — Да, — признался я. — Пахнет восхитительно. Хотя ты уже накормил меня вчера, и мне совсем не хочется напрягать тебя снова… — Это не так. Это всего лишь яйца. И как уже говорил, я люблю готовить для кого-то, — он начал заполнять две тарелки едой. — Наливай себе кофе. Там есть чашка для тебя. Поблагодарив, я сунул телефон в карман и налил из кофейника кофе в пустую чашку. Я заметил, что его чашка была заполнена только наполовину. — Тебе долить еще немного? — Да. Спасибо. Когда я доливал кофе, наши локти столкнулись, но он не отодвинулся. Я поставил кофейник и принес кофе к столу, устанавливая чашки с мыслью о «наших местах» прошлой ночью. — Не позволишь ли мне накрыть на стол? — Конечно. Салфетки в этом ящике, — он кивнул в сторону ящика возле бедра. — Столовое серебро — в крайнем правом. — Понятно, — сказал я, открывая ящик с салфетками. Каждый раз, когда я приближался к Дереку, мой желудок подпрыгивал. Я положил салфетки и столовое серебро на стол, минуту спустя Дерек уже ставил тарелки. Я почти рассмеялся, когда увидел это. То, что он назвал «просто яйца», на самом деле было омлетом, полным овощей, хрустящими полосками бекона и двумя ломтиками свежей тыквы. — Выглядит замечательно. Ты, должно быть, в прошлой жизни был шеф-поваром. Он закатил глаза, когда мы сели. — Ты говоришь, как Эллен. Не говори мне, что веришь в эту чепуху. Я улыбнулся. — Хорошо, не буду. Он громко застонал, и что-то в этом звуке меня заводило. — Ты не всегда веришь в то, что она делает? — спросил я, когда мы начали есть. — Нет. Чтобы поверить, мне нужно увидеть. Ты нашел своего друга?