Хелен засияла: – Ставка помощников тренера составляет максимум шестьдесят процентов от полной. Это две тренировки за вечер, два раза в неделю. Если для тебя слишком много, мы что-нибудь придумаем. Два вечера… Я все равно провожу их, обреченно сидя в своей комнате. Мое прозябание в Ванкувере выглядит слишком жалким, чтобы отказываться от такого предложения. Пора уже зарабатывать самой. Независимо от родителей. Не в их дурацкой фирме, и не присматривая за избалованными чадами их богатых друзей, как я это иногда делала в старших классах школы. Они придут в бешенство, когда узнают, что я выбрала спорт и тренировку детей. Несерьезный и далекий от науки род деятельности, который можно будет указать разве что как «навыки общения» в тех пунктах моего резюме, на которые никто не обращает внимания. Тем более если твоя фамилия Гиллз. – Два раза в неделю, отлично! – сказала я. Хелен все еще недоверчиво смотрела на меня. – Мне как раз нужна небольшая подработка. И по фигурному катанию я соскучилась. Сделать перерыв в несколько лет не так уж и плохо. Сейчас мне даже интересно передать свои навыки младшим. – Это здорово, Эмбер! Я довольно улыбалась. – Давай проведем пробное занятие на следующей неделе. Потом сможешь окончательно определиться, по душе ли тебе это. – Договорились! – Я рада, что ты вернулась. – Хелен улыбалась, и мне подумалось, что вот еще один человек в этом городе, за исключением Лори, который мне рад. * * * Солнце давно село, когда я после катка добралась до дома. Вилла ярко светилась огнями. Вряд ли мне повезет и родители еще не вернулись с работы. Можно было бы приготовить себе что-нибудь поесть и запереться в своей комнате. Я морально приготовилась к бою, выходя из прихожей в гостиную. Мама стояла за плитой на кухне, помешивая луковый суп в своей дорогущей кастрюле «Ле Крузет». – Эмбер! – Она удивленно подняла глаза. – Я думала, ты давным-давно дома. – А я думала, что ты еще нет, – проворчала я не так громко, чтобы она не смогла меня расслышать из-за гудения вытяжного шкафа. – Где ты была? – Гуляла, – отрезала я и пожалела, что оставила коньки сушиться на полотенце в гараже. Обнаружив их, она, конечно же, сразу догадается, где я была. – Мы ведь можем нормально разговаривать, как взрослые, да? – Мама вздохнула. Это было ее обычное настроение «почемутытаксомнойразговариваешь». Раздражение и усталость в голосе. Хорошо знакомый тон. – Я была на катке. Пару секунд она пребывала в замешательстве, но потом, кажется, поняла. – Ты снова тренируешься? – Не совсем. – Я расправила плечи. – Хелен Симианер предложила мне тренерскую позицию, и я согласилась. Выражение лица у мамы оставалось непроницаемым. – Тренер? А это возможно без предварительного обучения? Я слегка напряглась: – Меня берут пока помощником тренера. Мама издала неопределенный звук. – Что ж, неплохо… Уверена, у нас в бюро ты могла бы больше зарабатывать. Но это твое решение. – Неужели ты не понимаешь? Я ни за что не пойду к вам работать, потому что это снова будут ваши деньги, которыми вы потом будете меня попрекать. – Мы бы никогда не стали… – А «вернись в Ванкувер или заплати нам за обучение»?! – перебила я ее, мама замолчала и опустила глаза. По крайней мере на несколько секунд ей стало неловко, когда я поймала ее на откровенной лжи. – Эмбер, ты же знаешь, что твой отец… – Хочет управлять мной? Думаете, у него есть власть надо мной? – Я была против твоего возвращения, но его решение было единственно разумным. Я замерла на мгновение, пока до меня доходил смысл ее слов. Я была против твоего возвращения… Ага, против… Как всегда. Как и тогда, когда она все же предпочла отправить меня в парижский интернат, вместо того чтобы оставаться просто матерью. Выслушать меня, когда нужно. Хоть раз отнестись ко мне всерьез, черт побери. – Ты могла бы нам всем облегчить задачу, – сказала она, а мне захотелось что-нибудь разбить. Мама повернулась к шкафчику со специями. – Прими душ и скорее спускайся. Ужин уже готов, и отец вернется с минуты на минуту. Моя рука крепко сжимала ремешок спортивной сумки. – У меня нет аппетита, – сказала я и выхватила один банан из корзины с фруктами на кухонной стойке. – И этот бекон в супе… он, кстати, все еще не вегетарианский. Пока я шла по лестнице, у меня ужасно бурчало в животе. Я была очень голодна, но при мысли о том, что мне придется сидеть за одним столом с родителями, все как рукой сняло. – А суп, кстати, с копченым тофу. Я помедлила одну миллисекунду и пробежала последние несколько ступенек вверх. * * * Я только что из душа после тренировки. А ты? Несколько капель из-под полотенца, закрученного тюрбаном на голове, упали на экран телефона, пока я набирала ответ на «Как дела? Что делаешь?» от Коула. Его вопрос дал мне ясно понять, чего он от меня хочет. Ответ пришел быстро и в виде селфи, на котором он, в синей униформе, лежал на крайне неудобного вида топчане. Коул (без-пяти-минут-врач) Комната для персонала требует, чтобы ее использовали по назначению. Что ты делаешь в больнице? Я думала, вы еще на стадии распределения. Так и есть. Ты хорошо информирована) Я дружу с Лори, помнишь? Как я мог забыть;) Ну и? Я все еще работаю ассистентом на «Скорой». Вот и работай. Ведь тебе там за это платят? Делать нечего, вот уже час на кушетке валяюсь… Дежурство заканчивается в девять.