Вошла Дэника с кофе. – Спасибо, дорогая, – поблагодарила ее Матильда, ставя передо мной чашку. – Значит, ты видела, что мы уже запланировали для Соланж Шаг седьмой. Мы решили испытать Эвана, друга Доминика. Того, которого ты завербовала в прошлом году. Эван был тем рыжеволосым парнем, за которым я наблюдала вместе с Матильдой во время игры в футбол. Я просто не смогла устоять перед его нахальной улыбкой, и когда попросила у него номер Доминика, то лишь обрадовалась тому, что Эван заодно приписал на листке и свой номер телефона. Ладно, значит, Матильда либо не планировала заранее участие Джесси в Шаге четвертом Соланж, либо решила, что я ничего не заметила. – Но разве Эвану не отказали? – Ему отказал прошлогодний состав Комитета. Но та, которая выступила против него, ушла в отставку, а в этом году ее место займешь ты, и у нас будет единое мнение. Шаг седьмой, как ты знаешь, предполагает вызвать у кандидатки любопытство. Что касается Соланж, то ей любопытно нечто такое, что, как мне кажется, может и тебя заинтересовать. – Вот как? Когда же Матильда произнесла главное слово, я едва не расплескала кофе по столу. – Втроем? – вырвалось у меня. – Но почему я? – Ты же привлекла Эвана. – Но я никогда… никогда не занималась таким прежде. – Именно поэтому ты и подходишь наилучшим образом. Соланж тоже таким не занималась. А Эвану придется научиться не только тому, как действовать в подобном случае, но и тому, как добиться того, чтобы сексуальные новички – и ты в данном случае – чувствовали себя хорошо в совершенно новой ситуации. Помни: все твои страхи станут страхами Соланж, твое сопротивление сродни ее собственному. При подготовке Эвана ты должна стать дублершей Соланж. При этом вы с Полин не обязаны делать что-то вместе или друг с другом, если только вам самим не захочется. Суть в том, что делает мужчина с вами и для вас обеих. – Третьей будет Полин? Ох, дело принимало странный оборот! – Да. Это ее специализация. Извини. Наверное, с этого следовало начать. – А Полин знает, что ты меня приглашаешь? – Она сама тебя предложила. Но у тебя есть время на то, чтобы принять решение. До Шага седьмого далеко. И пожалуйста, Кэсси, не думай, что на тебя давят. Это же всего лишь игра, забава. – Точно. Конечно. Забава. Я подумаю об этом. Рядом с Джесси. У него дома. И вот утром, после секса, я, положив голову на руку Джесси, решила прощупать почву. Только ничего из этого не вышло. Мои ум и язык словно вернулись к прежнему состоянию – до С.Е.К.Р.Е.Т. – Так ты все-таки это сделал! – торжествующе воскликнула я. – Сделал – что? – сонно поинтересовался Джесси. – Соланж. Ее фантазия. Я видела твое имя на доске! – (Джесси промолчал.) – Я так понимаю, – продолжила я, – что это твой последний удар по мячу. В конце концов, Соланж в любом случае последняя кандидатка, ну, на какое-то время. – Ха! Наверное, ты права, – наконец ответил Джесси, театрально потягиваясь. – Надеюсь, ты, так сказать, с честью вышел из положения. Я тут же пожалела о своей глупой шутке. Джесси поднялся с кровати: – Вставай, Кэсси, я отвезу тебя на работу. Мне сегодня нужно быть на месте пораньше. Мы должны испечь к вечеру четырехъярусный свадебный торт. Я даже не пошевелилась. Джесси, обернутый простыней, упер кулаки в бока. – Не надо, Кэсси. Я же тебя не расспрашиваю о подробностях. – Если бы спросил, я бы рассказала. – Я не хочу знать. – Почему? Потому что ты ревнив или потому что тебе по-настоящему наплевать? Да что такое со мной происходит? Джесси немного помолчал, а потом сказал нечто такое, что укололо меня в самое сердце: – Ты пятишься назад. Когда он отправился в душ, я встала и нашла свой телефон. Все еще морщась от слов Джесси, я отправила Матильде сообщение: Буду рада участвовать вместе с Полин. Мне тоже любопытно. Приняв душ, Джесси отвез меня к ресторану и нежно поцеловал, но мне трудно было ответить ему тем же. Когда же он сказал, что позже позвонит мне, я пробормотала, что буду очень занята и сама ему позвоню, когда будет время. – Вот и отлично. – Это как понимать? – Я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Пока. * * * Делл уже была в кухне, ее тетрадь с рецептами лежала открытой. Это был наш самый обычный день, такой же вторник, как все другие. Мы уселись на скамью у стола для кондитерских изделий, чтобы разобраться, какие блюда на прошлой неделе пользовались особым успехом, а к каким наши посетители отнеслись с прохладцей. Потом мы составили меню и обсудили предстоящие закупки. Зачем покупать три десятка корнуэльских кур, если их никто не ест? – Прошлым вечером люди просто набрасывались на спагетти с креветками и соусом из красного вина с луком, – сообщила Делл сразу, как только я села рядом с ней, даже не поздоровавшись. Она теперь тоже стала женщиной, полностью посвятившей себя работе. – Баклажаны во фритюре тоже недурно шли, – добавила она. – Ну, значит, закупаем их побольше, – ответила я, делая соответствующие записи. Мне необходимо было справиться со своим настроением. – Только не требуй от меня лягушачьих лапок. – Но ты все же разреши мне попробовать их приготовить по бабушкиному рецепту. – Ладно, хорошо. Но не на этой неделе. Мы как следует прошлись по салатам, представленным в нашем меню, поскольку в феврале они стоили дорого, а праздник Марди Гра предполагал, что всю неделю цены будут весьма щадящими. И так сосредоточились на деле, что я едва заметила, как Клэр пересекла кухню, направляясь к задней двери с сигаретой, но все же обратила на нее внимание, потому что это было тревожным признаком по двум причинам: во-первых, я была уверена, что Клэр бросила курить, а во-вторых, она двигалась как зомби. – У нее настроение постоянно меняется, – заметила Делл. – Она подросток. Они все такие. А ты и до сих пор не лучше. С тех пор как открылся ресторан, у меня оставалось гораздо меньше времени для Клэр, и, наверное, именно поэтому я не замечала, как она постепенно становится вялой, словно ее окутало некое темное облако. Я схватила с вешалки вязаный жакет, набросила на плечи и вышла следом за Клэр. Я нашла ее выдувающей сигаретный дым сквозь изгородь. – Брр… Хорошо бы, чтобы ко времени карнавального парада немножко потеплело, а то я и смотреть не пойду, – заговорила я нейтральным тоном. – Ой, да ладно. Я вымою руки после сигареты, – сказала Клэр, не глядя на меня. – Знаю, что вымоешь. Но что происходит? У тебя расстроенный вид. Пожалуй, мой тон напоминал тон занудного школьного наставника. Клэр повернулась лицом ко мне. Даже забавно иной раз видеть, как кто-то смотрит на человека, на самом деле его не видя. Но лишь теперь я заметила, как вытянулось лицо Клэр, какие тени залегли под ее глазами. Она явно плохо спала. И выглядела старше, и вообще казалась измученной. Она бы могла сейчас сойти за озабоченную мать семейства лет тридцати от роду. Может быть, она беременна? – Кэсси, можно я сегодня уйду немного пораньше? Морин сама закроет кафе, – сказала Клэр слегка дрогнувшим голосом. Я увидела рыжеватые и желтые пятна на ее пальцах, явные признаки заядлого курильщика. И в глазах Клэр была не только печаль, в ее взгляде было что-то еще. Что-то, похожее на ужас. – Что происходит, Клэр? Выкладывай! – Забудь, – ответила она, отшвыривая сигарету и бросаясь к зданию. Я поймала ее за руку – тонкую и неожиданно холодную. Я не могла оставить все вот так. – Стой! Погоди, ладно? Мне нужно знать, что происходит. В школе что-то? Это Оливия? Ну, что? – Да просто ребята в школе… Не важно. – И что они теперь затеяли? Клэр оглянулась по сторонам, на пустой переулок за кафе, как будто почти ожидала, что ее мучители прячутся где-то поблизости.