Я села на край огромной кровати, свесила ноги и прислушалась. До меня доносилось громкое тиканье часов, но на стенах спальни никаких часов не было. В комнате имелись лишь высокий простой комод, стоявший между двумя белыми дверьми, голубые парчовые занавеси и круглый пестрый коврик, сплетенный из шнуров, на деревянном полу, выкрашенном белой краской. Скучая, я спрыгнула с кровати и подошла к комоду. Может, не следовало этого делать? Но я была неисправимым сыщиком. Потому-то я и стала хорошей журналисткой. Я осторожно взялась за ручку верхнего ящика и мягко потащила ее на себя. – Не открывай его, Соланж. Я вздрогнула. Это был спокойный мужской голос, низкий, мягкий, и донесся он откуда-то из угла комнаты. – Эй, кто это? В спальне просто негде было спрятаться, разве что под кроватью или за одной из двух белых дверей. – Это совершенно не важно, – ответил голос. – Есть лишь один вопрос, который имеет значение. Невидимый мужчина говорил как ночной диджей по радио, растягивая согласные, и он как будто был властным, но при этом и немножко насмешливым. – Вопрос таков: ты принимаешь Шаг, Соланж? – Как я могу его принять, если я тебя не вижу? Я, со свойственной мне привычкой, обвела глазами комнату в надежде увидеть объектив камеры или динамик переговорного устройства. Ничего. Тишина. – Эй, ты все еще здесь? – спросила я. Когда я нервничала или пугалась, это проявлялось в вызывающей манере держаться. Но сейчас все было немножко по-другому. Я решила… ну, для разнообразия вести себя по-другому. – Извини. Можешь снова задать этот вопрос? Тишина. – Пожалуйста? – добавила я. Голос ожил: – Соланж, ты принимаешь Шаг? Мягче. Мягче. Мягче. Я здесь для того, чтобы испытать нечто новое. Разве до сих пор я не наслаждалась Шагами? Так почему я сейчас уперлась? – Принимаю. – Отлично. Будет ли это боль или удовольствие, Соланж? Ох, черт! Вроде как я поспешила. – Что ты хочешь этим сказать? – Что ты предпочитаешь? Боль или удовольствие? Мои глаза метались по сторонам, не зная, на чем остановиться: двери, стены, кровать, комод, пол, потолок. – Я… Удовольствие, полагаю, – ответила я, и страх уже потребовал от меня куда-нибудь спрятаться. – Тогда я прошу тебя войти в белую дверь. Я внимательно всмотрелась в двери: – Но они обе белые. – (Ответа не последовало.) – Эй, скажи, которая из дверей? – (Ответа я снова не дождалась.) – Ты еще здесь? Тишина. Часы затикали громче, а может быть, это удары моего сердца усиливали их звук. Я переводила взгляд с одной двери на другую. А вдруг я выберу не ту дверь? Мне хотелось снова услышать бестелесный голос. Черт побери! Да просто выбери любую дверь. Это же не судебное преследование. Здесь не может быть неправильного выбора. Я выбрала дверь слева от себя, ту, что находилась ближе к окнам. Повернула ручку и распахнула дверь. В комнате за ней царила чернильная тьма, воздух был абсолютно неподвижен. Свет из спальни высветил лишь край восточного ковра, покрывавшего прекрасный старый пол. Я провела рукой по стене изнутри, пытаясь найти выключатель, и тут вдруг рука в перчатке схватила меня за запястье и втащила внутрь, а дверь за моей спиной сразу захлопнулась. Меня поглотила тьма. Я закричала. Другая рука в перчатке мягко легла на мой рот. Я оказалась прижатой к одетому мужчине, который был выше меня на целую голову. – Тсс… Соланж, ты разбудишь соседей. Это был он, обладатель мягкого голоса. Я его слышала через некое переговорное устройство, а теперь его губы оказались в нескольких дюймах от моего уха. – Черт, ты меня напугал! – закричала я сквозь его пальцы. – Тсс… Все в порядке. Тебе ничто не грозит. Тебе абсолютно ничто не грозит, – сказал мужчина, зажимая мне рот покрепче. Он продолжал что-то говорить, когда мы проходили вглубь темной комнаты, и его сильная рука крепко обнимала меня за плечи, а ногами он подталкивал мои ноги. – Если я тебя отпущу, обещаешь не кричать? Я кивнула. Любопытство начало брать верх над страхом. Мужчина убрал руку и отпустил меня. Я сделала глубокий вдох. – Где я? Мои руки сами собой блуждали по сторонам, пытаясь что-нибудь нащупать. – Ты в Берлоге. Я слышала, как он обходит меня вокруг. Я попыталась двигаться на звук его шагов, но ничего не могла рассмотреть вокруг. – Я ничего не вижу! – А тебе и не нужно. Тебе нужно только чувствовать. Можешь ты мне довериться? Можешь позволить мне стать твоими глазами? – Я попробую. – Хорошо. – (Я обхватила себя руками.) – Тебе холодно? Он что, видел меня? Как? – Нет. Я просто нервничаю. – Я этим займусь. Через несколько секунд он снова очутился за моей спиной. – Я хочу положить руки на твою талию, Соланж, и хочу повести тебя к стене. Позволишь? – Ладно… Это было самое странное из странных ощущение, и очень теплое – меня окружала непроглядная тьма, крепкое тело мужчины прижималось ко мне… нечто вроде любовной ласки стоя, в темноте. Я быстро впитала жар его тела, пока он вел меня через пространство, которое, судя по эху, представляло собой большую комнату. Потом мужчина остановился: – Протяни руки вперед. Что ты чувствуешь? Сначала я подумала, что это просто стена, однако проведя ладонями туда-сюда, нащупала нечто вроде диагональной балки или перекладины, которую пересекала другая, в противоположном направлении. Вдоль балок находилось некое приспособление – что-то вроде обручей, они были мягкими на ощупь, но мягкими только снаружи. – Можешь найти центр? – спросил мужчина. – Вот так. Позволь тебе помочь. Он снова взял меня за талию и развернул лицом к себе, прижав к пересечению двух балок. Но теперь я чувствовала себя спокойно, ощущая на себе его руки. Мне нравилось то, как крепко и уверенно он меня держит, как со мной управляется, хотя мне ненавистно было это слово само по себе: «Управляться. Мужское управление». Термин был унизительным, и тем не менее то, что делал этот мужчина, унизительным не было. Это просто… расслабляло. Он взял меня за запястье и с легким щелчком пристегнул мою руку к балке над моим плечом. – Эй, что это?.. Но прежде чем я успела договорить, он сковал и вторую мою руку. Я ощутила, как его волосы скользнули по моему бедру, когда он проделал то же самое с моей правой лодыжкой. Затем и моя левая нога оказалась обездвиженной. И последней точкой стал некий пояс, обтянутый мягкой резиной, который защелкнулся на моей талии. – Тебе удобно, Соланж? Я была полностью прикована к диагональному кресту. – Пожалуй. Но я не могу двигаться. – Хорошо. – Что ты собираешься со мной делать? – Все, чего тебе захочется, и ничего такого, чего ты не пожелаешь. Я слегка дернулась, по моему телу пробежала волна легкого возбуждения. – Не слишком туго?