— Не надо было ничего, — сказала Джейд. — Я не хотела приходить с пустыми руками. — Но пришла, — улыбнулась Линетт, поднеся ко рту фарфоровую чашку и глядя поверх нее, прищурившись. Золотой ободок на чашке, голубые розы на блюдце. Джейд представила, что Линетт пользовалась этим сервизом, когда ее муж был жив, и что все вещи Линетт — это только останки прежней жизни. Он умер от инсульта, когда стоял в очереди в банк. — Любуешься моим фарфором? — спросила Линетт. — Этот достался мне от бабушки. Она тут жила, представляешь? Еще в те времена, когда всем районом владели черные, целый город внутри города. Когда через него еще не провели трассу. Слышала про это? Небось в школе на истории такое не проходили. Джейд не любила, когда пожилые женщины разговаривали с ней так, будто она их ребенок, будто раз они старые, то имеют право воспитывать кого угодно. Ей трудно было сдержаться, когда с ней вот так по-матерински снисходительно разговаривали. Они как будто хотели сказать: «Это же ради твоей пользы», но звучало больше как «От тебя никакой пользы». В груди у Джейд что-то задрожало, и она ощутила, как усталость разливается откуда-то из-за глаз по всему телу. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок, потому что надо было больше съесть утром, но ее тошнило от одной мысли о еде. — Мамочка, что с тобой? Ты опять стошнишь? Линетт поперхнулась кофе. — Все нормально, — сказала Джейд. — Просто у меня странное чувство с тех пор. — Странное — это как? Джейд попыталась объяснить: — Иногда после смены я иду к машине, и мне кажется, что я вне своего тела. Как будто я не здесь, как будто — раз — и я просто провалюсь под землю. Линетт внимательно смотрела на нее, сжимая и разжимая руки. — Джи, пойди-ка во двор поиграй. Туда иногда приходит большой кот, он любит валяться на солнце. Пойди найди его. Джи сделал последний глоток чая и вышел через заднюю дверь. — Нельзя такое при нем говорить, — сказала Линетт. — У него теперь никого, кроме тебя, придется тебе научиться служить ему опорой. Джейд это задело. Она пыталась открыться Линетт, поделиться с ней чем-то настоящим. — Знаете, Джи у меня был и до Рэя, и я его сама растила. — Ты его растила так, как тебя вырастили. Следила, чтобы был живой, но даже не смотрела на него толком. — Ой, Линетт, перестаньте. — Рэй рассказывал мне, сколько раз Джи пропускал школу, потому что ты спала после пьянки. Надеюсь, тебе хотя бы стыдно. — Стыдно? Нет, это не по моей части, — сказала Джейд и решила, что более подходящего момента не будет и нет смысла умасливать Линетт. — Я пришла попросить у вас в долг. Линетт сплела пальцы и покачала головой. — Я закрыла «Суперфайн». С тех пор как опубликовали репортаж, мне стали звонить. Делать заказы. Предлагать кейтеринг. Но никто не поможет мне выполнять заказы. Без Рэя мне не справиться. — Мне нужно каких-нибудь двадцать долларов. Просто переждать до следующей зарплаты. — Знаешь, я ведь тебя с похорон не видела. Ты ни разу меня не проведала. — Не помню, чтобы мы ходили друг к другу в гости. — Мне тоже нелегко, — продолжала Линетт. — Сперва я потеряла Билли. Теперь Рэя. Умирать плохо, но иногда я думаю, что тем, кто остается, хуже. Джейд не могла согласиться. Она бы что угодно сделала, чтобы вернуть Рэя, — что угодно, только не умирать самой. Она точно знала, что хочет жить. И для сына своего хотела только этого. Линетт вздохнула и поднялась с дивана. Она казалась шире, чем на похоронах. Вернулась она со своей мандариновой кожаной сумкой. Покопалась в ней и протянула Джейд двадцать долларов. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — сказала Линетт. — И как не отношусь. У меня нет секретов. — Не уверена, что знаю, — сказала Джейд, — но это наверняка взаимно. Она сунула банкноту в кошелек. Линетт откинулась на спинку дивана, как будто она слишком устала, чтобы мериться силами с Джейд. — Рэй мне был почти как сын. Я не дам вам голодать, особенно Джи. — Спасибо за честность, — сказала Джейд. Она пошла к задней двери, чтобы позвать сына. — Подожди, — сказала Линетт. Она встала, охнула, и положила тяжелую руку Джейд на плечо. — Я просто не знаю, на ком выместить гнев. И вымещаю на тебе. Это неправильно. — Линетт посмотрела на нее с мольбой. Ее голос стал мягче. — Я знаю, что вы с Рэем думали завести еще одного ребенка. Джейд высвободила руку. Ей не хотелось говорить об этих моментах, о которых Линетт ничего не могла знать, как Рэй шептал ей на ухо, когда они занимались любовью: «Зайка, представь, видишь ее — нашу девочку?» — Ты изменилась, — сказала Линетт. — Не могу объяснить. Что-то изменилось во взгляде, в том, как ты двигаешься, в руках и ногах. Я заметила, когда ты вошла в дом. И Джи сказал, что утром тебя вырвало. — Он умер шесть недель назад. Это слишком долго. Я бы уже знала. — У тебя были месячные? — Говорят, горе на все влияет. Может, это просто стресс — я не задумывалась об этом. Это невозможно. — Сделай тест. — Его не вернешь, Линетт. Линетт вздохнула, и теперь Джейд увидела, что она плачет. — Разве это было бы такой ужасной трагедией, Джейд. Рэй уже однажды подарил тебе жизнь. Что если он снова дарит тебе жизнь, напоследок. Может, в тебе хранится последний кусочек Рэя. В супермаркете Джи обогнал ее и стал хватать с полок все, что она велела. Она хотела скорее попасть домой и приготовить ему обед, чтобы успеть поспать пару часов, а потом отвезти его к ее двоюродной сестре Кармеле. Ей не нравилось оставлять сына у Кармелы, но теперь его некому больше было оставить. С Уилсоном она не разговаривала. Обычно, когда Джейд приходила утром, Кармела храпела на полу под телевизор, а Джи сидел, скрючившись в уголке на диване, как будто он вообще не спал, всю ночь не смыкал глаз, отгоняя дурные мысли. Джи положил в тележку хлопья, молоко, бананы и все, что было нужно для ее любимого блюда: куриную грудку, помидоры-сливки, пачку спагетти, панировочные сухари и банку соуса. — Знаешь, когда я еще не познакомилась с твоим папой, я сама себе готовила ужин и умела готовить только одно блюдо: курицу под сыром. И больше я ничего не готовила, потому что даже не хотела пробовать — так это вкусно. Она чмокнула пальцы для эффекта, и Джи захихикал. Она хотела удержать его смех в себе. Это было ее величайшее достижение за день. — Пойди принеси сыр, — сказала она, и он снова убежал. Хороший мальчик. Вернулся он, размахивая зеленой банкой. Она поблагодарила его и быстро подсчитала покупки. На остатках они протянут несколько дней, с соусом можно будет сделать пасту, а курицу положить на хлеб. Она велела ему отнести на место помидоры и идти к кассам. В аптеке Джейд посмотрела тесты на беременность. Она слишком близко приняла слова Линетт и теперь чувствовала себя глупо. Линетт всегда смотрела на Джейд так, как будто она не имеет права быть матерью — многие женщины так на нее смотрели, особенно когда она была помладше и везде таскала Джи с собой. Если бы она сделала аборт, они считали бы ее убийцей, а теперь они считали, что она и Джи — пустая трата жизни. Зачем этому миру еще один ребенок? Однажды ее остановили за сломанный поворотник. До дома оставалось ехать пять минут, а ее остановили аж четыре копа. Все вышли из машины, светили ей в лицо фонариками, уложили Джи на землю рядом с ней, щекой на асфальт. Ее трясло от ярости, как будто по всему телу прошел электрический заряд. Ее отпустили с предупреждением. По дороге домой у нее непроизвольно дергалась нога, а с ней и машина. Гнев уступил место страху, страху за сына, страху перед миром, от которого она не сможет его защитить. И это все до того, как они потеряли Рэя. За кассой сидел мужчина с худым лицом и волосами до плеч. В отражающем желтом жилете поверх клетчатой рубашки. Он поздоровался с ней, она проворчала что-то в ответ и посмотрела на кассу, чтобы проверить, правильно ли все посчитала. — Какой у вас милый мальчик. Джейд кивнула кассиру и сказала спасибо. — Это он в маму такой хорошенький, да? Но вас мало назвать хорошенькой, вы не просто хорошенькая. — Не смейте со мной так разговаривать при моем сыне. — Я просто сделал вам комплимент. — Еще один комплимент, и мне придется позвать вашего администратора. Худой мужчина засмеялся и показал на значок у себя на груди: «Главный менеджер». — Администратор тут я, лапочка. Хочешь написать жалобу? — Просто дайте мне чек. Я вам не лапочка. Она протянула ему двадцать долларов. — Этого мало, — сказал мужчина, и Джейд увидела, что ей не хватает семидесяти девяти центов. Она порылась в кошельке, зная, что там ничего нет. Потом взяла пачку хлопьев и отложила ее.