– Хорошо, – сказала она наконец, – я принимаю ваши извинения и считаю компенсацию справедливой. Угощение и вправду замечательное. – Спасибо, я очень вам признательна, – ответила Делия. Из гостиной донесся взрыв смеха, который окончательно убедил маму, что все не так ужасно. – Думаю, мне пора вернуться к гостям. – Она повернулась к двери, но вспомнила обо мне: – Мейси, когда закончишь здесь, поможешь мне, хорошо? – Конечно. Буду через минуту, – пообещала я, взяв прихватку и направляясь к духовке проверить биточки. – Кстати, ваша дочь – чудесная помощница, – заметила Делия маме. – Я уже сказала ей, что, если она захочет подработать, я с радостью возьму ее к себе. – Очень мило с вашей стороны, но Мейси этим летом уже работает в библиотеке. – Ничего себе, – улыбнулась Делия, – это здорово. – Всего лишь информационная стойка, – пожала плечами я, в сотый раз открывая дверцу духовки. – Отвечать на вопросы и все такое. – А, девочка, которая знает все ответы. – Да, Мейси большая умница, – с гордостью ответила мама. Я не знала, что сказать – что тут скажешь? – поэтому молча достала из духовки лист с биточками. Когда мама вернулась в гостиную, Делия подошла с прихваткой и отобрала у меня лист. – Ты мне очень помогла, правда. Но будет лучше, если ты вернешься к маме. – Нет, все в порядке, – заверила я ее. – Она даже не заметит моего отсутствия. – Может, и так. Но ты лучше иди, – улыбнулась Делия. Люси заворочалась в кресле и что-то пролепетала во сне, потом снова затихла. – Значит, библиотека? – сказала Делия. – Это круто. – Всего лишь на лето. Кое-кого заменяю. Она стала перекладывать биточки на поднос. – Понятно. Но если что-то не заладится, я всегда буду тебе рада. Мне нужны люди, которые выполняют указания и могут ходить по прямой. В подтверждение этих слов Моника открыла дверь и все так же медленно прошла за очередным подносом, сдувая с лица длинную челку. – Выездной ресторан – безумная работенка, – вздохнула Делия. – Не знаю, зачем тебе такое, особенно когда есть спокойные варианты. Однако если вдруг почувствуешь нехватку хаоса, позвони мне, хорошо? – Крабовые биточки! – прокричал Берт, проносясь между нами. – Нужны еще! – Берт, мы не глухие, – напомнила ему Делия. Я пошла к двери. Моника широко зевнула. Берт нетерпеливо переминался на месте, ожидая своего подноса. Делия стала умолять Монику ради бога ускорить шаг. Казалось, они уже забыли о моем существовании, но мне почему-то захотелось ответить. – Да, – громко сказала я, надеясь, что она услышит, – я позвоню. Последним гостем вечеринки оказался слегка подвыпивший громогласный мужчина в синем джемпере. Он распрощался с нами в девять тридцать, и мама, закрыв за ним дверь, с видимым облегчением сняла туфли на высоком каблуке. Поцеловав меня в лоб и поблагодарив за помощь, она направилась в кабинет, чтобы собрать пакеты для людей, которые написали в анкете, что хотят получить больше информации. Контакты, как я успела узнать, – это все. Нужно ковать железо, пока горячо, не то клиенты моментально ускользнут. Думая об этом, я поднялась к себе в комнату и проверила почту. Джейсон написал мне, как и обещал, но это письмо было скорее напоминанием о том, что я должна сделать в его отсутствие в библиотеке (следи за ключами для ксерокса, их замена очень дорого стоит, не забудь в субботу отправить письмо Клубу зарубежных культур по поводу лекции в августе, и все такое). В конце Джейсон жаловался, что устал, и обещал через пару дней написать больше. И подпись. Никаких «люблю, скучаю» или чего-нибудь в этом духе. Не то чтобы меня это удивило. Джейсон никогда особо не выражал свою привязанность, ни в словах, ни на деле. Он презирал пары, которые слишком откровенно выставляют напоказ свои чувства, и терпеть не мог сентиментальных моментов в кино. Я знала, что он по-своему привязан ко мне. Просто он сдержанный и не привык выражать свои эмоции. За то время, что мы встречались, я успела привыкнуть к его стилю общения, хотя вначале хотелось большего. К тому же мы никогда не разлучались надолго, и ему вовсе не обязательно было постоянно доказывать свои чувства. Но мы впервые за все время расстались больше чем на два дня, и я остро ощущала его отсутствие. Я вдруг поняла, что даже те мелкие знаки внимания, что он мне оказывал, нельзя переслать по электронной почте. И все равно я была уверена, что он меня любит. Выйдя из почты, я открыла окно, выбралась на крышу и села, обняв руками колени. Посидела так несколько минут, глядя на звезды, и вдруг услышала внизу голоса. Хлопнула дверца машины, затем еще одна. Я посмотрела вниз. Вокруг фургона с надписью «Уиш кейтеринг» ходили ребята, помогавшие сегодня на приеме. – …Другая планета, которая движется по той же траектории, что и Земля. Рано или поздно она врежется в нас. Понимаешь, об этом не говорят в новостях, но это неминуемо произойдет! Это говорил Берт, я узнала его голос, высокий и встревоженный. Мальчик стоял за фургоном и обращался к кому-то, кто сидел на бампере с сигаретой. – Угу… – ответила Моника. – Берт, дай нам передышку, – отозвался еще один голос. К машине подошел старший парень и поставил что-то на полку. Весь вечер я его не видела – он работал в баре. – Я просто хочу, чтоб вы знали. Это важно, Уэс, а ты зарываешь голову в песок. – Мы готовы? – поинтересовалась Делия, выходя из дома со спящей малышкой на руках и переброшенным через плечо детским креслом. Уэс осторожно взял кресло и поставил в машину. Его рубашка белела в темноте. Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову и посмотрел вверх. Я спряталась в тени. – А нам заплатили? – спросил Берт. Делия тяжело вздохнула: – Только половину. Из-за беспорядка. Но я так устала, что мне уже все равно. У кого ключи? – У меня, – радостно откликнулся Берт. – Я поведу! Все вдруг замолчали. – Думаю, не стоит, – произнесла наконец Делия. – Даже не думай, – поддержала ее Моника. – Почему это? – недовольно протянул мальчик. – У меня учебные права уже целый год! Через неделю экзамен, и мне нужна практика, прежде чем сесть за руль «Бертмобиля». – Что за глупое название! – возмутился Уэс. – Берт, – со вздохом сказала Делия, – ты знаешь, обычно я не имею ничего против, но сегодня у нас был такой трудный день, и я хочу поскорее попасть домой. В следующий раз непременно поведешь ты, а сейчас уступи своему брату. Хорошо? Они замолчали. Кто-то кашлянул. – Ладно, как хотите, – буркнул Берт. Снова хлопнула дверца. Берт и Уэс стояли возле автомобиля. Мальчик обиженно ковырял землю носком ботинка, а его брат молча стоял рядом, наблюдая за ним. – Ерунда, не расстраивайся, – сказал Уэс Берту и взъерошил ему волосы. Я так и думала, что они – братья: одинаковые глаза, волосы, тон кожи, только сложение разное. – Мне никогда не дадут водить, – отозвался Берт. – Никогда. Даже Монотонике разрешают, а мне – нет. – Обязательно дадим, – пообещал ему Уэс. – На следующей неделе получишь собственную машину и сможешь ездить куда захочешь. Но сейчас уже поздно. Берт сунул руки в карманы и, шаркая ногами, обошел фургон. Уэс последовал за ним, дружески похлопывая брата по плечу. – А ты знаешь ту девчонку, которая сегодня помогала Делии? – неожиданно спросил Берт. Я замерла. – На которую ты выпрыгнул из кустов? – уточнил Уэс. – Неважно, ты ее знаешь? – Нет. Берт открыл заднюю дверь. – А вот и знаешь. Ее отец… Я ждала. Я знала, что он скажет, и все-таки должна была услышать эти слова, мое личное клеймо. – …Был тренером детской команды по бегу, когда я учился в начальной школе, – закончил мальчик. – «Молнии Лейквью», помнишь? Уэс открыл брату заднюю дверь и сказал: – Да, точно, тренер Джо. У меня заболело в груди. – Тренер Джо, – повторил Берт, – классный был чувак. Уэс подошел к водительской двери, постоял, огляделся вокруг и забрался в автомобиль. Должна признаться, этот разговор меня удивил. Я так долго была «девочкой, у которой умер отец», что порой забывала о своей прежней жизни.