Герри придвинула к себе лежавшую на столе папку и открыла ее. — Когда ты ушел, я немного покопала. Эта девушка, которую убили, Керри Миллер. Ты сказал, что ей обрили голову? — Так точно. — Вы нашли волосы? — Нет. — Интересно. — Герри подошла к сидевшему Лиаму. — Послушай, весьма возможно, что ты совершил эти преступления и не помнишь их, но кое-что не сходится. — Что ты имеешь в виду? — Когда дело касается человеческого разума, возможно все. Существует уйма задокументированных случаев, когда люди, совершившие гнусные поступки, не помнят, как их совершали, но обритая голова меняет все. На мой взгляд, человек, убивший Керри, наслаждался тем, что внушает своей жертве такой страх и ужас. Когда мы разговаривали в последний раз, я объяснила, что, обрезая ее волосы и удушая ее, он упивался властью. Он хочет запомнить процесс. Он хочет помнить все подробности. Он не позволит себе забыть. Убийство — вот что его заводит. Он забрал волосы как трофей, потому что не хочет забывать. Убийца, настолько травмированный, что его разум подавляет события, так не поступает. Это не имеет смысла. — Ничего не имеет смысла. Ее голова была обрита, потому что так сделала моя мама в тот день, когда пыталась убить нас с братом. — Тогда твоя невиновность тем более очевидна. Если бы ты убил девушку и травма вынудила тебя подавить воспоминания, сомневаюсь, чтобы твое подсознание захотело бы сохранить волосы. Мозг так не работает. — Если меня подставили, я не могу этого доказать. Все указывает на меня. Герри вытащила из папки еще один лист. — Ты когда-нибудь бывал в Лейквуде, штат Нью-Джерси, с Керри? — Лейквуд? Это на побережье. Рядом с Пойнт-Плезант, верно? — Да. Лиам на мгновение задумался, потом покачал головой: — Нет, я там никогда не был. — Ты помнишь мою версию про синяки, старые шрамы или что-то, что указывало бы на историю насилия? — Да. Мы осматривали тело и ничего не нашли. Герри села на диван. — Я пробила ее имя и социальную страховку в системе, и оказалось, что в прошлом году Керри обращалась в медицинский центр Кимбол в Лейквуде с ушибом лица и растяжением запястья. Находясь в травмпункте, она написала заявление в полицию Лейквуда. Уверена, если ты выяснишь, кто указан в том заявлении как нападавший, то найдешь убийцу. Лиам взял лист и внимательно прочитал. Он устал и замерз. Руки тряслись. — Я помню. Она сказала, что повредила запястье, поскользнувшись на мокрой плитке, и ударилась щекой о дверь ванной. — Люди не пишут заявление в полицию, когда поскальзываются на мокрой плитке. — Я должен съездить в Лейквуд. Герри встала с дивана и поспешила к столу. Достала из ящика вторую папку и открыла ее. — Я также получила копию твоего анализа крови, — сказала она. — Они автоматически отправляют мне копии, поскольку я сотрудничаю с управлением. Вторую копию отправили тебе на работу. — Что вы нашли? — Чисто. Никаких следов чего-либо. — Это не в мою пользу. Тишину кабинета нарушил писк интеркома на столе Герри. — Доктор Кейн, пожалуйста, возьмите трубку. Это была Дороти, медсестра из приемной. Герри взяла трубку и молча выслушала. Через несколько мгновений она положила трубку. — Мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие, — сказала она. — Что? — Не делай ничего сгоряча. — Герри, хватит. Что? — Дороти узнала тебя по утренним выпускам новостей и вызвала полицию. Они едут сюда. Лиам вскочил с дивана: — Проклятье! Я пришел сюда за помощью! — Сейчас надо сдаться, Лиам. Как твой друг говорю тебе, надо сдаться и сообщить информацию, которая поможет выяснить, что произошло в Лейквуде. Я не думаю, что ты виновен, но нельзя продолжать убегать. Мы расскажем то, что знаем, и предоставим заниматься этим полиции. Мы же не хотим, чтобы кто-то еще пострадал. Лиам подбежал к двери и приоткрыл ее. В приемной никого не было. Дороти стояла на своем посту и смотрела в его сторону. — Ты сделаешь только хуже, — воскликнула Герри. — Извини, но пока я не могу сдаться. Я сдамся, но не сейчас. Мой брат улаживает все со своей стороны, а я должен попасть в Лейквуд. Как только меня арестуют, никто не станет слушать мои версии о подставе. Я должен выяснить, что случилось, до того, как меня поймают. Сейчас это единственный способ. Лиам распахнул дверь и побежал к лестнице около лифтов. Он тихо проскользнул на лестничную площадку и прислушался. Кто-то поднимался снизу, но молча. Он повернулся и начал подниматься на следующий этаж, полный решимости найти способ сбежать из больницы. Следующий этаж занимало отделение хирургии. Лиам вошел в людный коридор, быстро влился в людской поток и незамеченным миновал главный пост. Проходя мимо палат, он заглядывал в каждую: внутри лежали в основном пожилые люди, в полубессознательном состоянии, с торчащими из различных частей тела трубками. Они как будто находились в замершей реальности, застряв между жизнью и смертью. — С дороги! Дайте пройти! Трое полицейских с оружием наготове бежали в его сторону из дальнего конца коридора. Людское море расступалось перед ними. Лиам пригнулся и скользнул в ближайшую палату, закрыл за собой дверь и прижался к стене. Он подождал, пока полицейские пробегут мимо, а потом развернулся. На кровати спал старик под включенный над ним телевизор. В дальнем углу палаты стоял шкафчик. Лиам подбежал к нему. Внутри лежала одежда, в которой старик приехал в больницу. Бежевые брюки, черная рубашка-поло, коричневая кожаная куртка и бейсболка «Филлис»[9]. Судя по телосложению мужчины, его вещи подошли бы, чтобы замаскироваться и выбраться из больницы. Лиам схватил одежду и начал переодеваться, снял мокрые брюки и бросил их в шкафчик. Натянул рубашку через голову, потом надел брюки, куртку и кепку. Закончив, он распихал по карманам наличные и содержимое собственных карманов. Пришло время бежать. — Эй, что вы делаете? — Старик пытался сесть, показывая пальцем на Лиама, который на мгновение застыл. — Это моя одежда! — Я верну ее, как только все закончится. Обещаю. Старик нажал на красную кнопку сбоку от кровати: — Сестра! Лиам рванул из палаты в коридор и прошел мимо сестры, как раз направлявшейся в ту палату, которую он только что покинул. Совсем скоро она включит тревогу и известит полицию. Ему надо выбраться на улицу, где он сможет лучше затеряться. Когда он подходил к лифту, двери открылись. Лиам надвинул бейсболку пониже и вошел в лифт, слишком поздно заметив стоявших там двух молодых полицейских. Не успел он среагировать тем или иным образом, как двери закрылись. Он ждал, не поднимая головы. Спуск на первый этаж длился вечность. Лиам следил за лампочками, загорающимися на каждом этаже, пока лифт полз вниз. Полицейские за спиной переговаривались. — Внимание, подозреваемый все еще в здании и сменил одежду. Услышав раздавшееся из рации предупреждение, Лиам прикусил губу изнутри, чтобы не закричать. Они проезжали второй этаж. Он почти на месте. — Подозреваемый теперь одет в черную рубашку, бежевые брюки и коричневую кожаную куртку. Лифт остановился на первом этаже. Лиам чувствовал, как подламываются колени, и изо всех сил старался стоять ровно. Полицейские за спиной замолчали. Он не смел обернуться. — В последний раз подозреваемого видели на пятом этаже. На нем также красная бейсболка «Филлис». Не успели двери лифта разъехаться до конца, как Лиам уже выскочил из лифта. В считанные секунды он нырнул в толпу в главном холле. — Извините, сэр! Он слышал, как один из офицеров зовет его, но шел дальше. До выхода оставалось пятьдесят ярдов, забитых полицейскими. — Сэр! Стойте! Вы, в коричневой куртке! Лиам ускорился. Свернул в первый попавшийся коридор. Стрелка на табличке «Гараж» указывала прямо и налево. Оторвавшись от толпы и полицейских, Лиам побежал изо всех сил. — Лиам Двайер! Стоять! Полиция! Полицейские бросились в погоню. Лиам оглянулся: оба бежали за ним, докладывая по рации. Он влетел в двойные двери, ведущие в гараж, и прибавил скорости. Ноги налились свинцом, но он продолжал бежать, надеясь, что не споткнется и не упадет. За бетонной стеной первого уровня находилась Арч-стрит. Если он сможет выбраться на Арч, то доберется до метро. Фоном раздавалось завывание множества приближавшихся сирен. Они решили заблокировать все выходы и запереть его в гараже. — Стоять на месте! Лиам пролез под оранжевую сетку, огораживающую периметр строительной площадки, и внезапно оказался на Арч-стрит. Несколько прохожих отшатнулись, глядя, как он поднялся на ноги и побежал в конец квартала, где шоссе перегораживали козлы. За барьером была припаркована строительная техника. Он знал, что люди смотрят, поэтому перепрыгнул через козлы и обежал самосвал, потом нырнул между бульдозером и экскаватором. Голосов за спиной прибавилось.