У меня снова закружилась голова. Мне стало не по себе. Я пошла в ванную и наполнила раковину водой. Потом дрожащими руками плеснула её на лицо. Я считала, что днём моя комната безопасна. До сегодняшнего дня всё плохое происходило в темноте. Но теперь это не так. Очевидно, теперь я ни минуты не буду в безопасности. Всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо, повторяла я, хотя сама в это не верила. Я не могла забыть лицо в зеркале. Эрика права: это как фильм ужасов. И к несчастью, я играла в нём главную роль. Я сняла с крючка полотенце и вытерла щёки и шею. Медленно подняла голову, опасаясь, что увижу в зеркале что-то страшное. Но там ничего не было. Одно старое мутное зеркало. Если не считать… Я моргнула, вглядываясь в отражение комнаты на заднем плане. Я никогда не смотрела на неё под таким углом. Я резко повернулась. Отсюда было видно, что одна сторона шторы не собрана в складки и не связана. Ткань висела свободно и слегка покачивалась. Окно было открыто. Совсем чуть-чуть, но всё же. Я его не открывала. Я уставилась на трепещущую штору, и меня снова охватил страх. – Соберись, Джинни, – прошипела я. Я смогу всё выяснить. Мне надо всё выяснить. Если я этого не сделаю, то никогда не вернусь домой к Эрике и лимонаду. На дрожащих ногах я начала подкрадываться к окну. Здесь так много окон. Почему окно со странной шторой должно быть обязательно рядом с манекеном? Это называется «невезение». Хотя голова манекена была закрыта, он по-прежнему меня пугал. Я попыталась обойти его и закрыть окно, но не смогла. Мне надо было или взять себя в руки и подойти ближе или найти что-нибудь длинное, чтобы закрыть окно. Куда папа положил зонт? Я знала, что это экспонат, но если я воспользуюсь им всего один раз, с ним ничего не случится. Я заглянула под кровать, посмотрела на веранде и наконец сдалась. Зонта не было. Придётся закрывать окно рукой. Прощай, рука. Я осторожно протянула руку над головой манекена и положила ладонь на нижнюю часть окна. Потом я толкнула его, и наконец оно закрылось. Занавеска опала. Я собрала ткань в складки, быстро свернула их и дрожащими руками завязала маленькую ленту. И тут я заметила дырки. Четыре дырки на уровне головы манекена. Они были очень маленькие и сливались с цветастыми обоями. Вероятно, поэтому я раньше их не видела. К тому же я изо всех сил старалась избегать этого угла. Я провела пальцем от одной дырки к другой и заметила, что если их соединить, то получится прямоугольник. Что-то висело на стене. Картина? Я вытащила блокнот и записала «дырки – это важно»? Может быть, это и не зацепка, но я не могла её игнорировать. – Всё в порядке? Я взвизгнула и прижала ладонь к груди. – Мам! Больше так не подкрадывайся! Мама стояла в дверях. – Не хотела тебя напугать. Зашла посмотреть, как ты, и кажется, ты выглядишь немного уставшей. Это точно. Моё лицо было по-прежнему влажным, волосы прилипли к потному лбу, а сердце готово было выскочить из груди. Не самый лучший момент. – Всё в порядке. Просто заметила, что окно открыто. Это ты его открыла? Мама кивнула. – Здесь было очень душно. В твоей комнате больше солнечного света, чем в остальных, поэтому она так нагревается. Неудивительно, что здесь всегда было как в печке. – Почему? Ты знаешь, почему дом построили таким образом? Мама что-то невнятно промычала и задумалась. – Не думаю, чтобы это как-то объяснялось. Может быть, папа сможет что-нибудь узнать? Я покачала головой. В комнате было жарко, но я должна была сосредоточиться на важных вещах. На настоящих зацепках. Иначе я отвлекусь и никогда не узнаю, что происходит в Вудмуре. – Ладно. Если всё хорошо, пойду приму душ. Мы наконец нашли ресторан, который готов доставить сюда пиццу. Её привезут примерно через час. Как ты на это смотришь? – Здорово. – Я вымученно улыбнулась. Всё шло не так. У меня было слишком много зацепок, но все они не имели смысла. Как я смогу писать книги, как Агата, если даже не в состоянии разгадать эту жалкую тайну? Уверена, она бы уже выяснила, что к чему. У неё были бы доказательства, и она бы уже ехала в Чикаго. Если, конечно, она бы жила в Чикаго. Мама исчезла в коридоре. Я отнесла перевёрнутый стул обратно на веранду и открыла стоявший в углу чемодан. Мастер-ключ по-прежнему лежал в кармане. Я достала его и повернула на ладони в поисках каких-нибудь следов, которые могли бы стать зацепкой. Ничего. Серебристый гладкий металл. Я должна была рассказать о нём Уиллу. Я бы это сделала, если бы не отвлеклась на пишущую машинку и на историю Крейга. Я сделала снимок ключа и отправила его Уиллу. Ты когда-нибудь слышал про потайную дверь в Вудмуре? На этот раз ответ пришёл быстрее обычного. Нет. Думаешь, там есть такая дверь? Может быть. Нашла его среди обычных ключей. Что это такое? – спросил Уилл. Мастер-ключ. Не думаю, что их сейчас используют, так что этот должен открывать что-то интересное. На экране снова появились точки. Уилл начал печатать. Потом он остановился и начал снова. Будь осторожна. Да, я буду очень осторожна. Я только что увидела два красных глаза и страшный рот в зеркале в спальне. Даже герои Агаты Кристи испугались бы, если бы столкнулись с чем-то подобным. Глава 30 Прошёл час, а я так ничего и не выяснила. Я обыскала каждую спальню на втором этаже. Нашла только клочки пыли, горстку мелочи и использованную ватную палочку (гадость), но никакой потайной двери. Я быстро вышла из спальни родителей, пока меня никто не поймал. Было бы непросто объяснить, что я здесь делаю, поскольку это одна из самых скучных комнат в доме. Кровать, окно, туалетный столик и какая-то старинная машинка. Кажется, это что-то вроде древнего проигрывателя. Я уже видела такие на фотографиях. Я прислонилась к стене и начала обмахивать лицо. Здесь было ужасно жарко. В каждой комнате стояла удушающая жара. Может быть, мне пора остановиться. Сделать перерыв. Если я найду потайную дверь, это не гарантирует, что то, что окажется внутри, поможет мне соединить все зацепки. Но ведь ключ должен что-то открывать, верно? Я решила проверить ещё одно место. Я открыла дверь кладовки и осмотрела полки. Там оказались стопки чистого постельного белья, несколько полотенец и пара табличек с надписью «Мокрый пол», лежащих на полу. Я отодвинула их в сторону, чтобы убедиться, что под ними ничего нет, и вздохнула. Ничего. Полный ноль. Я захлопнула дверь, снова открыла её и опять захлопнула. Как здорово хотя бы на минуту выпустить пар. – Эй! Почему я всегда вижу тебя в коридоре, и ты всё время чем-то напугана? – Прямо передо мной появился Лео. В одной руке он держал кусок пиццы, а в другой – кока-колу. – Ты похожа на Хэнка. Я открыла рот от удивления. Хэнк был соседской собакой. Это крошечный белый пушистый комочек, который постоянно пыхтит и трясётся. Я никогда не видела более нервной собаки. Но я не как Хэнк. Я спокойная. Уравновешенная. Я будущий автор бестселлеров, который ведёт расследование для своего будущего романа! – Я не напугана, – возразила я. Мой голос едва заметно дрогнул. Я выпрямилась, чтобы выглядеть более убедительно. – И я не как Хэнк. Я просто решила осмотреться. – Осмотреться? И что ты ищешь? Снова тиканье? Почему братья всегда такие любопытные? – Не твоё дело! Лео нахмурился. – Это моё дело! Ты что-то вынюхиваешь, и это связано с тем, что ты мне рассказала. С Людьми-Тенями. – Он настороженно оглядел коридор, а потом снова перевёл взгляд на меня. – Что-то ещё случилось? Потому что я тоже должен это знать. Я живу в том же доме, что и ты. – Да, но тебя они не трогают. – Я соскользнула вдоль стены, опустилась на корточки и застонала. – Послания из пишущей машинки, таинственная мелодия, мастер-ключ, лицо в зеркале, дырки в стене… – О чём ты говоришь? – перебил Лео, садясь на пол рядом со мной. Его рубашка и брюки были усыпаны крошками пиццы. – Серьёзно! Я ничего не понимаю. Я знаю, что ты видела в своей комнате тень, но послания из пишущей машинки? Таинственные мелодии? Что это значит? – Я не могу тебе сказать, потому что сама не знаю! Я пытаюсь соединить все зацепки и найти доказательства, настоящие доказательства, чтобы мы могли уехать, но у меня ничего не выходит. – Я подняла руку и показала Лео мастер-ключ. Лео взял ключ и принялся рассматривать его.