Рики был нашим лабрадором. Он умер год назад, и этот пёс обожал кости. – А потом я видел, как ты говорила с тем парнем, – продолжал Лео. – Он сказал какую-нибудь гадость про твои волосы или прыщ? – Уф! Нет, Лео. – Я инстинктивно пригладила свои непослушные волосы, мечтая, чтобы на жаре они не начинали так сильно виться. И что ещё за прыщ? Я потрогала подбородок и почувствовала знакомую боль. Ну да, опять. Лео сложил руки на груди и прислонился к стене. – Тогда в чём дело? Почему ты врёшь маме с папой? – А тебе-то что? – Может быть, это было грубо, но я никогда не знала, чего ожидать от Лео. Ему могло быть не всё равно или он просто мог пытаться выудить информацию, чтобы использовать её против меня. – Мне не всё равно, потому что с тех пор как мы сюда приехали, ты ведёшь себя странно. – Он пожал плечами, как будто это его не касалось, но я ему не поверила. – Это сбивает меня с толку. – Сбивает с толку? – фыркнула я. Иногда мой брат слишком много о себе думает. – Забудь. И я вела себя совсем не странно. – Ну да. Значит, говорить с незнакомыми людьми для тебя нормально? – возразил Лео. – Ты из Чикаго, Джинни. Мы не говорим с людьми, которых не знаем! – Но это же была не старуха в бородавках, которая хотела угостить меня яблоком! – отрезала я. – Боже! Ему столько же лет, сколько и нам. Это совсем не опасно. Лео ухмыльнулся. Я ненавидела эту ухмылку. – Справедливо. А всё остальное? Укачивание в машине, которого никогда раньше не было. Истерика в твоей комнате из-за шёпота. То, что ты сидишь одна в пустом коридоре. Это очень странно! – Истерика из-за шёпота – твоя вина! – прошипела я. Я бы с радостью подбросила Лео в кровать огненных муравьёв, если бы они у меня были. Или сбрила ему одну бровь, пока он спит. – А всё остальное не имеет значения. Со мной всё в порядке. Я пришла сюда, потому что хотела найти часы. Это тиканье сводит меня с ума. Я замолчала и прислушалась. Тиканье снова стало громче, и я нахмурилась. – Ты слышишь его в своей комнате? Лео наклонил голову. – Какие ещё часы? О чём ты? – Тиканье! – повторила я и подняла палец вверх, надеясь, что он поймёт намёк и прислушается. – Слышишь? Ужасно бесит, и я не могу их найти и остановить! – Я ничего не слышу, Джин, – тихо ответил Лео. Я открыла рот от удивления. – Что?! Оно такое громкое! Тик, тик, тик! Как будто в каждой комнате одновременно тикают часы. Неужели не слышишь? Лео покачал головой, и его лицо помрачнело. – Ты слышишь это прямо сейчас? Я не ответила. В этом не было необходимости. Недоумение на лице Лео сменилось беспокойством. – Пойду спать. – Я зашагала по коридору, но Лео схватил меня за локоть и повернул к себе. – Только не верь слухам об этом доме. Это просто дурацкий старый дом, понимаешь? – Знаю, – вздохнула я. Унизительно, что он решил об этом сказать. – Наверное, я просто устала. Завтра будет лучше. – Хорошо. – Лео отпустил мою руку, но в его голосе всё равно слышалось беспокойство. Я медленно пошла по коридору к своей комнате, погружённая в тревожные мысли. Когда я дошла до двери, то почти убедила себя, что просто придумала эти часы. Это объясняло, почему больше никто их не слышал. Может быть, это была просто вода, капающая в трубах. Папа всегда говорил, что в старых зданиях старые трубы, и иногда они издают пугающие звуки. Но если это так, то почему Лео ничего не слышал? Я распахнула дверь, и моё сердце замерло. Я снова услышала тиканье. Здесь оно было не громче, чем в крыле прислуги, но всё же я слышала его совершенно отчётливо. Сначала я попыталась открыть шкафчик в ванной. Дверцу заело, и я прижалась к ней ухом и прислушалась. Звук явно шёл не оттуда. Я проверила ящики под раковиной и в комоде. Они были пусты, за исключением нескольких пушинок и туалетной бумаги. Часов там точно не было. Тогда я вспомнила коробки под кроватью. Может быть, кто-нибудь положил туда часы, решив, что батарейка села? Я опустилась на пол и начала вытаскивать коробки. В первой лежали старые лоскутные одеяла. Во второй было полно разных вещей: старинная расчёска, несколько шпилек, что-то вроде шали и старые потрёпанные туфли на каблуках. Последняя коробка оказалась самой интересной. В ней лежала другая металлическая коробка, запертая узорным серебряным замком. Я поднесла её к уху. Ничего. Тиканье не прекращалось, но оно явно исходило не от коробок под кроватью. Почему же Лео его не слышит? Внезапно меня пронзила мысль. Может быть, у меня особенный слух? Я знала, что дети могут воспринимать отдельные частоты, которые не воспринимают взрослые. Но это был не высокий звук, а тихое, мелодичное тиканье. Как будто отсчёт. По телу пробежал холодок. Я повторяла себе, что Лео бы тоже это услышал, если бы постарался. Если бы он просто сел и перестал шуметь. Верно? Я убрала коробки под кровать и решила сегодня не умываться и не чистить зубы. Лео никогда не чистит зубы, и пока у него ещё не выпало ни одного, так что не думаю, что одна ночь может мне навредить. Я взяла с туалетного столика наушники и водрузила их на голову. Наступила блаженная тишина, и я откинула одеяло и залезла в кровать. Глава 11 В наушники ворвался раскат грома. Я проснулась, посмотрела на окно и увидела вспышку молнии. Похоже, началась гроза. Я села на кровати и уставилась на мокрое окно. Прежде яркая и солнечная комната стала тёмной. Страшной. Очередная вспышка молнии осветила комнату и… Манекен. Одеяло, которое я на него накинула, валялось на полу. Его жуткая безликая голова была повёрнута ко мне. Разве раньше он тоже смотрел на мою кровать? Я никак не могла вспомнить. Я прищурилась и пожалела, что не выбрала комнату Лео. Я натянула одеяло до подбородка и попыталась притвориться, будто я дома. Там у меня самая красивая комната на свете. Бледно-голубая с узором из птиц, которые как будто влетают в окно. Наверное, это детский рисунок. Мама нарисовала эти узоры, когда мне было шесть лет, но я их обожаю. Они такие жизнерадостные. А этот дом? Он определённо не был жизнерадостным. Я думала, что мне повезло с комнатой, но как только солнце село, всё изменилось. Даже слабый лунный свет, падающий в окно, не мог сделать комнату менее зловещей. Мои мысли нарушил тихий стук. – Кто там? Я прислушивалась, ожидая маминого или папиного голоса, но ничего не услышала. Я перевела взгляд на щель под дверью и стала вглядываться в темноту. В этот момент в коридоре вспыхнул свет. Я продолжала смотреть на щель, ожидая увидеть мамины пушистые тапочки. Но их там не было. У меня на затылке медленно поднялись волоски. Что-то не так. – Мам? – дрожащим голосом спросила я. – Ты там? Свет под дверью погас. Потом снова включился. Погас и включился. Погас и включился. Я выбралась из кровати и встала в углу. В ушах послышалось тихое шипение. Оно заглушило шум ветра за окном и стало всё меньше походить на шипение и всё больше на шёпот. Змеиный шёпот. Джинни… Я прижалась к стене и приказала себе не кричать. Шипение шло из переговорной трубки, но на этот раз это был не Лео. Я это точно знала, потому что мой брат никогда не стал бы рисковать своим любимым баскетболом. Небо снова разрезал зигзаг молнии. Он осветил манекен, и я ахнула. Он уже не смотрел на кровать. Он смотрел прямо на меня. Лунный свет, падающий в окно, внезапно померк. Темнота окутала комнату так быстро, что я едва успела вздохнуть. Я вспомнила, как выглядели деревья, когда мы только приехали сюда. Как будто тени между стволами двигались и дышали. Темнота была точно такой же. Как будто в ней прятался кто-то живой. Спотыкаясь, я шагнула к двери. Одна часть меня хотела оглянуться и проверить, не приблизился ли манекен, но другая часть была слишком напугана. Я прижала дрожащие ладони к стене и начала водить ими из стороны в сторону, отчаянно пытаясь найти ручку. Наконец пальцы наткнулись на холодный металл, но когда я повернула ручку, ничего не произошло. Я уперлась ногами в пол и дёрнула изо всех сил. Дверь не открывалась, и я застонала. – Выпустите меня! – завопила я. – Пожалуйста! Как раз в ту минуту, когда я подумала, что мне конец, дверь распахнулась. Я закричала и отпрыгнула в сторону. В коридоре стоял папа, подняв вверх огромный серебряный канделябр, как будто собирался отбить мою голову мимо второй базы, как бейсбольный мяч. Он был в пижаме и босиком. Его лицо было очень бледным. Я с шумом выдохнула. Это не Попутчики. Это всего лишь папа. Папа и гигантский канделябр, как будто в детективной игре. Папа дрожащими руками опустил канделябр. Его взгляд метнулся в коридор. – Что происходит? Почему ты кричала? Я не знала, что ответить. Сердце по-прежнему бешено стучало, но я всё же заставила себя оглянуться. Комната выглядела так, как в первый раз. Шёпот прекратился, и манекен больше не смотрел на меня. Неужели мне просто приснился сон? – Я слышала шёпот. – Слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я успела подумать. Папино лицо стало подозрительным. – Шёпот? Снова из трубки? – Да, но на этот раз это был не Лео. Звук как будто был повсюду. А манекен… – Я подняла дрожащую руку и указала на него. – Выглядел по-другому. Когда я вспомнила случившееся, у меня по шее снова побежали мурашки. Мерцающий свет под дверью. Шёпот. Страшный манекен. Всё казалось таким настоящим. Я вспомнила испуганное лицо Уилла в ресторане. Когда я сказала ему, что мы остановились в этом доме, он не выглядел удивлённым. Он испугался. За меня. Папа протянул руку и отвёл волосы от моего лица. – Милая, мне тоже иногда снились в детстве кошмары. – Это был не кошмар, – возразила я.