Луна сделала паузу, но сесть ей не предложили. Без спешки изучив ее, Видар отставил кубок и поднялся. – Ну что ж, миледи, мы знаем друг друга давно, не так ли? И в прошлом работали рука об руку – к взаимной, на мой взгляд, выгоде. Посему мне больно видеть ваше падение. В той же мере, в какой оленю во время гона больно видеть соперника, павшего от охотничьей стрелы… – Весьма любезно с вашей стороны, милорд, – ответила Луна, скромно потупив взор. – О, мне пришло на ум оказать вам любезность не только на словах. Луна разом насторожилась. Ей даже в голову не приходило, что мог бы выиграть Видар, предложив ей настоящую помощь, но это ровным счетом ничего не значило. Отрезанная от внутренних кругов придворных сплетен, она вполне могла не разглядеть его очередного гамбита. Но что же она в силах ему предложить? Не сделав еще одного шага вглубь западни, этого было не выяснить. – Я с радостью выслушаю все, что вы сочтете возможным сообщить мне, милорд. Видар щелкнул пальцами, и пара низших гоблинов поспешила к нему. Еще один повелительный жест, и слуги принялись распускать шнуровку его рукавов, обнажая черный шелк нижней рубашки. – Когда-то вы долгое время прожили среди смертных, не так ли? – не удостаивая гоблинов и взгляда, спросил Видар. – Именно так, милорд. Видар вопросительно приподнял игольно-тонкую бровь. – В то время я была камеристкой при леди Херефорд и звалась Летицией Ноллис. Ее величество поручила мне постоянно присматривать за двором смертных и докладывать ей обо всех их затеях. Худосочный, словно скелет, дивный передернулся всем телом – резко, отрывисто, как движутся разве что насекомые. – Какое самопожертвование ради блага королевы! Жить день и ночь в облике смертной, вдали от великолепия нашего двора… Ясень и Терн! Я бы на такое не согласился. Возможно, то были первые искренние слова, сказанные им с той минуты, как Луна переступила порог кабинета. Собственный маскарад Видара, принесший ему новую должность, был скорее эпизодическим, чем непрерывным, однако радости ему отнюдь не доставил. – Я была счастлива служить Ее величеству в меру моих способностей, – ровно сказала Луна. – Разумеется, были. Цинизм сей реплики подчеркнула недолгая пауза. – Вина? – предложил Видар. Луна согласно кивнула и приняла поднесенный гоблином кубок. Изысканное красное вино отдавало дымком, меркнущим солнцем осени, пышным великолепием пожелтевших листьев, негромким сухим шуршанием под ногами и первой свежестью зимних заморозков. Луна узнала его с первого же глотка: ну, конечно – одна из последних бутылок, преподнесенных в дар Инвидиане, когда прежнего французского посла сменила мадам Маллин Ле Санфон де Вейль. А ведь тому уж немало лет… После отбытия посланника Дворов Севера мадам Маллин осталась при Халцедоновом Дворе, но отношения с Францией сделались напряженными. Больше таких подарков можно не ждать – по крайней мере, в скором времени. – Возможно, – заговорил Видар, прервав ее раздумья, – у вас имеется шанс вновь послужить Ее величеству. Остроту пробудившегося в душе интереса целиком скрыть не удалось. – Продолжайте. – Возвращайтесь ко двору смертных. От прямоты этого предложения перехватило дух. Вновь жить среди смертных… это было весьма изнурительно, опасно, но как же восхитительно! Меж тем, немногие из дивных имели к сему способности, или хотя бы склонность. Неудивительно, что Видар послал за ней. Однако что у него на уме? Разумеется, не прежнее задание, не обличье Летиции Ноллис! Если обрывки слухов, дошедшие до Луны, были верны, Летиция удалилась от двора, пораженная скорбью о смерти второго мужа, графа Лестера. Еще глоток вина… Казалось, этот обжег нёбо сильнее первого. – Вернуться, милорд? С какой целью? – Ну как же! Для сбора сведений, как и прежде. И… – Видар сделал паузу. – И, может быть, с тем, чтоб завязать знакомство с некоей особой, а то и получить над ней власть. В последнее время Луна полностью сосредоточилась на политике малого народца – переговорах с морскими владыками, набегах заморских альвов да непрестанной напряженности в отношениях с Дворами Севера. Проклятье, отчего она хоть краем глаза не приглядывала за делишками смертных? Теперь ей даже неизвестно, кто из них чего стоит, и кого ей предстоит втравить в беду! Возможно, названное Видаром имя даже окажется незнакомым… – И кто бы это мог быть, милорд? – Сэр Фрэнсис Уолсингем. Резной хрусталь глубоко впился в стиснутые пальцы. – По-моему, это имя мне знакомо, – с осторожностью заметила Луна. – Как тому и следует быть. Для смертного он продержался при дворе довольно долго, и взлететь успел высоко. Ныне он – главный секретарь королевы Елизаветы. Вы с ним встречались? Видар подал знак, и гоблин вновь наполнил вином его кубок. – Он не являлся ко двору, пока я не прекратила своего маскарада. Но, невзирая на это, Луна знала о нем довольно, чтобы проникнуться страхом. – Отыскать его будет проще простого. Сейчас двор смертных пребывает в Ричмонде, но вскоре переберется в Хэмптон-Корт. Там-то вы к ним и присоединитесь. Луна передала кубок слуге. Это вино слишком уж отдавало печалью и неминуемой утратой. – Милорд, я еще не сказала, что возьмусь за это дело. Лицо Видара расплылось в тонкой, хищной улыбке. – Не думаю, что у вас есть выбор, леди Луна, – промурлыкал он. Как она и опасалась… Но что же рискованнее – согласие или отказ? Каким бы медом Видар не мазал приманку, это задание предложено ей вовсе не из желания помочь искупить былые оплошности. Уолсингем был не просто главным секретарем, но и одним из первостепенных разведчиков двора Елизаветы. Вдобавок не просто протестантом, а протестантом пуританского толка, из тех, кого все дивные почитают дьяволами в человеческом облике. Любая попытка завязать с ним знакомство, не говоря уж о слежке, может привести к ее поимке, а если она будет схвачена… Чары и волшбу дивных поддерживает только бренная пища, оброк, приносимый смертными. Тюремное заключение, даже недолгое, приведет к самым катастрофическим последствиям. Кстати о бренной пище. – Подобные маскарады, лорд Ифаррен, обходятся недешево, – сказала Луна. – Дабы поддерживать достоверность присутствия при дворе, там нужно бывать каждый день. А бренный хлеб смертных… – Его вы получите, – небрежно ответил Видар. – Один из низших духов будет доставлять его вам каждое утро – или, если угодно, каждый вечер. Как-то уж слишком легко он капитулировал… – Нет. Подобный порядок не оставляет запаса времени. Отправься я с поручением куда-то еще, да пропусти встречу с гонцом – и мы рискуем разоблачением. По целой ковриге за раз, а то и больше. Целой ковриги, если съедать не более необходимого, хватит на очень дальнее путешествие в облике смертной. Возможно, даже на то, чтобы благополучно скрыться в иной стране. Если дело действительно дойдет до самого худшего. Казалось, цинический взгляд Видара пронизывает ее насквозь и видит все – даже самые потаенные мысли. – Доверие Ее величества к вашей особе не распространяется столь далеко. Однако недельный запас – это вполне можно устроить. Скажем, по пятницам. Смертные полагают, будто мы чтим этот день, так отчего бы не потрафить их фантазиям? К тому же и их священного дня сможете не опасаться. Так, судя по усердному торгу, вы согласны? Согласна ли? Луна взглянула в непроницаемую черноту Видаровых глаз, пытаясь отыскать в его взгляде хоть намек на… да хоть на что-нибудь. На любую малость, что сможет подсказать верный путь. Пока у нее не было даже уверенности, что эти приказы исходят от Инвидианы. Видар вполне мог состряпать их сам – с тем, чтоб избавиться от нее навсегда. Впрочем, нет. Подвергнуть Халцедоновый Двор опасности, рискуя раскрыть перед смертными ее истинную природу – на такое не пойдет даже он. Или пойдет? В высших придворных кругах его устремления – ни для кого не секрет. Даже Инвидиана знает, что ее советник жаждет занять ее трон. Но там, где Дикая Охота истребила бы королеву, а Халцедоновый Чертог разнесла по камешку, развеяв ее двор по ветру, Ифаррен Видар поступит тоньше: этот оставит все как было, только корону объявит своей. Если только сумеет найти способ. Может, в том все и дело? Не уготована ли Луне роль пешки в его тайных замыслах? Что ж, если так, если она сумеет раскрыть его игру и донести обо всем Инвидиане… это уже не просто путь к монаршему благоволению! Луна расправила юбки и склонилась перед Видаром в реверансе – не более почтительном, чем прежний. В его глазах излишнее смирение будет выглядеть куда подозрительнее гордости. – Я бесконечно рада возможности служить Ее величеству. Взгляд Видара исполнился удовлетворения. – Не угодно ли присесть, леди Луна? Я подготовил описание роли, которую вам предстоит принять… – Лорд Ифаррен, – с наслаждением оборвала его Луна, – моя задача именно такова, как вы говорили? Сбор сведений и знакомство с сэром Фрэнсисом Уолсингемом? – И власть над ним – любого сорта, согласно представившейся возможности. Подобные возможности не представляются сами собой, однако создать такую ей по силам. Вот только все это – разговоры впустую. – Тогда роль я себе подберу сама. Однажды Ее величество в этом на меня положилась.