— Ну уж нет! Лучше я тебя красоткой сделаю. — Тетя Клава улыбнулась. — Хорошая прическа знаешь как помогает!.. — Она принялась расчесывать Ленкины волосы. — Вот увидишь! Я тебя сейчас причешу, постараюсь, и у тебя настроение изменится. — А я — чучело! — Ленка вскочила. — И не боюсь этого! Я всем это докажу!.. — Она схватила ножницы и как начала кромсать свои волосы! — Ты что, ненормальная?! — Тетя Клава бросилась к Ленке. — Остановись!.. Ленка бегала по парикмахерской, увиливая от тети Клавы, шмыгая между кресел, кромсала свои волосы и кричала: — А я чу-че-ло!.. А я чу-че-ло!.. Наконец тетя Клава поймала Ленку, хотя было уже поздно: та успела выстричь несколько прядей волос. — Что же ты наделала? — Тетя Клава прижала Ленку к себе и укачивала, как маленькую. — Лопушок ты несчастный… А рыженький мой был раньше добрым. Честное слово! Сердце душевное… А на тебя закричал: «Гадина!» Домой в тот день пришел взъерошенный, грубил. А потом, не поверишь, заплакал вдруг мой Толик, совсем как маленький. — А я раньше не знала, что его Толиком зовут, — грустно сказала Ленка. — Толиком… Толиком… — Тетя Клава подвела Ленку к креслу. — Садись, милая, я тебя остригу, как хочешь остригу. Ленка села в кресло, и тетя Клава накрыла ее простыней. А тем временем праздник у Димки Сомова приближался к концу. Часть ребят разошлась, и осталась только мироновская компания, самые близкие друзья. — Давайте гулять до утра, — предложила Шмакова. — Шмакова дело предлагает! — закричал Попов. — А, ребя?.. У Попова Шмакова всегда предлагала «дело». — Лохматый, ты ночуешь у меня, — сказал Рыжий. — Везуха! — ответил Лохматый. — Не надо тащиться в лесничество. Валька подскочил к проигрывателю и врубил его на полную мощность. — Чтобы у Бессольцевых стекла звенели! — хохотнул он. — Хорошо веселимся!.. Шмакова схватила за руку Димку, и они начали танцевать. Шмакова крутилась, извивалась — танцы были ее стихия. И вот тут открылась дверь, и… явился новый, совершенно неожиданный гость. В комнату ворвалась Ленка. Но какая!.. Неузнаваемая!.. Вязаная шапочка натянута до бровей, куртка нараспашку, а под нею знаменитое обгорелое платье. Но дело было не в том, как она одета, а в том, какое у нее было необыкновенное лицо, преображенное до неузнаваемости ее смелым поступком. Раньше лицо у нее бывало добрым, милым, отчаянным, жалким, а теперь оно было вдохновенно-решительным. И всем сразу стало ясно, что она пришла к ним затем, чтобы сделать то, что хочет. И помешать ей никто не сможет. Они все это поняли и замерли. Только что смеялись, хохотали, танцевали, а тут окаменели. Ждали, что же будет дальше. А Ленка не торопилась. — Братцы, чего же вы не танцуете? — спросила Ленка. — Давайте!.. Прыгайте!.. — Она начала танцевать, кривляясь и паясничая. Но тут пластинка кончилась, музыка оборвалась, и наступила тишина. — Жалко, не потанцевали. — Ленка посмотрела на ребят и впервые, встречаясь с ними взглядом, не дрогнула. Она почувствовала в своей душе давно забытый покой. — Какие вы все красивые!.. — Прошлась по комнате, оглядывая каждого, как будто очень давно их не видела. — Не дети, а картинка! Ленка остановилась посреди комнаты. — А я — чучело! — Резко сдернула шапочку, открывая всему миру свою остриженную голову. — Чу-че-ло! — Ленка похлопала себя по голове. — Хороший кочанчик! И рот до ушей, хоть завязочки пришей. Правда, Шмакова? Ленка улыбалась, и уголки губ у нее поползли вверх, а она старалась их разодрать посильнее, чтобы они как-нибудь достали до ушей. При этом она крутила головой, чтобы всем было видно, какое она настоящее страшное чучело! Все по-прежнему молчали. Можно сказать, что они только безмолвно ахнули. Ленка же поначалу в горячке вообще забыла про Димку, а тут она увидела, какой он стоял бледный и испуганный. «Вот уж его перекосило так перекосило», — подумала она, плавно приближаясь к нему, и сказала: — Извините-простите!.. Забыла вас поздравить с днем рождения. Вот дурочка! Пришла, можно сказать, за этим и забыла. Димка стоял в какой-то неестественной позе, повернувшись к Ленке боком, изо всех сил стараясь не встретиться с нею глазами. — А ты почему, Сомов, от меня отворачиваешься? — Ленка хлопнула Димку по плечу. — Что же ты так дрожишь, бедненький?.. Похудел. Неужели страдаешь, что я оказалась предателем? А?.. Конечно тяжело. Ты такой смелый и честный, а дружил с нехорошей девочкой, с которой никому не следует дружить! Она — ябеда!.. Доносчик!.. Гадина-а-а! — Она подошла к Рыжему. — Твои слова, Рыженький! — А я и не отказываюсь, — сказал Рыжий. — Мои слова. — Придет время, Толик, — откажешься, — ответила Ленка. Но на эти Ленкины слова Рыжий ничего не ответил. Да Ленка и не ждала от него ответа. Она уже устремилась дальше, к Мироновой, заглянула ей в глаза и сказала: — Привет, Железная Кнопка! Ей хотелось с каждым столкнуться, на каждом проверить свою храбрость. — Привет, если не шутишь, — ответила Миронова. — А что дальше? — Удивляюсь я тебе, — вздохнула Ленка, — вот что. — Чему же ты удивляешься, если не секрет? Миронова была не Рыжий — она не сдавала своих позиций. — Тому, что ты такая правильная, а водишься с Валькой. А он — живодер. Ай-ай-ай!.. По рублю сдает собак на живодерню. Вот так борец за справедливость! — Ну ты, полегче! — встрепенулся Валька. — Что это ты плетешь про Вальку? — спросил с угрозой Лохматый. — А что, разве ты, мордастенький, перестал с бедных собак сдирать шкуры? — Ленка дернула Вальку за галстук и повернулась к Лохматому: — Ну садани меня, чтобы я замолчала! Ну докажи, что сила — это самое главное в жизни! — И саданет! Саданет! — закричал Валька. — Наговариваешь на меня! Трепло! — замахнулся он на Ленку. — Ой, боюсь! — Ленка засмеялась, но не дрогнула и не отступила. А Валька побоялся ее стукнуть. Всегда бил метко, а тут струхнул. — Ну, до свидания!.. — Ленка помахала всем рукой. — Что-то мне стало с вами скучно. Радуйтесь… Вы же добились своего! Вы — победители!.. Завтра я уезжаю. Так что давайте хором — раз, два, три: «В нашем клас-се больше не-ту Чу-че-ла!..» Ну!.. Милые!.. Ну чего же вы языки проглотили? Ленка сорвала у Шмаковой цветок с платья и приколола себе на куртку. Медленно застегнулась. Натянула шапку до бровей, пряча свою стриженую голову. Помолчала. Потом серьезно и грустно сказала: — Честно говоря, жалко мне вас. Бедные вы, бедные люди. — И ушла. Исчезла, испарилась Ленка, будто ее здесь и не было. В комнате стояла жуткая, неправдоподобная тишина. И вдруг Лохматый рванулся вперед и схватил Вальку за руку: — Чего это Бессольцева про тебя тут плела? — Да выдумала она все! — закричал, вырываясь, Валька. — Кому поверил? Змее? — А это что? — Лохматый выдернул из Валькиного кармана поводок с ошейником. — А это что?! — Он потряс поводком перед носом насмерть перепуганного Вальки. — Это?.. — Валька на всякий случай отступил под напором Лохматого. — Это?.. — Орудие живодера! Вот что это! — крикнул Рыжий. Лохматый бросился к Вальке, а тот рванулся в сторону и заметался вокруг стола. Он бегал, швыряя под ноги Лохматому стулья, но еще не сдавался, а выкрикивал на ходу слова угрозы: — Я Петьке скажу! У него дружки!.. Тебя скрутят! Можешь у своего отца спросить!.. Он тебе расскажет!.. — Лохматый, это они! — догадался Рыжий. — Ребята, это они!.. Значит, это Петькины дружки прострелили руку твоему отцу, когда он у них лося отбивал! Точно!.. — Так это вы! — взревел Лохматый и, сметая все на своем пути, бросился на Вальку. Валька рванулся к двери, чтобы спастись бегством, но Рыжий подставил ему ножку — он упал, и Лохматый навалился на него.