Повозка, в которой ехал задумчивый отец Шамвол сопровождаемый тремя членами инквизиции, монотонно и усыпляюще скрипя колесами, качалась, слегка подпрыгивая на неровностях дороги. Инквизиторы дремали, а Иерарху не давали покоя мысли. «Стоит ли доверять рассветным? – Он знал, что те никогда не придерживаются договоренностей. Если могут получить свое быстро, без стыда и совести используют силу. – А вот есть ли у них сила сейчас? Это неизвестно. Он гадал. С одной стороны им помогает императрица Домиция Хитрая. Но, и ее брат не дурак. Он упорно сопротивляется и к нему по слухам перебежали все служители заката и наняли войско шеров. Наступление легионов Домиции застопорилось. А они тут играют в игры, которые непонятны рядовым членам культа. Что-то Фестокл не учел, поторопился. Стоит ли быть жестокими с членами ордена, которые открыто выражают свое неудовольствие? Не получится ли так, что его самого осудят и казнят как предателя. Госпожа Заката перестала посещать алтарь цитадели. Фестокл это скрывает, но слухами полнится крепость… Еще вот неприятность – пропажа Главы ордена Заката. Такое просто так не происходит. Может это знак для них?… Для меня? Предупреждение? Ох, сколько мыслей?» – вздохнул Шамвол. Повозка остановилась. – Что там? – спросил Шамвол возницу, открыв клапан выгоревшего на солнце тента. – Раненная девушка на дороге и повозка разграбленная. Разбойнички балуют, святой отец. – ответил возница. – Окажите несчастной помощь и освободите дорогу, – распорядился Шамвол. – Совсем распоясались. Уже на королевском тракте разбойничают. И где королевская дорожная стража, спрашивается? – недовольно пробурчал Шамвол и сел на свое место. Неожиданно в повозку влетел вихрь. Он откинул полог, закружил, разбросал инквизиторов и ухватив остолбенелого отца Шамвола, выволок его из повозки, протащил по дороге и скрылся с ним в кустах. Не ожидавшие ничего подобного стражники замерли. Но когда прошел первый шок от нападения, пятеро воинов по команде командира устремились к придорожным кустам. Остальные окружили повозку и вытащили оружие. Из кустов навстречу всадникам вышел худой старик с булавой в руке. Одет он был в грязную рясу ордена Заката. В нем с трудом можно было узнать достойного отца Иеураха. При виде старика и его пламенеющих темным огнем глаз, лошади встали на дыбы. Они громко испуганно заржали и парочка всадников выпала из седла. Старик провел перед собой булавой и сформировал темное облако, которое быстро потекло в сторону всадников. Подплыло и липкими объятиями окутало бьющихся в страхе лошадей. И те стали хрипеть, рваться прочь, подальше от темного облака. Разрывая губы уздечкой и не обращая внимания на боль, и попытки справиться с ними всадников, они не разбирая дороги, понеслись прочь по голому полю. Облако поплыло дальше и стражники толпившиеся у повозки, стали отступать. Затем в воздухе почувствовался запах смертного тлена и страха, а лошади под всадниками громко заржали и взбесились. Они вставали на дыбы, брыкались, пытаясь освободиться от удерживающих их в своей власти всадников и наконец, помчались в разные стороны, оставив на дороге одну повозку. Инквизиторы только начали приходить в себя, как в повозку откинув полог, заглянула красивая девушка. Она неожиданно плотоядно облизала алые губы и протиснула тело дальше. К ужасу сидящих людей в повозке у нее не было руки и ноги, но калека упорно лезла дальше. Один из опомнившихся первым инквизиторов, ударил девушку ногой в лицо. Та упала обратно. Но с другой стороны раздался треск разрываемой ткани. В повозку пролезло сразу трое людей. «Наши!» – облегченно выдохнул инквизитор, узнав парней из тайной стражи. Но тут же заорал от испуга. «Наш», присосался к горлу ближайшего инквизитора. А двое других с рычанием набросились на оставшихся служителей культа. Инквизитор суматошно замахал руками, но в ногу ему впились зубы. Он мельком увидел разбитое в кровь лицо девушки, укусившей его… Хотел применить заготовленный заранее ритуал изгнания, но тут волна непередаваемого словами наслаждения, накрыла его с головой, лишив сил сопротивляться. У Изараэль опять все получилось как нельзя лучше. Ей все больше и больше нравилось охотиться на служителей культа Заката. Четверо новобращенных трэлов под командой одаренного ночью, по подземному ходу, покинули крепость. Они выпили кровь у бездомных нищих и к утру обрели необходимые им силы. Да они были еще слабы, но уже бессмертны. Поднятый Угрюмом старик стал сильным личем. Он черпал силы выпивая жизнь, а не кровь, из несчастных жертв, которые ему таскал Угрюм и проводил свои темные ритуалы. Угрюм имел свою покровительницу – Мать ночи и та явилась им под утро. Долго стояла и смотрела на лежащую Изараэль. В темном плаще с накинутым на голову капюшоном, она не издавала ни единого звука и не шевелилась. Затем исчезла. Угрюм присутствующий при этом, сказал Изараэль: – Мать ночи благословила наш брак, жена моя, и дала мне новые силы, но она не хочет, чтобы мы служили человеку. Она поможет освободиться от его власти. Изараэль лишь наморщила губки. «Мать ночи, – подумала она. – Если ты так сильна, то убей человека и все. А если нет, то не мешай. Я дала клятву». – Я услышала тебя, мать-королева, – прозвучало у нее в голове. – И помогу разобраться с теми, кто тебя преследует. С рассветом как только открылись городские ворота, они покинули город. Отъехали на десть льга и стали ждать. Засаду организовал Угрюм. Он, как и в прошлый раз, оказался точен в своих расчетах и предсказал реакцию стражей. Он и предложил не убивать Иерарха, а захватить его и сделать вампиром. Вновь использовали показавшую свою работоспособность схему с телегой и раненой девушкой, но теперь у нее были четверо трэлов и маг-лич. Пока трэлы и лич разбирались со стражей. Изараэль приникла к шее растерянного и потерявшего способность соображать, Шамвола, а когда он пришел в себя, то уже был заражен ядом гемофилии. Проживший большую часть жизни под охраной стражей и не зная других жизненных неприятностей, кроме интриг в Совете, он потерял способность быстро реагировать на изменение обстановки. Что и сыграло в его жизни свою роковую роль. Его уделом теперь стало служить матери-королеве и быть ее мужем. Причем, не хуже чем Угрюм. Повозка Изараэль удалялась от места нападения, где осталась стоять брошенная повозка с пустыми телами инквизиторов. Изараэль подняла полол платья и приказала Шамволу. – Лижи меня. Угрюм усмехнулся и подстегнул лошадей. Госпожа нашла еще одного мужа, теперь они сильнее, чем ранее и это хорошо. – Милорд, обоз противника входит в лес. Там почти три десятка телег с провиантом. Охрана – полсотни воинов пехотинцев. Командует ими рыцарь. Идут беззаботно, без разведки. Антон выслушал доклад разведчика. – Молодец, – похвалил он. – Иди и следи за обозом, как только он приблизится, дашь знать условным знаком. Условный знак был крик кукушки. Эта птица тоже водилась в этих местах. В чем-то этот мир был похож на мир, в котором родился и вырос Антон и в чем-то сильно отличался. В нем существовала магия и существовала среда применения этой магии. Физические законы соседствовали с чудесами, что в общем-то тоже были проявлением физических свойств энергии, не доступной на Земле. «Видимо поэтому, этот мир так медленно развивался. Чудеса, они мешали прогрессу. Зачем думать, изобретать?» – рассуждал Антон, когда можно просто получить результат путем магических практик. Но на пути магии тут стояли служители культа Рассвета объявившие монополию на такую практику, а по существу, просто ворующую эту магическую субстанцию и переправляющие ее в свой умирающий мир. Без магической энергии черви просто погибали. Они, как понимал Антон, вели паразитический образ жизни, поселяясь в тела людей и выкачивая магию с планеты до дна. Но, пока это дно еще не было видно. Часть воинов Антон спЕшил и они заняли позиции на заросшем кустами и редкими деревьями холме, а два десятка всадников спрятались по сторонам дороги. Его дружина сохраняла тишину. До владения рыцаря Ошбрака они еще не дошли. Но уже были на границе владений самого графа Оренбауна. Его так и называли – граф Оренбаун. Без лишних там дополнений к имени, типа кривоногий или рукожопый. Простенько, без излишнего выпендрежа, но это говорило о древности рода графа. Отряд Антона некоторое время следовал за обозом, что неспеша двигался к войскам графа, осадившего замок вассала барона Газана, рыцаря Ошбрака. Затем, обошли его южной окраиной леса и стали ждать. – Первое удачно выигранное сражение даст боевому духу его воинов новый посыл. – считал Антон. – Захват замка не в счет. Его захватил в одиночку Антон и как сказал Флапий, это уже тянуло на беспримерный рыцарский подвиг. Можно дальше не идти, а возвращаться за наградой. Сначала послышались крики погонщиков и появился разведчик. – Идут, – сообщил он. – Уже близко. – Это Антон понял и без него. Обоз тишину не соблюдал. Да и чего им бояться на своей земле? Показались первые возы. Возницы лениво понукая лошадей, отмахивались ветками от комаров. Лошади вздрагивая и пофыркивая, били себя хвостами по крупам. Когда появилась середина колонны, Антон дал сигнал к атаке лучникам, засевшим на холме. Он первым выстрелил в рыцаря, едущего без шлема. Но стрелял он тупой стрелой. Стрела прочертила в воздухе линию и глухо стукнула рыцаря точно в лоб. Он без звука свалился с лошади и тут же десятки стрел устремились в беспечно бредущих воинов. Каждая стрела находила цель. Пока воины сумели опомниться, Большая часть из них была убита или ранена и тут в них врезался сэр Жэмайло, ведущий в атаку конных. Он завершил быстрое истребление охраны обоза. Пленных не брал. Возницы были более сообразительные и с началом боя залезли под телеги. Сэр Жемайло тоже не злобствовал, понимал, что кому-то надо будет гнать обоз. Через десять минут все было закончено. Воины Антона спешились и ходили, собирали раненых. Тяжело раненных добивали. В них не было жестокости или жалости, просто трезвый расчет. Бросать раненых на съедение зверью, бесчеловечно. А таскать за собой и лечить, это затруднять себе движение. Нашлось пятеро хитрецов, притворившихся мертвыми и потому оказавшимися даже не раненными. Их заставили собирать легко раненых и грузить на телеги. – Зачем они вам нужны, сэр Антей? – подъехал к Антону, разгоряченный битвой сэр Жемайло и удивленно рассматривая, как плетутся и переносятся к телегам раненные воины графа. Рыцаря уже подняли и уложили на телегу связанным. – Я вот о чем подумал, сэр Жемайло, – наморщив лоб, ответил Антон. Он снял шлем и вытирал платком вспотевшее лицо. Рыцарь его движения сопровождал заинтересованным взглядом. – Как вы думаете, что сделает граф, когда узнает, что его замок захвачен? Рыцарь поднял глаза к небу, некоторое время молчал, затем ощерился в хищной улыбке. – Граф бросит все и поспешит спасать свой замок. Вы хотите повторить то, что сделали с замком Длиннорукого? – Хочу, сэр. – Тогда надо ваших воинов переодеть в броню воинов графа и надеть на них коты с гербом графа, тогда нас запустят в замок. Пока разберутся, что да как, мы захватим ворота, а остальные ваши всадники прискачут нам на помощь. Если понадобится. Но я думаю, что больше десятка стражников граф в замке не оставил. До замка графа мы доберемся к полудню. Но лучше появиться под стенами с темнотой. – Флапий! – зычно крикнул сэр Жемайло, взяв на себя вопросы с реализацией задумки Антона. – Я здесь, ваша милость, – старик появился со стороны спины. – Найди среди пленных какого-нибудь командира и тащи его сюда. – Слушаюсь, – неохотно отозвался старик. – Вскоре, два воина привели раненого в плечо воина. Ему уже перевязали рану. – Как зовут? – строго спросил рыцарь. – Десятник Варнавар, ваша милость. – Варнавар, хочешь жить, выполняй мои приказы. Жить хочешь? – Хочу, – вздохнул тот. Сколько воинов осталось в замке графа? – Один десяток самых молодых воинов. С ними десятник Шломрав. – Господа в замке есть? – Есть. Жена графа леди Изольдина. Ее сестра леди Мальгина и их отец тесть графа, сэр Шлимфар. – Что за рыцарь вас вел?