Часть первая Накануне I Новоявленному диктатору тогда не спалось. В полудрёме ему мерещилось, что вот-вот из темноты Гетманской комнаты отдыха выглянет его призрак, который тотчас же задушит предателя. Дух Владимира всё ещё витал в здании. Несколько раз Григорьев просыпался в холодном поту, вглядываясь в темноту, и снова постепенно засыпал, надеясь забыться во сне. Наконец поздней ночью в помещении раздался телефонный звонок. С типичного стационарного аппарата времен двадцатого века — Гетман не разрешал себе ставить новые технические приспособления и продолжал довольствоваться старьём. Это жутко бесило Юрия. Маразм хрыча не позволял ему наслаждаться дарами новой эпохи, наступившей после Второй Руины. Заметив, что номер не отслеживается, новый руководитель Гетманата дрожащей рукой снял трубку. — Гетман слушает, — он постарался придать своему голосу важность и холодность, хотя получилось явно паршиво. — Поздравляем вас с новой должностью, господин Григорьев, — прозвучал на другом конце режущий мужской голос. — Уже примерились? — Не очень пока что, — прохрипел взволнованно свежеиспеченный Гетман, но тут же исправился. — То есть, да. Все бразды правления у меня. — Прекрасно, Юрий Анатольевич. Вы сделали прекрасную работу, — стало ясно, что незнакомец ехидно усмехается. — Проблем не было? — Осталось провести чистку в Гетманском Секретариате. На это уйдет максимум месяц. — Чудненько. Ваш предшественник умер точь-в-точь, минута в минуту. Как мы и предсказывали. До нас дошла информация, что вы ликвидировали Тайный Круг и гетманского сынка. «Уже пронюхали, суки. Значит, среди нас есть доносчик». Григорьев стёр испарину со лба. — Да. Не было смысла оставлять их в живых. Пацанёнок мог претендовать на место Дольного. А приближённые Владимира только путались бы под ногами. — Верно мыслите. Вы оправдываете наши надежды, господин Гетман. Надеемся, что так будет и дальше. Когда начнётся исполнение наших договоренностей? — Уже сегодня, — горячо пообещал новый лидер Гетманата. — Сегодня народу сообщат, что их высшее правительство было убито румынскими террористами. План по освобождению румынских земель от тамошнего населения вступит в действие в ближайшие недели. — А Московия? — Для начала нашей армии нужны ресурсы. Московия падёт со временем. Даю вам слово. В трубке затрещало. Спокойный голос уступил место угрожающим ноткам. — Твоё слово для нас ничего не значит. Тебе дали указание: «уничтожить русских». Раз и навсегда. Стереть с лица планеты эту нацию. Услуга в обмен на услугу. — Но, как новый Гетман, я не могу сказать народу немедленно согласиться на войну с таким сильным соперником. Да и… — запнулся диктатор. — … Нам нужно подготовиться. А мы только начали готовить планы по военному удару, расчленению русской территории и её оккупации, — кадык Григорьева нервно дернулся. Несколько секунд в телефоне слышалось молчание. Лишь только странный писк изредка нарушал его, который заставлял жмуриться Юрия от странного ощущения, что за ним следят. — Гетман, я чувствую волнение. И учащённые стуки твоего сердца. А твои мысли мечутся быстро, как блохи уличного кота. И это позволяет мне сделать вывод, что ты лжёшь. — Я… — Не нужно с нами играть, — глухо произнесли на том конце. — Твоя никчёмная душа никогда не сможет осознать величие тех, кто столетиями живёт в этом мире. Запомни это, человек. Мы привели тебя к твоему пьедесталу. И мы же можем лишить тебя его в любом момент. Ты будешь содрогаться постоянно: когда тебе наливают чай, испражняешься ли ты или просто лежишь на какой-то девке, но так и не поймешь, когда над твоей глупой головой занесут меч. — Я понимаю, — обессилено прошептал Гетман, чувствуя, как его горло сжимается от непонятного давления внутри. — А, как по мне, так недостаточно, — холодно отреагировал незнакомец. — Страж тебе показал, на что мы способны. И нет силы на этой планете, которая могла бы нас остановить. Но если ты предашь наше доверие, мы превратим твою страну в выжженную пустыню. Как сделали это с Монголией. Внутри Юрия всё похолодело. Случай месячной давности уже вошёл в страницы истории. СМИ Московии и Америки разрывались на части, а военные руководители Гетманата так и не смогли объяснить случившегося. — Это… было ваших рук? — А чьих, по-твоему? — послышался презрительный ответ. — Один низкорослый упрямец не хотел сотрудничать. Что ж, из его Родины получилось прекраснейшее кладбище. И для нас не составит труда пополнить этот список. — Я вас никогда не предам! Клянусь вам своей жизнью! — Рад это слышать. Срок тебе — один год. В течение этого периода ты должен как минимум начать войну с русскими. Делай, что хочешь, но нас интересуют только они. — А Китай? Что если его реакция… — Китай мы берём на себя. Если ты поставишь на колени Московию, считай, что вся Европа в твоей юрисдикции. Мы не будем вмешиваться. — Но я так и не получил гарантий с вашей стороны! В телефонной раковине послышался лёгкий смешок. — Гарантией будет твоя жизнь. Мы с тобой ещё свяжемся для дальнейших инструкций. И помни, у нас везде есть глаза. Гудки в телефоне символизировали о конце разговора. Григорьев почувствовал, как что-то капает на простынь. Тут же до него дошло, что это его собственная кровь из носа. Кое-как вытерев её платком, он откинулся на кровати и, закрыв глаза, прошептал: — Помоги мне, Боже! II — Два мясных пакета, хлеб, салат три порции… — Что-нибудь ещё? — низкорослый старичок блеснул хитроватым взглядом в мою сторону. Я пропустил его слова мимо ушей. Задумался о том, что Контора дала три выходных дня впервые за полгода. Миронов, пускай и со свойственным ему скрипом и откровенным жлобством, согласился предоставить заслуженный отгул, но мне до сих пор в такое счастье мало верилось. И это после ликвидации ТайДемОрга, центр которой сотрудники Национальной Безопасности пытались вычислить долгие месяцы. Агентам нечасто выпадает такое благо, а в Отделе Пропаганды — тем более. Думая над тем, как же провести эту тройку дней с пользой, поначалу в моей голове мелькала мысль съездить на Кубань в гости к Анатолию Зоргикенду, человеку, которого я по праву считал учителем, но он отписался по видеофону и мягко намекнул, что ему не до меня. А потому вывод напрашивался один: прохлаждаться на родной хате в Приморске. Впрочем, она теперь походила на заброшенную халупу: четыре стены, потолок да пол. Жизнь — дерьмо, в общем. — Это всё, — я невольно кивнул на новый вопрос продавца. — Сколько с меня? — Семьдесят четыре кредитки. Я сгрёб купленное в пакет и полез в карман брюк за карточкой. Старикан внимательно осматривал меня. — Молодой человек, — прошамкал он едва разборчивым голосом. Его блеск в глазах было сложно не заметить. — Развлечься не желаете? — Нет, — кратко отреагировал я. — Боюсь, у меня сдачи не найдется, — чуть ли не пропел он. — Только с сотни, разве что. — Округляй тогда до ста, без сдачи. Глазки продавца тотчас же приняли удовлетворенный вид. — Ну, а всё же? — старый хрыч и не думал отставать. — Если вы не спешите, то в счёт истраченного можно добавить пару часов удовольствия, — он нагнулся через прилавок с ехидной улыбкой. — Мотель позади магазина сегодня принимает гостей со скидкой в 10 %. Но из-за вашей щедрости я натяну до тридцати. Есть семнадцати лет, шестнадцати. Даже парочка четырнадцатилетних. Девочки в соку, уж поверьте, — он на миг посерьёзнел. — Но за последних придется немного доплатить. Сами понимаете. Ну, надо же. Так этот гадёныш параллельно сутенёром подрабатывает, подумалось мне. Неплохо устроился. Интересно, шлюхами он также пользуется или только под клиентов их подкладывает? Никогда не поверил бы в первый вариант. — Давайте, давайте. Я оформлю заказ, — засуетился он, заметив в моей правой руке заветную карточку. И тут же стало заметно его побелевшее от ужаса лицо. В принципе, если бы у этого типа сейчас хватило бы духу мне предложить мальчиков, я бы, недолго думая, пустил бы ему заряд в лоб. Мой пистолет, висевший в кобуре справа, ещё не остыл от утренней стрельбы, и было бы большим грехом снова ним не воспользоваться. Однако хрычу тогда повезло… в некотором смысле этих слов. Возможно, в этом был виноват дождь, моросивший на улице с самого утра, а, возможно, сказывался возраст и усталость от работы. Скажете, в мои двадцать семь жизнь только начинается? Увы-увы, но пять лет на такой должности мимо не проходят. Некоторые вешаются или стреляются уже на первом году службы (самому лично приходилось видеть такие случаи наяву). В общем, как бы там ни было, в тот злосчастный день я чувствовал себя как нельзя скверно. Да и формально я уже был в трёхдневном отпуске. Но продавец об этом, естественно, не знал. — Лицензия есть? Трясущийся подбородок старика убедил меня, что лицензии у него всё-таки нет. Хотя больше всего смешил его растерянный взгляд: его глаза хаотично бегали по часовой стрелке, пялясь на яркий значок ЦНБ, который поблескивал у меня на ремне. Фигурка из трёх перечёркнутых мечей и черная линия вселяли страх практически в каждого гражданина нашей страны. Мы могли заходить в любые помещения и частные дома, посещать практически все культурные или политические мероприятия. Ни у полиции, ни у Госслужбы не хватило бы не то что полномочий, даже силы воли, чтобы остановить нас. Таких, как мы, мало. Около двадцати тысяч на пятидесятимиллионное население. Немного, да? Но, поверьте, очень действенно. — Ну, так что? — повторил я. — Лицензия есть? — А как же, а как же, — заволновался тот, достав из-под прилавка потёртый бланк. — Вот, все штампы есть! Удостоверьтесь! Грязная бумажка, которую тыкал мне этот клоун, казалось, провалялась на мусорке несколько дней. Не знаю, что там вообще можно было рассмотреть. Конечно, формально проституция в Гетманате запрещена не была. Разрешение властей можно достать просто, а потом достаточно отстёгивать государству внушимый процент, чтобы оно тебя не трогало. Последнее даже могло закрыть глаза на такие мелочи, как возраст проституток (младше двенадцати лет держать не рекомендовалось) и медицинские экспертизы. Скажете, антиморально? Один хрен, если некоторые женские особи только и умеют, что пиздой торговать, то запрещай-не запрещай, они и будут продолжать это делать. Но вот, если какой-то гетманец задумает заняться таким видом бизнеса подпольно, это уже подпадает под несколько статей Криминального Кодекса, в частности, «Вредительство государственному строю» и «Уклонение от налогов». В общей сумме можно схлопотать двадцать пять лет тюрьмы строгого режима или — что вероятнее всего — пятнадцать лет шахтной работы. Потому нет ничего странного, что старикан переполошился. Конечно, в обязанности сотрудников ЦНБ подпольная проституция не входила, но мы могли сообщить местной полиции, а уж последняя бы хорошенько поработала над нарушителями закона. — Верю на слово, — бесстрастно отреагировал я. Ещё раз скользнув взглядом по бумажке, закинул в пакет пару бутылок пива и небрежно кивнул в сторону продавца. — За счёт заведения, — пролепетал он, трусящимися руками возвращая мне карточку. Я только ухмыльнулся. И медленно вышел из магазина. Погода была омерзительной. Воздух казался свежим и прохладным, вероятно, из-за ночного дождя; небо вплоть до горизонта покрылось свинцовыми тучами. Данная забегаловка только добавляла общему фону мрачности, поскольку находилась почти на окраине Пустошей. Бросив взгляд на стоящий невдалеке дряхловатый мотель, я направился к мотолёту. Аппарат встретил меня приоткрывшей дверью и снятием автоматической защиты, позволив забросить продукты внутрь. Староватенький транспорт, построенный еще в 2030-е, он, тем не менее, продолжал исправно служить мне. Наверное, после Елены он казался мне наиболее родным существом на этой проклятой планете. — Давай, давай, сучёнок! — ветер донес до меня отнюдь неблагоприятную речь сильного, явно повелительного голоса. — Руки за голову, ноги на ширине плеч. Сержант, смотри за его маленькой стервой. Если двинется, стреляй на поражение! Хотя магазин и мотель, с первого взгляда, единственные строения на этой территории, это было не совсем так. Окраина Пустошей действительно практически не заселена. Возможно, потому, что когда несколько десятилетий назад здесь грохотали автоматы и падали ракеты, земля прямо-таки покрылась костьми и трупами гражданских, и до сих пор среди гетманцев ходят плохие слухи. Типа «проклятая земля» и всё такое. Но легенды про а-ля призраков испугали не всех, несколько семей решились обосноваться тут. Не знаю, конечно, кто эти молодчики, но нужно быть настоящим полоумным или, в крайнем случае, отчаянным до крайности. Ближайший город Приморск находился под властью Гетьманата, там была охрана, закон, более-менее ситуация с продуктами. Но здесь, где царили банды мародёров, стаи волков-мутантов, которые частенько сжирали недалёких путешественников, и прочая херня, выжить почти что невозможно. Но даже в такой заднице можно насчитать тройку домов, где осели люди.