Думаю, внезапная жесткость моего тона не укрылась от внимания военного. Он, мягко улыбнувшись, покачал головой. — Я подразумеваю поесть, поговорить и, может быть, слегка напиться, если, конечно, у вас возникнет такое желание. Это предложение я восприняла спокойно. Желание — не знаю, но повод у нас действительно был. Причем у обоих. — В таком случае я принимаю предложение. Время у меня имелось. До выгула Хахаля еще несколько часов. — Отлично. Кстати, — он протянул мне руку, — Гильад Шакед, офицер объединенных королевских войск. — Дана Ронен, архитектор. — Подождите меня минуту, — попросил Гильад, когда рукопожатие было закончено. — У меня есть одно незавершенное дело. Это недолго. Получив мое молчаливое согласие (хоть я и недоумевала, какое дело у него здесь может быть), офицер наклонился и поднял с деревянного настила не замеченный мной ранее инструмент — крупные клещи. Безошибочно отыскав нужный замок, он с одного раза «перекусил» металл, после чего выбросил ненужную вещь в реку. — Одним словом, она бросила меня, когда стало ясно, что с этим уже ничего не поделать, — резюмировал Гильад, мимолетным жестом указав на свое лицо. Мы сидели друг напротив друга за квадратным столиком, поглощая местный хлеб и два салата из небольших тарелочек — закуски, подававшиеся всем посетителям, дабы им было не скучно дожидаться заказа. В битком набитой таверне было шумно, и нам то и дело приходилось наклоняться над столешницей, чтобы расслышать друг друга. — Мерзко. Я поморщилась, как… как незнакомые люди при виде моей внешности. Собеседник пожал плечами — дескать, он недостаточно объективен, чтобы оценивать справедливость моего вердикта. И приложился к кружке с элем — это было перцое, что мы заказали по прибытии. Я хотела развить свою мысль: одно дело — незнакомцы, отворачивающиеся от некрасивого или изуродованного лица, и совсем другое — близкий человек. А потом подумала: не стоит лезть в чужие отношения. Высказалась вкратце — и хватит. — Вам не нужно отчаиваться, — сказала я вместо этого, видя, как стремительно пустеет кружка спутника. — Найдется еще другая женщина. И вообще главное, что жизнь не пошла под откос. Общество не придает такого уж глобального значения внешности мужчин. Кроме того, вы же ветеран. Значит, на улице оказаться не доведется. Королевство в любом случае об этом позаботится. Гильад кивнул, безразлично уставившись на открывшееся взгляду дно. — Повтори! — крикнул он пробегавшему мимо служке. Тот подхватил кружку, виртуозно удерживая ее одновременно с четырьмя-пятью другими предметами. — Вы говорили, вам недавно улыбнулась удача, — припомнил Гильад. — Не расскажете, в чем? — Расскажу. — Я легонько повела плечами: ничего секретного в моих новостях не было. — Работу нашла, хорошую. По специальности, у известного омана. — На Острове? — Угу. — Действительно хорошо, — согласился военный. — Вы только поглядите на эту парочку! — Даже удивительно, но пропитой голос небритого мужчины в зеленой рубашке мы услышали сразу, невзирая на общий шум, фоном наполнявший таверну. — Нашли друг друга! Приятели говорившего, каковых за столом сидело человек пять, охотно загоготали. Пустых и полупустых кружек перед ними стояло немало, тарелок с едой было существенно меньше. Видимо, они уже вошли в то состояние, когда хорош любой повод посмеяться, и уровень шутки перестает иметь значение. Гильад, недобро прищурившись, со стуком поставил собственную кружку на стол. — Ты что-то хотел мне сказать, парень? — громко спросил он. — Я как-то не расслышал. Повтори! Последнее слово прозвучало требовательно. Но веселая компания плохо скрытую угрозу не оценила. — А что, со слухом у тебя тоже неважно? — пуще прежнего развеселился мужчина в зеленом. И подчеркнуто громко, сложив руки трубочкой и поднеся их ко рту, прокричал: — Я говорю, людей не пугайте! Сидели бы дома и горя не знали! А тут, не ровен час, кому-нибудь аппетит испортите. Я попыталась перехватить руку Гильада прежде, чем он поднимется на ноги, но не успела. — Это ты мне, мразь? — Глаза моего спутника подернулись пеленой от гнева. — Мне? Королевскому офицеру? — Не стоит, — попыталась вмешаться я, но Гильад меня не услышал. А даже если бы услышал, сомневаюсь, что в тот момент мое мнение сыграло бы для него хоть какую-то роль. — Ну, тебе, — не дрогнув, отозвался «зеленый». — Эгей, ребята! — послышалось с другого конца зала. Я только теперь осознала, что перекрикивание между столами привлекло всеобщее внимание, и прочие разговоры в таверне стихли. — Кажется, здесь кто-то не уважает мундир? Четверо мужчин поднялись из-за углового столика. Из них лишь двое были в форме, но вполне вероятно, что и остальные в прошлом были военными — возвращаясь со службы, такие люди по большей части носили гражданскую одежду. «Зеленый» и его приятели напряглись, но отступать не собирались. Вышли из-за стола. Четверо военных и Гильад — тоже. Послышался звук первого удара, зазвенело бьющееся стекло. Посетители повскакивали с мест: одни — для того чтобы принять участие в драке, другие — с целью получше ее видеть, третьи — в намерении поскорее покинуть таверну. За чужими спинами я уже ничего не могла разглядеть и чувствовала себя препаршиво. Когда треск, стук и звон, а следом — взбудораженные крики публики возвестили о первом пострадавшем, оказавшемся спутником «зеленого», я вышла на улицу и остановилась у кирпичной стены. Обхватила себя руками, несмотря на то что сгущающийся над Аярой вечер был безветренным. И долго смотрела в пространство перед собой. Можно сказать, из-за меня сегодня подрались. Говорят, многим женщинам это нравится. Да что там, мне и самой нравилось, когда подобное случилось много лет назад. А сейчас на душе было гадко. Через какое-то время шум драки стих. Я так и стояла у стены, прячась от несуществующего холода, когда в дверном проеме появился Гильад, помятый, но довольный. — Простите, — повинился он, подходя. — День прошел не совсем так, как вы рассчитывали. Я пожала плечами. — Я понимаю, что ваши действия были продиктованы наилучшими побуждениями. И вы заступились в том числе за меня. — Но вас эти действия не порадовали. — Я волновалась, — откликнулась я, глядя в пространство перед собой. — Вы осознаете, что в таких вот случайных стычках человек запросто может погибнуть или серьезно пострадать? Или загреметь в тюрьму за то, что погиб кто-то другой? — Вероятность существует, — признал Гильад. — Зато некоторые люди получат то, что им причитается. Я не хотела развивать тему, но как-то сама собой вскинула голову. — А вы уверены, что им это действительно причитается? — Неожиданно поднявшийся ветер дул в лицо, и мои слова прорывались сквозь него, борясь за право быть услышанными. — Да, они поступили некрасиво, да, даже по-хамски. Но что они, в сущности, сделали? Брякнули спьяну то, что думали. Хороший удар по физиономии они, конечно, заслужили. Но смерть?.. Или увечье, которое останется с ними на всю жизнь?.. Гильад глядел, склонив голову набок. Моя реакция его явно не впечатлила. — Вы настолько всепрощающи? — спросил он с плохо скрываемым сарказмом. — Всепрощающа? Нет, — поморщилась я. — Сказать по правде, я довольно злопамятна. Это принято считать недостатком, но мне кажется неправильным забывать зло, равно как и добро. Хотя бы для того, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли. Скорее, я… — пришлось, смолкнув, подбирать подходящее слово, — …за справедливость. Надеюсь, это прозвучало не слишком пафосно. Во всяком случае, я к пафосу не стремилась. Взаимопонимания нам явно было не найти, да и жизненные ориентиры у нас слишком разные. Так что пора бы просто на более радостной ноте распрощаться, да и разойтись с миром. Но следующая реплика Гильада оказалась совершенно для меня неожиданной. — И именно справедливость заставила вас остановиться, увидев на мосту человека со сгорбленной спиной? Я недоуменно подняла глаза на военного, пытаясь вникнуть в суть вопроса. — Не знаю, — произнесла я наконец. — Нет, наверное. Я просто увидела человека, которому, возможно, нужна была помощь, и поэтому ее предложила. — Собственная растерянность начинала слегка раздражать. И вообще, что за странный вопрос? — У меня не было ни времени, ни стремления подробно анализировать свой поступок. Разве это важно? — Нет. Наверное, нет. — Гильад отвечал, но, кажется, уже думал о чем-то другом. И вдруг спросил: — Как вы относитесь к тому, чтобы встретиться еще раз? При более благоприятных обстоятельствах? Я сглотнула. Как-то не ожидала такого поворота. То ли опыта не хватает в подобных делах, то ли военный попросту задался целью вконец меня запутать. — Ну… В принципе, можно, — немного растерянно проговорила я затем. — Только у меня необычный график. И выходной может выпасть на любой день недели. — В таком случае я справлюсь у вас дня через два о следующем выходном? Я улыбнулась, неловко пожала плечами. — Хорошо. Звон дверного колокольчика, многократно усиленный магически, раздался будто бы над самым ухом, хотя находились мы в мастерской. — Демонова теща! Они уже здесь! — недовольно выдохнул мой работодатель. Это ругательство звучало несколько странно из уст художника (от человека такой профессии ожидаешь чего-нибудь более оригинального и изящного), но я слышала его от Брика не в первый раз. — Закончишь тут? — со вздохом уточнил оман. — Конечно. На самом-то деле о том, что сегодня к Брику придут гости, мы знали заранее. И колокольчик зазвонил, как и было назначено, ровно в шесть. Однако художник оказался настолько увлечен работой, что воспринял этот звонок так, будто друзья заявились часа на два раньше, чем планировалось.