Я повернулась к плазме, а та уже демонстрировала лицо немолодой женщины. – И че? – сказала она. – Куда глядеть? – В камеру, бабуля, – пояснил детский голосок. – Нет тут никакой твоей камеры, – рассердилась старушка, – один экран. Черный! И я ничего не слышу. – Вы в эфире, – громко произнес Коробков. Глава двадцать девятая – Кто говорит? – занервничала пенсионерка. – Вовка! Ну ты и придумал хрень! Разве можно разговаривать с компутором? Не по-человечески это. Надо сесть, чайку спроворить, по рюмашечке тяпнуть, тогда и беседа пойдет! – Ба, если хочешь, они к нам приедут, – заверил невидимый нам Вовка. – Кто? Когда? Зачем? Я никого не звала, – забеспокоилась старушка, – не убрано в доме, угостить нечем! Не хочу никого видеть. – Вот поэтому и zoom, – терпеливо пояснил внук, – вроде гости в доме, а хлопот нет. О! Наконец-то! – Это кто? – заморгала бабуля. – Люди, – захихикал внук, и мы увидели круглощекое лицо мальчика лет десяти, – здрассти! Я Володя Суриков. Буду у вас ведущим. Бабуля из техники признает плиту, духовку, телевизор и телефон. Все. Ой, нет, еще утюг. Ноутбук для нее ваще дьявольское изобретение. – Рот закрой, – скомандовала старушка, – разговорился! Раскомандовался! – Добрый день, Анастасия Романовна, – поздоровался Димон, – у нас к вам есть несколько вопросов. – Господи! Экран со мной говорит, – восхитилась бабуля, – и вам всего хорошего. Как величать-то тебя, мил человек? – Дмитрий, – представился Коробков, – рядом Татьяна. Я помахала рукой. – Добрый вечер! – Симпатичная у тебя жена, – сказала пенсионерка, – в теле, не то что некоторые, воблы сушеные. Правильная Таня, пухленькая. Я услышала тихий смех Никиты. – Подскажите нам, где живет Федор? – спросил Коробок. – Это кто? – заморгала Анастасия Романовна. – Сын вашей сестры Валентины, – подсказала я. – Так она померла, – сообщила собеседница. – Слава богу! Скандалистка такая! Чуть что орать. И послал ей Господь святого мужа! Не то что мой Сережка. Тот так двинуть мог! Слава богу, помер он! – Беседа будет трудной, – шепнул мне Никита, – и долгой. – Вы помните Наума? – решил заехать с другой стороны Димон и услышал уже знакомый вопрос: – Это кто? – Муж Валентины, – снова подсказала я. – Она кто? – заморгала бабуля. – Не вовремя он пришел, – пригорюнился Володя, – ох, некстати. – Кто? – спросил Димон. – Вова, про кого ты говоришь? – Что кто? – занервничала пенсионерка. – Бабуськин друг, – ответил мальчик, – последняя ее любовь по имени Альцгеймер! – Володя! – возмутилась какая-то женщина. – Нельзя так о бабушке говорить. – Она же сама постоянно говорит, когда к ней память возвращается: «Вчера приходил мой друг и последняя любовь Альцгеймер. Слава богу, ушел», – начал оправдываться мальчик. – Мама… – воззвала женщина. – Чего тебе? – отозвалась Анастасия Романовна. – Я с людьми говорю. Тебя, Галя, не звали. Раздался скрип, теперь перед нами появилась тетушка лет сорока пяти. – Добрый день, – обрадовался Димон. – Вы кто? – Галя, – представилась незнакомка, – дочь мужа бабы Насти от третьего брака. – Иди отсюда, – скомандовала старушка, – приперлась без спроса! – Вова, тащи! – распорядилась Галина. Раздался топот, через некоторое время перед бабулей на столе возникла вазочка с зефиром в шоколаде. – Ого! – восхитилась старуха, хватая конфету. – Я напрочь забыла, что это, но оно вкусное! – Анастасия Романовна будет есть, а мы сможем поговорить, – улыбнулась Галя. – Вы кто? Несколько минут ушло на знакомство, потом началась деловая часть беседы. – Помните Наума? – поинтересовался Коробков. – Это кто? – заморгала Галя. Коробок закашлялся, я быстро наклонилась, чтобы выйти из зоны действия камеры, и стала давиться смехом. Остальные члены бригады тоже беззвучно веселились. – Это кто? – повторила Галина. – Муж Валентины, сестры Анастасии Романовны, – со вздохом ответил Димон. – Супруга Вали звали Николаем, он был краснодеревщик, – неожиданно сказал другой голос, и на экране появилась еще одна собеседница. – Хороший человек, тихий, не пил, не курил, не ругался, не дрался, деньги в дом приносил. С Валей был всегда ласковый, конфеты ей таскал, духи, вещи ей покупал. Вообще-то все мужики другие, скорей удавятся, чем бабе шоколадку подарят. Сын у них родился, Петяша! – Петяша, – повторила Анастасия Романовна, взяв очередную зефирку, – Валькин мальчик. Колька так ему радовался! Мы с Коробковым переглянулись. – Вы уверены, что супруга Валентины звали Николаем? – уточнила я. – А ты как думаешь? – засмеялась бабуля. – Сестра-перестарок в кои-то веки замуж собралась! Я уж две ходки совершила к тому дню, а Валька все была дура нецелованная. Всерьез хотела в монашки податься. И тут! Звонок в дверь, уж поздно было. Валя открыла, стоит мужчинка симпатичный. – Здрассти, я Николай, можно у вас комнату на время снять? Во как случается! Домой жених припер! И вышла любовь, как в кино. Счастливо они жили, дом построили, Коля хорошо зарабатывал. – Вы паспорт его видели? – спросил Никита. – Не вижу, кто там кричит, – отрезала бабуля, – но глупость он сморозил. Зачем документ у хорошего человека проверять? Коля он. Фамилиё его родное я запамятовала, птичья вроде… Соловьев, Галкин… Оно ему страсть как не нравилось! – Воробьев, – подсказала Галина, – он говорил про себя: «Я лучший мастер, все могу из дерева сделать». И не зря хвалился. Коля был добрый, но цену себе знал. – Все уже померли, – пригорюнилась Анастасия Романовна, – а я все скриплю. Пора и мне в дорогу собираться. – Перестань, – отмахнулась Галина, – ешь зефир. Я Галя, дочь последнего мужа тети Насти от первого брака. – Петяшу жалко, – пригорюнилась бабушка. – Где сейчас Петр? – задал главный вопрос Димон. – Это кто? – отреагировала бабуля. – Петяша, – назвал правильное имя Коробков.