«Уже закончился», – съязвил Дима и, усевшись на общий стол, вопросительно посмотрел на присутствующих, приготовившись внимательно слушать. «Спасибо, что так быстро приехал, Дмитрий Григорьевич», – произнес Таюров и объявил, – «У нас двойное убийство». «Николай Петрович, дай ему ознакомиться», – обратился он к Крылову. Тот, молча, передал ему папку уголовного дела, которое до этого изучал сам. Полковник встал, вышел из-за стола, подошел к окну и в пол-оборота произнес: «Мне кажется, тебя это должно заинтересовать, Дмитрий. Ознакомься пока». С немым удивлением Дима взглянул поочередно на Крылова и на Трохова, не понимая, что может быть интересным в рядовом убийстве и почему вызвали именно его, в его выходной. Затем раскрыл папку и принялся читать имеющиеся в ней документы: … В квартире, расположенной по адресу… (прочитав адрес он насторожился, адрес был до боли знакомым, но сразу он не понял почему и продолжил читать дальше) … было обнаружены два тела с огнестрельным ранением… Тело мужчины находилось на полу между гостиной и спальней… тело женщины находилось на диване в гостиной… По информации, поступившей от Красиковой Ираиды Максимовны, соседки пострадавших, проживающей по адресу… тела принадлежат супругам Белых: Евгению Витальевичу и Ольге Юрьевне… Прочитав это, Дмитрий оцепенел: «Нет, не может быть. Только не Оленька. Это не может быть Оленька…», – пронеслось у него в голове, – «Адрес!» – он еще раз перечитал адрес, – «О, нет! Это действительно ее адрес. Она жила там с родителями. Я же в детстве много раз был у них дома. Ну как же так?! Почему Оленька? За что Оленьку?» Дальше он стал читать дальше с удвоенным вниманием: … предположительно, смерть обоих пострадавших наступила от пулевого ранения в область головы. Оружия на месте происшествия обнаружено не было. В гостиной и спальне наблюдается беспорядок: книги и вещи разбросаны на полу. Подвергнуто порче пять картин в гостиной: три из них изрезаны острым предметом, две вырезаны из рам и отсутствуют. Картины в других помещениях не тронуты…» Прочитав протокол осмотра места происшествия, Дмитрий поднял голову на своего начальника и спросил глухим, от внезапного потрясения, голосом: «Как вы выяснили, что я знал погибших?» Полковник резко обернулся от окна, за которым он рассматривал оживленную улицу, и с удивлением посмотрел на Дмитрия. «Я не знал», – удивленно произнес он. Дима был в замешательстве и недоуменно произнес: «Тогда почему вы решили, что меня заинтересует это дело?» «Посмотри результаты баллистической экспертизы», – посоветовал Николай Крылов. Дима вернулся к документам и нашел отчет экcперта: … обнаруженные на месте происшествия и извлеченные из тел 9 мм пули, выпущены… пистолетом Люгера «Парабеллум» образца 1939 – 1941 года. «Ох, ничего себе…, – охнул Дмитрий. «Вот, вот», – протянул полковник Таюров, – «Ты же у нас историк в прошлом, вот и займись этим делом». -11- После совещания у Таюрова, мужчины вышли в коридор. «Константин, пойдем к нам, кофейку испьем и поболтаем», – предложил Дмитрий, открывая ключом дверь своего кабинета и пропуская Трохова с Крыловым вперед. В кабинете Николай прежде, чем расположиться за своим столом, включил электрический чайник. Затем, освобождая место, убрал со стола на подоконник какие-то папки, бумаги и отодвинул на край стационарный телефон. Дима в это время достал из шкафчика кружки, банку растворимого кофе, пакет с сахаром, миску с сушками и поставил на все это стол Крылова. «Дмитрий, а ты, правда, был знаком с погибшими?» – спросил Трохов, взяв стул и придвинул его к столу Крылова. «Да», – стиснув зубы, произнес Дмитрий, – «Мы когда-то дружили в детстве … с Олей… погибшей … и я знал ее мужа, мы с ним учились в одной школе, но я ничего не слышал о них уже лет двадцать». Чайник отключился с тихим щелчком, и Дима разлил кипяток по кружкам. «Костя, ты выезжал на место? – уточнил он у Трохова, присаживаясь за стол, и попросил его – «Расскажи подробнее». «Сейчас, расскажу», – ответил Трохов. Он положил в кружку кофе, две ложки сахара, размешал, вытащив ложку, облизал ее, опустил на стол, сообщил: «Слушай!» и повел свой рассказ: На момент происшествия в этой большой квартире Ольга и Евгений жили одни. Когда-то там еще проживали бабушка и родители Ольги, но после их смерти, в квартире осталось трое: сама Ольга, ее муж Евгений и сын Митя. Парню 18 лет, он живет отдельно от родителей, со своей девушкой. Снимает квартиру в пригороде. В настоящее время находится в Красноярске, знакомится с родителями своей подруги. Митя не мог несколько дней связаться с родителями, позвонил соседке, той самой Ираиде Максимовне, чьи показания есть в деле. Со слов соседки, она видела с улицы, что в квартире горит свет, но двери ей никто не открывал. Она заволновалась и вызвала участкового. Тот вскрыл квартиру и уже вызвал нас. А там… она в гостиной на диване, он на пороге гостиной в луже крови. Все вверх дном, книги разбросаны, фарфоровые безделушки разбиты. В гостиной на стене картины висели. Так три из них разодраны в клочья, две куда-то пропали, одни рамы остались. Причем, заметь, беспорядок – только в гостиной и спальне. Другие комнаты не тронуты и все остальные картины целы. Николай Крылов молча пил кофе и внимательно слушал. «И что, никто ничего не слышал? Даже соседка?» – уточнил Дмитрий. «Нет, дом-то старый. Толщина стен, знаешь, какая…» – Костя отхлебнул из кружки свой кофе и поморщился. «Уже остыл», – сообщил он. «С их сыном уже разговаривали?» – спросил Дмитрий, вставая за чайником и подливая Константину кипяток. «Нет, приедет, тогда поговорим. Соседка сказала, что он уже послезавтра возвращается». «Знаешь, Костя» – заявил Дмитрий, – «Я сам к нему съезжу и побеседую». Трохов покивал головой в знак согласия. Потом помолчал и добавил: «Больше семидесяти лет, как война закончилась. А чем приходится заниматься…» «Разве еще что-то было?» – спросил Крылов. «Вы разве не в курсе?» – Костя понял брови и пояснил, – «В нашем районе действует группировка неонацистов. Мы, конечно, ловим их поодиночке, парочка уже сидит за тяжкие, остальные привлекаются так, по мелочи, вандализм или хулиганство. Эта зараза распространяется все больше и больше. И точно знаем, что их «осиное гнездо» где-то у нас в районе, но вычислить не можем, уже все подвалы, чердаки и спортивные залы проверили». Константин встал, стряхнул с брюк невидимые крошки и сказал: «Ладно, мужики, не буду грузить вас своими проблемами. За кофе спасибо. Будут новости – сообщу». Когда за ним закрылась дверь, Николай спросил Дмитрия: «Как думаешь, есть какая-то связь между «Парабеллумом» и нациками?» «Пока не знаю», – пожал плечами Дмитрий и, перебравшись с кружкой кофе за свой рабочий стол, снова погрузился в изучение дела Белых. -12- Из материалов дела следовало, что Митя Белых, сын Ольги и Евгения, жил в Ленинградской области, в городе Ломоносове. На следующее утро после его возвращения в город, Дмитрий отправился к нему домой. Дорога не заняла много времени. Припарковав автомобиль по дворе старенькой панельной пятиэтажки, он зашел в один из ее подъездов. К его удивлению, в подъезде было чисто, а на подоконниках даже стояли растения в горшках. На звонок дверь открыла хорошенькая девушка с длинными темно-русыми волосами, заплетенными в косу. «Я к Мите, он дома?» – спросил ее Дмитрий. «Вы из полиции?» – уточнила девушка. «Нет, из следственного отдела», – пояснил он, показывая свое служебное удостоверение, и тревожно переспросил, – «Вы ВСЁ уже знаете?» Она грустно кивнула. «Да. Входите», – девушка распахнула дверь шире, приглашая зайти и показала рукой в сторону, – «Митя там, в комнате. Пройдите туда. А я поставлю чайник». Дмитрий прошел в единственную комнату и увидел парня. Тот лежал плашмя на расправленном диване прямо в одежде, отвернув голову к стенке. «Митя», – осторожно позвал его Дмитрий, присаживаясь с ним рядом на диван. Митя медленно повернулся, испуганно посмотрел на Павлова. Спустил с дивана ноги и сел рядом, уткнувшись невидящим взглядом в пол. Парень был бледный, очень потерянный, его длинные рыжеватые волосы спутались и висели неаккуратными прядями. «Митя, ты очень похож на Олю… на свою маму», – внезапно сказал ему Дима. Тот вздрогнул, перевел на него удивленный взгляд и недоверчиво переспросил: «Вы что знали мою маму?» «Да, мы когда-то были знакомы, учились в одной школе, но потом наши дороги разошлись», – пояснил Дима и продолжил, – «Меня зовут Дмитрий Павлов, я следователь. Мне нужно с тобой поговорить». «Здесь или лучше на кухне?» – переспросил юноша и сам ответил, – «Лучше на кухне. Там можно выпить чаю. Я сейчас скажу Асе». Митя поднялся и, ссутулив плечи, пошел в сторону кухни. Дмитрий проследовал за ним. Ася уже все приготовила, поэтому на кухне их ждал горячий чай, печенье и бутерброды. Погладив Митю по спине, Ася оставила их одних и ушла в комнату. «У тебя замечательная девушка», – отметил Дмитрий. «Да, Ася хорошая. Я ее очень люблю. Мы собираемся пожениться… – Митя замешкался, – «Ну, то есть собирались… теперь, наверное, надо будет отложить». Он сел за стол и обхватил двумя руками чашку с чаем, как будто пытался согреться. Дмитрий сел напротив него. «Если собираетесь жениться, то лучше надолго не откладывать», – с грустной усмешкой посоветовал ему Дима и серьезным тоном продолжил, – «Митя, расскажи мне, пожалуйста, о родителях, чем они занимались, были ли они обеспокоены чем-либо в последнее время, угрожал ли вам кто-нибудь». Митя, опустив глаза в чашку, начал говорить: «Ничего такого не было. Никаких угроз. Мама была директором в детском развивающим центре «Три поросенка». И руководила, и сама, как психолог занималась с малышами. Отец хорошо зарабатывал, он был управляющим филиала коммерческого банка. Поэтому мама могла бы не работать, но она не хотела сидеть дома без дела и много времени проводила на работе. Мы с Асей живем в этой квартире уже полгода, а до этого я жил вместе с родителями. После того, как я перебрался сюда, мы с мамой постоянно созванивались и виделись каждые выходные. Они с папой ни разу не упоминали, что у них есть какие-то сложности. Они даже не ссорились никогда. Наоборот, они всегда поддерживали друг друга, подшучивали, любили подурачиться. С воодушевлением планировали нашу с Асей свадьбу. Они ведь сами тоже рано поженились и много лет живут счастливо… точнее жили…», – при этих словах Митя хлюпнул носом, а в глазах у него блеснули слезы.