— Не советую больше называть женщин — королевами. При нашем дворе это не принято. — Ее^еличество так ревнива? — Нет. Его величество не понимает глупых шуток. Лофрейн поклонился. — Ваша воля, госпожа. — Что вы, просто совет, — Лиля безмятежно улыбалась. — А что с ним делать — решайте сами. — Я приму его к сведению, как и любое слово, срывающееся с ваших губ... А вот так на губы смотреть тоже не стоило бы. Лиля искренне понадеялась, что Мария справится со своей задачей, и пошла в атаку. А что? Только барону можно? — Благодарю за цветы, достопочтенный Лофрейн. Они очаровательны. А вот эпистолярный жанр — не ваша сильная сторона. Записки просто удручают, да-с... Лофрейн являл собой картину ошеломления. Ну и правильно, так его. Был ты барон — будешь баран! Впрочем, надолго удивления не хватило. — Ваше сиятельство, я... — Вы, достопочтенный, вы... давайте не тратить мое время на глупые увертки? Достопочтенный понял, что увертки действительно не пройдут — и взял коня за рога. Попытался — с тем же печальным результатом. Нет у коней рогов, нет, и все тут. Хочешь — бери, хочешь — не бери, а рогов все одно не найдешь. Попытка успехом не увенчалась, но смотреть со стороны было очень интересно. Лиля даже не поняла, когда именно ее увели из зала, вроде бы контролировала происходящее, но на стороне барона были напор и большой личный опыт. Казалось только что стояли в укромном уголке, а вот, под непрекра- щающиеся комплименты, они уже и у стены, почти у выхода... вот и коридор. Ладно, будем считать, что это представление для одного зрителя. Не для масс. А как романтично смотрится! Как возвышенно! Как потрясающий красавец, мечта половины присутствующих в бальном зале дам, падает на одно колено, хватает руку Лилиан и подносит к губам. Ага, как же! Перчатки — наше все. Митенки, кружевные, но плотные, сама плела в свободное время, чтобы пальцы навыки не потеряли. А вы как думали, рукоделие — это просто так? Нет. У медика должны быть чуткие и ловкие пальцы, отсюда и кружево, и макраме, и музыкальная школа (увы, медведь крепко выспался на ушах ребенка, но пальцы-то она развила) по классу фортепьяно. И для общего развития — и для развития мелкой моторики. И верно, пальцы у Али были очень чуткими, и каким-то чудом это передалось и Лилиан Иртон. Хотя здесь девочки с малолетства рукодельничают... Барон не растерялся и попробовал коснуться поцелуем обнаженных пальчиков, но тут уж Лилиан не зевала и руку ловко повернула так, что перед носом барона оказался изумруд графского кольца. Как напоминание. Энтони это не остановило. — Лилиан! Вы... вы не просто королева! Вы чудо, сотворенное из солнечных лучей! Вы... Комплименты Лиля прослушала с удовольствием. Интересно же! Почти, как в сериале! А дальше что? Дальше были еще комплименты. И — пиковый момент, благо, альков, в который барон умудрился втолкнуть даму, при полном ее непротивлении (устраивать скандалы и сцены напоказ? Вот еще не хватало, лучше все оторвать по-тихому, кулуарно) был достаточно хорошо изолирован от окружающего мира. — Я 1еряю от вас голову! Я безумно влюблен в вас... Тонкая кисть выскользнула из пальцев мужчины. Энтони приготовился заключить женщину в объятия и покрыть поцелуями — или заслониться от пощечины, бывало всякое, но чего он не ожидал, так это ленивых аплодисментов. И застыл статуей. -э... Вышло глупо, но — а как реагировать? Лиля фыркнула. — Достопочтенный Лофрейн, перейдите к сути дела? — Э... Вышло еще глупее. Но... к какой сути? — Я ваши чувства я не верю. Договор на поставки подписан. Что еще вам от меня нужно? Энтони собрался с силами. — Вы, Лилиан. Вы и только вы. Вы пробуждаете в моем сердце... — Тахикардию. — Простите? — Альдонай простит, — Лилиан фыркнула и аккуратно переместилась поближе к двери. — Барон, не тратьте ни свое, ни мое время. Ни единому вашему слову я не поверила, хотя, не спорю, изложено очень занимательно. Для моей дочери — в самый раз. А что до меня — приходите, когда дозреете поговорить откровенно. И не тратьте свое время на цветы и комплименты, не стоит. Все равно не сработает. — Лилиан, вы меня не так... — Поняла? Да нет, любезнейший Лофрейн, я все поняла правильно. А вот вы почему-то не можете говорить откровенно — воля короля? И Лиле показалось, что в зеленых глазах барона блеснул огонь тревоги. Или это ветер колыхнул свечу? И огонь на миг отразился в зрачках? Черт его знает! — Лилиан, почему вы мне не верите? — Потому что вы врете? — предположила Лиля. И улыбнулась краешками губ. — Спросите разрешения сможем договориться. Авестер — хороший рынок сбыта. Барон только рот открыл. Он знал, что Лилиан Иртон — необычная женщина, но чтобы так? — Лилиан... постойте! -Да? — Вы можете мне не верить... Портьера, закрывающая дверь колыхнулась, скрывая женскую фигурку. Барон бросился вслед за ней, но... Дверь уже была закрыта на засов. Снаружи. А Лиля удалялась неспешным шагом. Через пару минут она пошлет слугу выпустить барона из заточения. Еще не хватало, чтобы за ней кто-то бегал по дворцу или продлевал эту сцену. Скучно... Лиля не считала себя знатоком человеческих душ, но все же видно сразу! Барон — врет. Это заметно. Зачем он врет и почему именно ей? Это надо попросить Ганца разузнать. И что, и как, и где... Что будет дальше? Да посмотрим! Дальше будет видно! Ага, вот и слуга... Лиля достала золотую монетку из ридикюля на запястье. — Друг мой, не откажите в маленькой услуге? Монетка исчезла, как и не бывало, а слуга направился к алькову. Барона выпустят минут через десять, Лиля как раз успеет вернуться в зал. Эх, а надо бы — замуровать. Нашелся, тоже, умник! И почему мужчины считают, что женщины любят ушами? Слушают они ими, слушают, иногда даже верят услышанному (верят — не ушами). Но рано или поздно информация доходит и до мозга, и подвергается тщательному анализу.